Я люблю тебя, лодочник!

Понятное дело, когда столяра, делающего бочки, кадки и прочие деревянные емкости, называют бондарем. А специалиста по глиняным изделиям - гончаром. А вот что касается мастера по изготовлению лодок, то названия у человека этой профессии, к сожалению, нет. Да, есть расхожее слово "лодочник". Но его чаще употребляют в отношении того, кто занимается лодочным извозом. Павел Петрович Зборовский на лодках собственного производства катает лишь себя. И не знает мастер, как называется его профессия. Незнание не мешает ему, старожилу любанского поселка Уречье, из года в год, что называется, клепать простые и сложные, на заказ и для себя лодки, лодочки и даже почти баркасы.

Первый блин

Начал Павел Петрович свое дело еще в раннем детстве. Жил он тогда на Птичи. Кто не знает - два слова об этой реке. Берет свое начало она под Минском. И несет свои воды по трем областям. У деревни Озеричино, где жил мальчишка еще до войны, река не самая широкая. Но - со своим норовом, со своим характером. Извилистая, с быстрым течением, Птичь, казалось, характер свой и людям передала.

А первую лодку Павел построил, когда ему было 15. Уже ушли немцы, закончилась война. Озеричино, которое славилось и бондарями, и портными, и ткачихами, обеднело на мастеровых людей. В войну многие лодки и челны, выдолбленные из цельного дерева, бесследно исчезли. Что сгорело, когда на Озеричино налетели фашисты, а что позабирали партизаны. А без лодки у Птичи никак нельзя. Сенокос, болото, где копали торф, - на противоположном берегу. И Павел отважно взялся за работу.

Это сегодня находятся мастера, выдающие за челн едва ли не обычную дюралевую или алюминиевую лодку, да еще с двигателем. Полвека назад, если говорили "челн", значит, всем было понятно, что подразумевается под этим определением выдолбленное из цельного дерева плавсредство. Присмотрев немолодой уже дубок, который, как показалось Павлу, начал подсыхать, мальчишка уговорил сверстников начать новое дело. Свалить дерево свалили. И охотников помогать у Павла вначале было хоть отбавляй. Но в скором времени интерес у всех пропал. И не только потому, что тупыми казались топор и стамески. Послевоенная разруха наложила на уклад жизни свою печать. Надо было трудиться в огороде. Школьные занятия сочетались с работой в колхозе. Упорства хватило у одного Павла. Начав дело еще летом, к зиме челн он все-таки выдолбил. До весны сооружение, которое представлялось мальчишке едва ли не кораблем, сохло в сарае. А уже в половодье челн спустили на воду. Поплыл. Радости, разумеется, не было предела. Первый блин получился не комом.

Вскоре Павел уехал из деревни. Работал на городской стройке, служил в армии. Артиллеристом. О своей мечте строить лодки никому не рассказывал. Боялся, что засмеют.

Служил Павел в Германии. И когда учения, полевые занятия проводили неподалеку от деревни, небольшого городка, все искал глазами речную гладь, озеро или лодки. Но за все 3,5 года, как ни всматривался, не разглядел ни челна, ни деревянной лодки. Один только раз увидел тихонько тарахтящий катер на большой реке.

Лодка для адмирала

После армии Павел Петрович в Озеричино уже не вернулся. Изредка наведывался в родную деревню, пока живы были старики. Как-то даже сумасбродная идея возникла: приплыть в Озеричино по реке. Жил тогда Павел тоже на Птичи, но в Стародорожском районе. Правда, плыть пришлось бы назад, против течения. Одним, что называется, днем не отделался бы. Но и хотелось очень. Плавали же байдарочники - они уже в те годы и Птичь начали осваивать - против течения. Что-то помешало. В самый хороший сезон для плаваний, как всегда, в колхозе находились дела более важные. Павел Петрович работал на колхозном зернотоке. Сначала жатва держала при себе. Затем льном надо было заниматься. Работы хватало.

Однажды удивительная встреча произошла у мастера (зимой, каждую свободную минуту Павел Петрович так и продолжал заниматься лодками). Тогда уже на его счету, уточняет лодочник, было не меньше 20 разных плавсредств. Над челнами он, правда, больше не работал. Мастерил лодки из досок. Иногда дно покрывал алюминиевой бляхой. Получалось, что одну лодку в год производил. Как правило, рыбакам.

...На зернотоку - как раз жатва шла - Павла Петровича разыскал человека приблизительно одних с ним лет. Высокий, стройный мужчина. Разговор состоялся примерно следующий.

- Вы лодочник?

- Да.

- Сделайте мне лодку. Рисунок или чертеж я вам предоставлю...

Мастер засмущался, немного оробел. Во-первых, никогда он по чертежам не работал, однако это не мешало лодкам быть устойчивыми. Никто никогда не критиковал мастера за работу. Наоборот: потому и приезжали новые заказчики, что им советовали хозяева уже опробованных лодок. Да и насторожил как-то поначалу незнакомый человек.

Но постепенно разговорились. Иван Константинович - так представился гость - был родом из недалекой деревни Клетное. Военный моряк, служит в Москве. На вопрос лодочника о звании сказал, что адмирал. А лодка нужна ему очень простая. Часто приезжает в Беларусь. Хочет, чтобы и внуки покатались по Птичи, как когда-то в детстве, в 1930-е годы, катался он. Оказалось, что Иван Константинович немного старше Павла Петровича. Успел повоевать.

Лодку у Зборовского забирали деревенские родственники адмирала. Больше мастер с Иваном Константиновичем не встречался. Уже потом узнал, что лодку делал для человека, возглавлявшего разведку военно-морского флота.

"Рыбачить я не люблю!.."

Сейчас мастер, которому уже восьмой десяток лет пошел, живет в поселке "сухопутном". Ближайшее водохранилище - за десяток километров. С заказами к лодочнику теперь обращаются редко. Последнюю лодку изготовил 3 года назад. "А кому они сейчас нужны?!" - в сердцах замечает Павел Петрович. И правда: только резиновых в любом магазине туристского и спортивного инвентаря несколько модификаций наберется. "Никому мои бандуры не нужны! - говорит мастер. - Может быть, если бы у реки жил, тогда другое дело. Есть же и в деревнях люди охочие до рыбалки..." Сам мастер рыбалкой не занимается. Так и говорит: "Рыбачить я не люблю!.." Раньше, по молодости, когда каждую лодку обкатывал, еще удочки с собой брал. Но увлечется, о лодке думает, о том, придется ли она по душе очередному заказчику. Увлечется - и забывает о рыбном промысле. А теперь и вовсе не думает об этом. Говорит, что стыдно за людей, которые рыбалку в сплошное браконьерство превратили.