Николай Коляда: За все, что есть во мне, я благодарен своему селу.Пресно-горькая жизнь
Я родился в селе Пресногорьковка, оно расположено между двумя озерами: одно пресное, другое соленое. И за все, что есть во мне, благодарен своему селу, благодарен той пресно-горькой жизни. Тогда, в советское время, в нашей деревне было три библиотеки, и во все три я был записан и прочитал там все книжки. Еще было три школы, три клуба, народу жило тысяч пять — не меньше. Сейчас там около двух тысяч, одна школа, нет ни библиотек, ни клубов. Зато много магазинчиков, в которых продается водка.Мои родители были простые люди, работали как проклятые, от зари до зари. Отец шофером работал, доярок на дойку возил. Помню, часа в четыре утра раздавался стук в окно, это доярки приходили отца будить. Они беззлобно матерились, гремели ведрами и залазили в кузов машины. Вот так и начинался день. Это длилось десятилетиями. А мама работала нянечкой в детском саду, потом она там мыла пол.
Я заметил, как порой чудовищно хамят люди, вышедшие из профессорских семей. Когда сталкиваюсь с их таким элитным, столичным хамством, смотрю и думаю: я — крестьянский сын, но никогда не позволю неуважение по отношению к другому человеку, обидеть его, предать, проявить умышленно неуважение. Никогда! Меня так воспитали мои полуграмотные родители-крестьяне. Никто мне высоких лекций не читал, мама могла сказать — это по-людски, а это не по-людски. Все!
Помню, когда уже стал драматургом, приеду домой, привезу маме свои книги, свои пьесы. Она их посмотрит, рукой так бережно погладит по обложке и в сторонку отодвинет. Никогда не читала... Мне очень жалко своих родителей. Они ничего не видели в жизни. Они только работали с утра до вечера.
Маме на могилку всегда приношу конфеты «Ласточка». Помню, у меня был день рождения. Лет семь-восемь мне было. Мама пошла на работу, пообещав мне: «Сынок, я тебе сегодня куплю килограмм шоколадных конфет». А жили мы на краю деревни, степь, ветер, снег... Мамы нет и нет. Я несколько раз босой выбегал на крыльцо, выглядывал ее. А пурга разыгралась страшная, окна заметало просто. Выбегаю в очередной раз на крыльцо и вижу: идет моя усталая мама, по колено проваливается в снег. А в руках у нее серый бумажный кулек с конфетами «Ласточка». А мама такая счастливая-счастливая... Господи, сколько лет прошло, а лучшего подарка на день рождения мне никто и никогда так и не подарил.
Вот такая была у нас жизнь. Но она не краденая и замечательная. Вообще что бы я ни писал, что бы ни делал — основу для всего достаю из детства. Все оттуда, от тех солнечных зайчиков, которые плясали на домотканых половиках в нашей горнице. Вот так спрессовалась эта пресно-горькая жизнь моя, что хватает ее на все.
Пугалом в огород
Семья у нас была бедная, и я после восьмого класса стал листать справочник для поступающих в среднее специальное учебное заведение. Нашел Свердловское театральное училище. Я участвовал в художественной самодеятельности, но что такое театр — понятия не имел. Видел только по телевизору, как по сцене ходили красивые люди и говорили интересные слова. Вот все, что я знал на тот момент о театре.Помню, мама чистила картошку. Я сел рядом и говорю: хочу учиться в Свердловском театральном училище. Родители меня, пятнадцатилетнего, отпустили удивительно легко. Мы с отцом поехали на поезде в Свердловск, тогда еще он не был никаким Екатеринбургом. Нашли училище, я подал документы и пошел провожать отца на вокзал. Он дал мне 30 рублей и сказал: «О це, Колька, держи гроши. И давай, учись, сынок...»
Мне было 15 лет, я был деревенский и говорил так: «пальцамИ», «ножницамИ...» Ставя ударение на последний слог. «Не плямкоти» — это тоже было мое словечко. Это значит — не чавкай. Надо мной смеялись.
У меня были короткие штаны, пиджачок с заштопанными рукавами. Надо мной хохотали и говорили: «В огород бы тебя вместо пугала». Я плакал. На первом курсе педагог по сценической речи сказала мне: «Ты профессионально непригодный! У тебя толстые губы, и ты никогда не будешь внятно говорить. Я тебя после первого семестра отчислю».
Врешь — не возьмешь, подумал я! Вставал в шесть утра, приходил в училище, там дворничиха меня жалела, впускала. Я становился у зеркала и часами проговаривал специальные речевые упражнения. И все у меня пошло!
А Вадим Михайлович Николаев, мой педагог, иногда посмотрит на меня, потом оглянется на сокурсников и скажет им: «Посмотрите на Коляду, это будущий артист Советского Союза!» Он верил в меня.
Спектакль «Баба Шанель» по пьесе Николая Коляды на сцене Театра им. Вахтангова всегда идет с аншлагом.Как рождаются пьесы
Я написал больше 140 пьес. Знаю, что найдется человек, который обязательно скажет, что Чехов написал значительно меньше. Я больше 30 лет преподаю в театральном институте на отделении литературного творчества, всегда так говорю ученикам: пьесы пишутся очень просто, слева пишут — кто говорит, а справа — что говорит.Они начинают смеяться, я выдерживаю паузу, затем продолжаю: в написанное надо обязательно добавить мозги и сердце. Если этого нет, то лучше не начинать. Научить этому невозможно. Если у человека нет от природы чутья и понимания, ему свое не дашь.
Моя великая школа — это русская литература. Толстой, Гоголь, Пушкин, Салтыков-Щедрин. Я их читал, читаю и буду читать.
Сегодня студентов спрашиваю: «А чего вы всегда ходите в черном? — Это траур по моей жизни. Я несчастна...» — чьи это слова? Молчат. Ясно, вы писатели, но не читатели, язвлю я. Это же начало чеховской пьесы «Чайка»! Которую будущие драматурги редко читают...
Драматург обязан подсматривать за жизнью и иметь чуткое ухо. Без этого тебе никто не поверит. Надо обязательно слышать, как меняется язык, какой он красивый, какой он необычный. Язык надо чувствовать. Не то что понимать, а именно чувствовать.
У писателя Константина Паустовского есть замечательная история про двух стариков, которые сидят на лавочке и разговаривают. Я так много ездил и ничего не увидел, говорит один из них. А я никуда не ездил и так много понял, отвечает второй. Чтобы понять жизнь, надо чаще заглядывать в себя. Глубоко так. И совсем необязательно ездить по миру. Вот я всю жизнь пишу про людей. Я люблю людей, без любви к человеку ничего не напишешь! Любить — это сострадать человеку, жалеть его, сочувствовать. Это в лучших традициях русской литературы. Ведь все мы вышли из гоголевской «Шинели».
У меня в театре работают 70 человек, из них 40 — артисты. Сложные люди! У всех свои амбиции, характеры, все гении.Терплю, терплю, терплю... 20 лет терплю. Театр частный, живем без помощи государства.
Что такое «Коляда-театр»? Тут надо начать издалека. Я часто хожу в театры, это моя жизнь. Мне обычно через три минуты все понятно. Если дядьки и тетки приклеились к бороде, надели парики и заговорили нечеловеческими голосами, я сижу и думаю: а что вы такие фальшивые, что же вы такие неправдивые? Вы же в жизни так не говорите и так не ходите, руки так не заламываете.
Для меня это все мертвечина. Поэтому я 21 год назад создал театр, где пытаюсь сделать все, чтобы не было этой театральной лжи и фальши, этого костюмированного вранья, с которым я пытаюсь бороться всеми силами. В моем театре все живое. Там показываем жизнь такой, как она есть.
Я не понимаю, что такое сценическая пощечина! Не понимаю! Это когда руку на метр до лица не донесли, а человек уже падает. У меня бьют как в жизни!
Великий режиссер Георгий Товстоногов всегда говорил: действие определяется глаголом. Зачем ты это говоришь?! Прежде чем сказать, обязательно подумай! Это же видно, когда мысль перетекает из лба в губы или когда из рта вылетает только пустота. Это все видно!
Мамина правда
Бывают минуты, когда я себя проклинаю за то, что создал свой театр! Пандемия была — восемь месяцев сидели без копейки денег. А мы же в ответе за тех, кого приручили, как говорится. Я как начал вонять в интернете: «Дайте денег, помогите с деньгами...»Смотрю, пришло сто тысяч рублей от Александра Александровича Калягина, председателя СТД. Ректор ГИТИСа, директор «Геликон-оперы» присылали деньги. Свои деньги! Вся театральная общественность России. Которую я, грешник, ругал, проклинал и называл бездарями. Они все сказали: «Коляде надо помочь...»
Вдова Эльдара Рязанова Эмма Валерьяновна 150 тысяч прислала. Она не знала, на какие кнопки нажимать на телефоне. Ждала сына с работы, чтобы он помог отправить деньги мне на карту. Люди присылали и по 50, и по 100, и по 500 рублей.
Это так дорого! Это до слез! Я же эти деньги не сворую, не выстрою себе виллу на Майами. Я все собирал до копеечки — и на зарплату артистам, и мы благодаря поддержке народа выжили в это лихое пандемийное время. Не зря моя мама говорила, что хороших людей на свете больше! Много больше!
Можно ли выучиться на артиста? Можно слона в цирке научить ходить по веревочке, если его бить. Артиста можно научить громко произносить слова и даже красиво ходить по сцене. Но если ты не родился кошкой, ты ею не будешь никогда. Никогда!
Когда Фаина Раневская выходила на сцену, то было такое чувство, что выходила кошка. На авансцене в это время танцевал отряд пионеров, но все смотрели, как шла Раневская. Это все к вопросу, можно выучиться или нельзя.
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Николай Коляда родился 4 декабря 1957 года в селе Пресногорьковка Кустанайской области, Казахстан. Драматург, режиссер, писатель, в собственном театре поставил десятки спектаклей. Его спектакли с успехом шли в США, Франции, Монголии, Литве и Австралии. Каждый год гастроли «Коляда-театра» собирают несколько недель аншлагов в Москве.
Николай Коляда — лауреат десятков театральных и литературных премий России и зарубежья. Заслуженный деятель искусств РФ.
Александр Ярошенко
Yaroshenko68@mail.ru
