Сердечко новорожденной Кристины Кисель едва забилось, как уже заспешило остановиться. В животе у мамы Лилии оно стучало как часы. А когда пришло время увидеть мир, маленький “моторчик” вдруг зашумел и сломался.
Лиля не сразу познакомилась со своей девочкой. Первая встреча мамы и дочери отодвинулась. Женщина несколько дней приходила в себя после кесарева, а Кристина отдыхала от непростого вхождения в эту жизнь. Их первое свидание было радостным и горьким одновременно. Каждая по-своему была счастлива от того, что наконец увиделись и несчастна, потому что малышку предстояло еще отвоевать у смертельной болезни — порока сердца.
— Нам сказали, что Кристину нужно оперировать до месяца. Потом все будет бесполезно. Ее положили в 1-ю клинику. Приехали американские медики по программе Белорусского детского фонда “Детское сердце””, и кардиохирург Вильям Новик сделал маленькой операцию. Разрешили зайти к ней только спустя семь часов. Смотрю на нее, а она вся в проводах. В реанимации еще долго лежала, ела всего по два миллилитра смеси через трубочку, которую подвели к носику. Не представляю, как можно было вылечить этот крошечный орган, — до сих пор не верится маме.
В двадцать один день Кристина родилась заново, теперь уже по-настоящему. Ее “новое” сердце работает как минимум за три. Девочке еще нет трех лет, а на городских площадках отдыха она уже развивает спортивную скорость. Голубям приходится туго. С боем, но птицы уступают малышке пространство улицы. Как не покориться такой силе! Она ходить научилась раньше, чем ползать.
Кристина в семье долгожданный ребенок-первенец. Папа Андрей ждал мальчика, мама Лиля — девочку. Желания обоих сбылись. Сорванец в юбке то погонится за мячом, то потянется за цветком. Косыночка набекрень, полные руки шишек. Доля секунды — и колючие “снаряды” в действии. Только и успевай прятаться, Кристина не промахнется.
В свои первые месяцы девочка жила то в слезах, то во сне. Теперь Кристина спит исправно после активного бодрствования, но больше не плачет, разве что каприза ради. И постепенно проходит страх белого халата.
— Сегодня наши дети не защищены от болезней. В школах перегружаются. Родители не берегут их и себя. Когда видишь на улицах здоровых, нарядных малышей, кажется, что они не болеют. Но мы много лежали в больницах, и я знаю, как кричат дети от боли, — рассказывает Лилия.
— В последние годы разработаны и действуют глобальные государственные программы, которые нацелены на охрану здоровья детей, — рассказывает главный педиатр Министерства здравоохранения Республики Беларусь Елена Неверо. — Это и национальный план действий по защите прав детей, демографическая программа, Декрет № 18 главы государства и основополагающая программа “Дети Беларуси”. Значительные финансовые средства поступают именно в детское здравоохранение. По важнейшим методам лечения мы на уровне высокоразвитых стран. Программа переоснащения реанимационных отделений детских больниц, родильных домов помогла серьезно повлиять на здоровье детей. Основной показатель младенческой смертности за последние пять лет снизился в два раза. Изменилась в последние годы и структура детских болезней. На первый план выходят заболевания, которые раньше были в середине перечня или даже в конце. Для школьников актуальны болезни эндокринной, костно-мышечной, нервной систем, соединительных тканей. Прогрессирует миопия, очень рано проявляется сколиоз. Существенной проблемой стал травматизм, детский алкоголизм, наркомания.
Почему болеют дети? Вопрос сродни: “Есть ли жизнь на Марсе?”. Чем ближе мы подбираемся к этой разгадке, тем больше от нее удаляемся. Болезнь “обезвредить” нельзя. Она, как и война, — часть человечества. Не болеть невозможно, но белорусские медики научились делать недуги менее болезненными и оправдывать надежды детей на выздоровление. Только одни врачи не спасут малышей. Детей нужно ждать, готовиться к встрече с ними. И не за месяц до рождения, а со школьной скамьи. Здоровые дети могут быть только у здоровых родителей. А какое поколение смогут дать обществу девочки и мальчики, которые едва сели за парту, как вместо ручки схватили в руки сигареты, или ребята, которые вроде бы и учат русский язык, но в своем словарном активе все больше используют нецензурную брань?
“Я не хочу кричать от боли”
Каждый ребенок имеет право на жизнь. В этом все дети равны, но здесь же кроется и их “правовое” неравенство. Доля у всех разная, одного любит, другого чубит. Возможность жить дается, но и отнимается. Смерть не руководствуется юридическим законом. Болезнь тоже “играет” без правил. Она бесцеремонно покушается на священное право малыша. Ребенок слаб наедине с недомоганием и абсолютно бессилен перед тяжелым недугом. За белорусских детей “воюют” родители, государство, церковь, общественные организации, просто милосердные люди. Почему же с такой армией наши дети так часто остаются беззащитными и не могут победить врожденные пороки развития, онкологию и другие заболевания, иной раз даже те из них, которые научились одолевать медики?
