«Дождь на днях пошел — полегчало. До этого 15 суток сухо было. Лес как пороховая бочка стал, одна искра — и все, пиши пропало», — рассуждает Иван Осипков, лесник Макеевского опытно-производственного лесничества. С конца марта, когда в массивах их Гомельского района возможность возникновения пожаров сильно возросла, осадкам тут рады. Но непогода в этих краях — редкость, зато отдыхающих и ягодников тянет в лес как магнитом. Не останавливают их ни шлагбаумы, ни штрафы до 25 базовых за нарушение запрета на посещение.
Днем в лесу после дождя свежо. Шум сосен сливается с воем машин, которые проносятся по речицкой трассе. Иван Осипков осматривает территорию, а это ни много ни мало 600 гектаров. «Весной-осенью, когда устанавливается 4—5-й класс пожарной опасности и территории для посетителей закрывают, по три-четыре раза на день все обходим. Проверяем, чтобы никого тут не было, — следуя между деревьями, говорит он. — Исследуем в основном те места, где люди чаще всего любят костры жечь, съезды с дорог».
Вместе с Осипковым только в Гомельском лесхозе в такие рейды ежедневно выходят 120 лесников.
В будни в лесу немноголюдно, в выходные — аншлаг. Сегодня, во вторник, желающих организовать пикник мы вряд ли встретим. Разве что на ягодников или пенсионеров нарвемся. Лесник замечает сломанную ветку рябины, ускоряет шаг: «В последние годы, когда просишь покинуть посадки, многие прислушиваются и уходят. Еще в начале 2000-х по 5—6 раз в одно место заглядывать приходилось. И вещи вроде бы при тебе начнут собирать, а только отвернешься — они снова отдыхают».
К понятливым посетителям тоже относятся с пониманием: вместо штрафа выносят предупреждение. Для сравнения: за три месяца лесного табу во всем Гомельском лесхозе выписали всего 13 протоколов. Зато устных бесед только за прошлую неделю провели более 400.
Шуршат кусты, впереди — две женщины с банками на поясах. Чернику собирают. Не отрываясь от работы, здороваются. На замечание, что в лесу находиться запрещено, пожимают плечами. Не слышали, мол, и тут же клянутся уйти. Лесник им не очень верит, но рублем не наказывает. Жалеет.
«Они и так все поняли, — делится наблюдениями Осипков, пока идем дальше. — Хотелось бы, чтобы до остальных дошло: если лес посещать запретили, то причина тут серьезная. В этом году, например, из-за бесснежной зимы все водоемы пересохли. А людям в деревнях даже колодцы углубляли — так грунтовые воды упали».
Оглядываемся и видим: нарушительницы обещание выполнили — идут домой.
Еще лет десять назад такое взаимопонимание было редкостью. Лесники помнят, как одному из коллег на просьбу покинуть лес молодежь ребра сломала. Были случаи, когда угрожали ружьем: что ты такому человеку сделаешь?!
А вот и бабушка с дедушкой подышать воздухом приехали. О запрете тоже ничего не знали, плакат на въезде не заметили. Пока они собираются, лесник рассказывает еще об одной хитрости: «Иногда, чтобы припугнуть людей, которые приехали в лес на машине, фотографируем номера. Так до человека точно дойдет: один раз попался — больше рисковать не будет».
За 13 лет работы собеседник изучил свою территорию до мелочей. По притоптанной траве с ходу определит: впереди кто-то есть.
«У нас в лесхозе на прошлой неделе два пожара было, — не останавливаясь, продолжает он. — Один — днем вспыхнул, второй — назавтра ночью. Поговаривают, поджог».
Подробности Осипков не сообщает, но не скрывает — поджигателей встречал: «Году в 2003-м жара страшная стояла — посторонним в гущу ни ногой! А тут мужик какой-то на велосипеде едет. Мы его предупредили: запрет. Он стал возмущаться — транспорт у него и изъяли. Так он настолько обиделся, что, вернувшись домой, сел на другой велосипед — и опять в лес. Ехал и горящие спички на землю бросал».
Есть на время пожароопасного периода у лесников и добровольцы-помощники. «Был года два назад хлопец такой — Олег, сантехником в городе работал, — заметно, что о таких людях Ивану Петровичу говорить приятнее. — Весной, летом, осенью каждый день после пяти помогал нам территорию обследовать. Мы ему, помню, даже фуражку лесника выдали».
А впереди молодежь отдыхает, костер собирается раскладывать. «У нас сессия, вот решили под шашлычок поучить», — улыбается парень, представляясь Димой. Запрет? Какой запрет, пожимает плечами и, чтобы подтвердить свои слова, достает телефон, заходит в интернет и ищет информацию. В происшествиях читает: «На Столинщине горит полигон, в Лельчицком районе — Национальный парк «Припятский».
— А из-за чего они-то полыхают? — спрашивает лесник.
Парень, улыбаясь:
— Точно не из-за нас.
Лесник неумолим:
—Ну, чтобы не из-за вас, давайте домой собирайтесь.
КОМПЕТЕНТНО
Дмитрий ГЛУСЦОВ, главный лесничий Гомельского лесхоза:
— У нас в районе посещать леса запретили одним из первых в стране, было это еще 27 марта. Но запрет вводился только при 4 — 5-м классе пожарной опасности. Таких периодов, к счастью, выпало пока немного — неделя в апреле и столько же в июне. Но даже за это время из леса пришлось отправить домой немало нарушителей. Сложности прибавляет и то, что рядом с территорией нашего лесхоза более 40 садоводческих кооперативов, дорога к ним как раз лежит через насаждения. А люди, сами понимаете, разные. Идет, бывает, человек, выбросил окурок. И все — пожар неизбежен.
Дарья ЛЕПЕШКО, пресс-секретарь Министерства лесного хозяйства:
— По данным на четверг, леса запрещено посещать в 90 районах страны. Цифра немалая, если учесть, что их всего 118. Тяжелее всего дела обстоят на Гомельщине и Могилевщине, поэтому еще с понедельника все насаждения для посетителей здесь закрыты. К выходным из-за жары и сухости под замком будут уже все леса. В прошлом году такие же радикальные меры также принимались, правда, было это в августе.
panteleeva_katya@mail.ru
