Между Лондоном и супермаркетом
Ее имя пока мало что говорит любителям велоспорта. Да и белорусский паспорт у Ольги ПАНАРИНОЙ появился совсем недавно. Однако специалисты, которые видели Ольгу на треке, в один голос заявляют: это вторая Цилинская! «Можете поздравить: я уже почти совсем белоруска, — в глазах девушки пляшут задорные огоньки, даже в спокойной обстановке выдающие прирожденных спринтерш. — Осталось кое–какие «хвосты» подрезать, и все формальности будут соблюдены». Впрочем, в майке нашей сборной Ольга уже успела отметиться на мартовском чемпионате мира, где заняла 4–е место в спринте, уступив считанные доли секунды именитой Симоне Крупескайте. Впечатляет! И даже не верится, что еще совсем недавно в украинской команде на этой улыбчивой и оптимистичной девушке поставили крест, а чтобы иметь возможность продолжать тренироваться и учиться, ей приходилось... подрабатывать кассиром в местном супермаркете.
Свои и чужие
— Подозреваю, что прозвучит это банально, но в велоспорт я попала случайно. Как–то раз решила зайти на трек (в Харькове в парке Горького есть открытое кольцо), а там как раз соревнования шли. Спортсмены в красивых майках на блестящих велосипедах, скорость... А я с самого детства на велосипедах кататься любила. В общем, осталась. Но на эмоциях можно прогрессировать до определенного предела, а Харьковская область, где я выросла, не велоспортивная. Точнее, не спринтерская.
— И из–за этого ты решила уехать из страны?
— Для меня переход к Станиславу Васильевичу Соловьеву стал началом новой жизни. Причем все так неожиданно и быстро произошло. Еще вчера мы с моим прежним тренером шутили о том, что, дескать, мне остается только к Соловьеву податься, а буквально через несколько дней я уже ехала в Москву. А еще через пару месяцев я уже примеряла форму белорусской сборной.
— Не находишь, что все рассказанное пахнет авантюрой?
— Почему бы нет? Тем более что в Украине и не думали пытаться меня отговорить. Считали, что такой гонщицы, как Панарина, не существует. Многие из моих сверстников, в которых точно так же разочаровались, бросили спорт. Я, кстати, в 2004–м, когда травму получила, тоже думала завязать. Устроилась кассиром в супермаркет, образования и специальности–то не было. Потом в руководстве области пообещали, что дадут денег на сборы, решила вернуться. Даже медаль на чемпионате Украины завоевала. А все пустое — ничего не дали. Вновь пошла в супермаркет, жить–то надо было. Вот так и приходилось разрываться между учебой, работой и тренировками. Полтора года приходилось спать по 3 — 4 часа в сутки.
Тренер и победители
— Неужели условия для тренировок в Беларуси настолько лучше украинских?
— В моем случае дело не в условиях, а в Соловьеве и в его отношении к делу. Например, первое время, когда я тренировалась у него, но не числилась ни в одной из команд, он все мои сборы оплачивал сам. Верил в меня, и эта вера придавала силы. Буквально за несколько месяцев результат вырос больше, чем за 4 года!
— Переезд уже оформила окончательно?
— Да как сказать... По большому счету, я нигде не живу. Из Украины уехала, здесь нет ни квартиры, ни даже комнаты, хотя за 4–е место на чемпионате мира какие–то квадратные метры в общежитии положены. Но я не жалуюсь. В конце концов, я ведь еще не сделала ничего такого, за что мне дарить квартиру. До недавнего времени даже велосипеда своего не было — тренировалась на старых велосипедах Цилинской, которые мне не подходили по росту. Но я привыкла кому–то что–то доказывать и бороться.
— К слову, о Цилинской: в сборную Беларуси ты, судя по всему, пришла на ее место, что, во–первых, подразумевает серьезную конкуренцию, а во–вторых, повышенные требования. Не боязно?
— Начнем с того, что я не пришла на ее место. Когда переходила к Соловьеву — за 2 недели до Олимпиады, — не знала, что Цилинская собирается заканчивать карьеру, и даже сейчас уверена, что, если бы Наташа захотела продолжить выступать, место в сборной ей нашлось бы. В конце концов, Станислав Васильевич всегда был интернациональным тренером и занимался с разными спортсменками, и каждой из них уделял достаточно внимания. Мы ведь не на чемпионат Беларуси готовимся, а в мире и без Цилинской достаточно сильных спортсменок, с которыми нужно конкурировать. Причем спринтерш сегодня готовят, как на конвейере. Да, Наталья была восьмикратной чемпионкой мира. Но те результаты, которые, к примеру, приносили ей награды чемпионатов мира, сейчас не позволят подняться выше 9 — 10–го места. Даже я, потренировавшись у Соловьева всего несколько месяцев, показываю на тренировках время, которое превышает результат олимпийской медали Цилинской.
— То есть я так понимаю, что именитая подруга по команде для тебя отнюдь не авторитет?
— Потренироваться вместе мы не успели. Поэтому и отношений как таковых между нами нет. А из того, что доводилось слышать, больше всего запомнились ее возмущения по поводу того, что ей уделяют недостаточно внимания, хотя на самом деле всегда обеспечивали в первую очередь.
— Сама-то, похоже, тоже не подарок... Недаром, похоже, говорят, что характер у спринтерш тяжелый и непредсказуемый...
— Характер — это понятно. Спринтеров учат быть взрывными, натаскивают на это каждую тренировку. Флегматикам место не на треке, а где–нибудь в шоссейных многодневках. Но нужно контролировать эмоции. Я, например, даже и не вспомню поступка, за который мне впоследствии было бы стыдно.
Программа-максимум!
— Через год о решении переехать в Беларусь не пожалеешь?
— Нет, это не эмоции. Когда за год сбрасываешь со своего результата 7 десятых секунды (для спринта — просто вечность), тут уже не порыв, а расчет. Сегодня я чувствую, что в Беларуси я способна на многое, и это главное.
— Друзей в белорусской команде успела завести?
— Многие из тех, с кем успела познакомиться, ушли из команды. Почему? В свое время со всей Беларуси Соловьев набирал сильных ребят в качестве спарринг-партнеров для Цилинской. Она ведь не одна на сборы ездила — целая команда собиралась. Наталья готовилась к турнирам, ну и ребята тоже подтягивали свой уровень. Но сейчас Цилинская не выступает, денег на ее сборы тоже не выделяют, и команду эту пришлось распустить.
— Тебя тоже рассматривали как спарринг–партнершу?
— Сомневаюсь. Я тогда в такой форме была, что никакой пользы для Цилинской принести не могла. Но, возвращаясь в мыслях к тому периоду жизни, прихожу к выводу, что Соловьев не только подарил мне надежду, но и увидел во мне надежду для себя. Ведь он работал с такими знаменитыми спортсменками, как Гранковская, Цилинская, Крупескайте... А потом Симона ушла тренироваться к мужу, со Светланой тоже какие–то размолвки случились, да и Цилинская накануне Пекина заявила, что она устала и это ее последняя Олимпиада. Другими словами, все то, во что тренер вложил душу, что долгие годы собирал по крупицам, развалилось буквально за год. Достойной замены в Беларуси Соловьев не видел, Настя Рожкова — молодая россиянка, с которой связывались очень большие надежды, — вдруг решила бросить спорт... Остались еще одна россиянка, Оля Стрельцова, и я. Именно в нас он, по собственному признанию, увидел будущих Цилинских или Гранковских и, поверьте, чтобы оправдать это доверие, я готова на все. Но быть второй Цилинской я тоже не хочу. Я — первая Панарина!
