На все хватало сил у Юрия Чеботарева. И заслуги его высоко оценены
Он ковал танки и делал машины. Строил корпуса и cоздавал коллективы. Учил и сам ездил учиться в девять стран мира. На груди у почетного машиностроителя множество орденов и медалей. Ветеран дорожит ими, как и незабываемыми встречами с прославленными людьми страны, видными партийными и государственными деятелями. Как и все машиностроители страны, 26 сентября он будет отмечать свой профессиональный праздник – День машиностроителя.
Отец, сын и Ворошилов
Во время встречи с Юрием Владимировичем я удивлялся. Во-первых, несмотря на годы, у него четкая дикция, великолепная память. Он помнит все значимые события жизни. Во-вторых, у Чеботарева за плечами почти полвека непрерывной трудовой деятельности. Представьте себе: 50 лет в гуще беспрерывных дел, вечных проблем и неувязок. Попробуй выдержи!
— На все нужна сноровка, закалка, тренировка, — смеется ветеран. — Таким меня воспитал отец. Я уже в 15 лет стал к станку на Челябинском тракторном заводе. А привел меня к нему батя. Он работал инструментальщиком на Путиловском оружейном заводе в Ленинграде и в Туле. Потом его пригласили на Челябинский тракторный.
В 1930 году из Советского Союза семь человек направились на учебу в американский город Детройт, на завод «Форд». Среди них был и мой отец Владимир Александрович. Сохранилась фотография школы, в которой отец обучался английскому языку. Из досок сделаны стол, скамейки. А на стене призыв: английский язык – в массы. Есть еще один снимок. На нем в прекрасном костюме отец стоит возле элегантной по тем временам легковушки «форд». А с обратной стороны пожелтевшей фотографии надпись: «Скоро мы все будем ездить на таких же автомобилях». Это «скоро» исполнилось только через сорок лет, когда я сел в личное авто. Отец учился в Штатах два года, а мы с матерью и сестрой жили в Челябинске. Тяжело было, голодно, выручали лишь ежемесячные пайки. Вернувшись из-за океана, отец стал работать заместителем начальника инструментального цеха.
Я окончил семь классов, поступил в Челябинский тракторный техникум. Когда началась война, учился уже на втором курсе. В порядке мобилизации весь техникум был закрыт, и всех студентов, кроме четвертого курса, отправили ковать победу на ЧТЗ.
7 ноября 1941 года я начал работать в инструментальном цехе на координатно-расточном станке. Отец — начальник, я – подчиненный. Трудился, как все, по 12 часов, без скидок, без выходных и отпусков. Опоздания карались сурово. Провинившийся мог получить шесть месяцев принудительных работ.
Вместо тракторов «Сталинец» мы изготавливали танки КВ, названные так в честь маршала Климента Ворошилова. Как-то работал я в ночную смену, выполнял одну из сложнейших операций: надо было расточить три поворотных головки для одной из модификаций танка. И вдруг кто-то хлопает меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу: наш директор и знакомый мне по фотографиям герой Гражданской войны. «Как работается, сынок?» — спрашивает. У меня дыхание перехватило. Но собрался с силами, начал объяснять, как идут дела. «Фронту очень нужны такие машины», — сказал Ворошилов. Потом мы еще раз встретились. Но уже в Беларуси. Отца направили на Минский автомобильный завод для оказания помощи новому предприятию. Вызвал он сюда и меня, предложил возглавить инструментальный участок.
«Товарищ начальник, вы посмотрите, кто к нам идет!» — говорят рабочие. Я оборачиваюсь: идет Ворошилов в сопровождении трех человек. В то время он был заместителем председателя Совета Министров страны. Заехал на завод без огласки, видимо, хотел воочию увидеть, что делается на предприятии. Была тогда такая практика. Я представился. Ворошилов взял меня под руку. Мы шли по цеху, я рассказывал, показывал. Ворошилов внимательно слушал и вопросов задавал мало. Остановились возле молодого рабочего. Парнишка, как и я когда-то, оробел, смотрел вниз, на ботинки маршала. А тот улыбнулся и сказал: «Они у меня, как и у тебя, стоптанные и подбитые». И продемонстрировал свою обувь новичку.
Главный конвейер жизни и Машеров
На Минском автозаводе Юрий Чеботарев получил орден Ленина, орден «Знак Почета», Почетную грамоту Верховного Совета БССР. Он стоял у истоков выпуска 25-тонного самосвала, налаживал работу цеха шасси, имел отношение к созданию СКБ-3. Но, пожалуй, самая главная заслуга Чеботарева — создание нового главного конвейера предприятия, выпускавшего новые машины МАЗ-500. В то время в сутки делали 140—145 «зубренков».
— На нашем производстве были чистота и порядок. Я бы сказал, идеальный порядок, — вспоминает Юрий Владимирович. – Я не терпел лодырей и разгильдяев. Конвейер впечатлял своим размахом и мощью. Практически все митинги проводились здесь. А гости куда шли? В кабинет начальника корпуса, ко мне. У меня кабинет был большой. В нем побывали и Мазуров, и Машеров, и Косыгин, и Шарапов, и Тодор Живков. Одним словом, все высокие чины, которые приезжали на автозавод, приходили на главный конвейер.
С Петром Мироновичем Машеровым нас сблизила совместная работа. Кажется, в 1949 году меня выбрали секретарем комитета комсомола на автозаводе. А Петр Миронович в это время был секретарем ЦК Ленинского коммунистического союза молодежи Беларуси. По долгу службы мы встречались часто. То он вызывал меня к себе, то сам на завод приходил. Петр Миронович нравился людям своей добротой, обходительностью. Он действительно радел за рабочего человека.
Инфаркт и личный врач Живкова
— Я уволился с завода, когда мне шел 61-й год. А почему уволился? Из-за инфаркта. Я за 44 года работы на заводе ни разу не болел, не был в больнице и инфаркт перенес на ногах. Узнав об этом, генеральный директор Михаил Лавринович посоветовал мне поехать с женой за границу, чтобы поправить здоровье.
Отправились мы с Тамарой в Триполи, в Ливию. Поселились в гостинице напротив Зеленой площади. В той же гостинице жили болгарские врачи. Мы с женой познакомились с Розой Митковой. Она была личным лечащим врачом первого секретаря ЦК Компартии Болгарии Тодора Живкова. Как-то в разговоре мы поведали ей о своих недугах и вдруг слышим: «Не переживайте, Юрочка и Томочка, я вас от ваших болезней вылечу, вы о них и вспоминать не будете». Признаюсь, мы ей не поверили. Но через некоторое время Роза принесла нам таблетки и расписала программу лечения. Препараты надо было принимать с соответствующими витаминами.
Возвращаемся мы домой, нас проверяют и не верят: у Тамары давление, как у молодой девушки, а у меня даже признаков инфаркта не находят. Я забыл, где у меня сердце. Да и сейчас оно верно мне служит. Беспокоят другие болячки.
Но я не сдаюсь, мне пока только 84. И сегодня я собираюсь на заседание клуба «Ветеран».
