Парень, стоявший на мосту, медленно залезает на перила. Не спеша, немного замешкавшись, делает шаг вперед и... падает вниз с 12–метровой высоты. Нет, это не самоубийца. В последнее время среди молодежи стали очень популярными прыжки с веревкой с заброшенных зданий, телефонных вышек, мостов. Роупджампинг — так называется это увлечение. Ребята выбирают подходящий объект для забавы, с которого прыгают в надежде получить очередную порцию адреналина. Кто–то заметит: «Пусть прыгают, если нет мозгов». Да, каждый из нас сам отвечает за себя и свои поступки, но ведь роупджамперы частенько ставят под угрозу жизнь прохожих. Да и коммунальники бьют тревогу: из–за увлечения молодежи страдают мосты, не предназначенные для прыжков.
Им закон не писан
Пятница, конец рабочей недели. На градуснике минус 14. Одни спешат поскорее добраться домой, другие — отдохнуть, получить новые ощущения. Правда, у каждого свое представление о досуге. Кто–то отправляется в ресторан или театр, а кто–то предпочитает более активный отдых, например плавание или прыжки... с моста. Кому–то это хобби покажется странным и опасным, а роупджамперы, как они сами утверждают, жить не могут без прыжков.
Мост через железную дорогу возле радиаторного завода в Минске. Здесь постоянно собираются экстремалы. Не пугает их даже 14–градусный мороз. По команде: «Ready, set, go!» парни и девушки залезают на перила, отталкиваются и прыгают вниз. «Ух–х–х! Я это сделал!» — кричат довольные ребята. Прохожие лишь только бросают испуганные и удивленные взгляды. Некоторые возмущаются.
— Сколько можно ерундой заниматься? — сокрушается седовласая дама. — Своей жизнью рискуете, так еще и другим создаете неудобства. А вдруг ваша веревка заденет кого–нибудь из прохожих?
На упреки в свой адрес роупджамперы лишь только пожимают плечами.
— Работники радиаторного завода раньше не один раз вызывали милицию, — словно хвастается организатор Михаил. — Но они потом поняли, что все бесполезно. Сегодня нас прогонят, но завтра мы все равно вернемся и будем прыгать, как и прежде. Уверен, что мы не делаем ничего неправомерного, не нарушаем закон.
Спрашиваете, им закон не писан? Ни в одном документе не значится, что прыгать с моста или заброшенного здания запрещено. Роупджампингом в нашей стране начали увлекаться лет 10 назад, поэтому законодатели еще не успели сделать поправки, которые диктует время. Но сегодня, может быть, пора внести изменения в Кодекс об административных нарушениях? А то сейчас экстремалам не всегда даже можно выписать штраф.
— Формально они ничего не нарушают, — комментирует начальник отдела информации и общественных связей ГУВД Мингорисполкома Александр Ластовский. — Однако если кто–то пожаловался на них, например, не дают пройти через мост, то их действия можно квалифицировать как нарушение общественного порядка и выписать штраф. Только эти меры не всегда помогают. Ребята как прыгали, так и продолжают прыгать. К тому же не поставишь возле каждого моста и заброшенного здания по одному сотруднику милиции. Поэтому наша главная задача — не наказывать, а предупреждать. Если экстремалы причиняют неудобства, то звоните в милицию. Будем разбираться.
Внеплановый ремонт
Да и коммунальники ничего не могут поделать с роупджамперами. Только разводят руками, жалуются и ремонтируют мосты. Конструкции, понятное дело, рассчитаны на нагрузку несколько тонн. Пусть «прыгун» весит килограммов 60 — 70. Могут ли прыжки расшатать надежную конструкцию, нанести вред? Пожалуй, да. Ведь «полеты» над землей проводятся регулярно. Мост возле радиаторного завода, например, облюбовало несколько команд экстремалов. Каждая из них несколько раз в неделю наведывается сюда. В итоге работники службы пути постоянно ремонтируют конструкции.
— Мы регулярно реставрируем мосты, но из–за роупджамперов приходится это делать намного чаще. К тому же на работы тратим гораздо больше бюджетных средств, — пожаловались в службе пути Белорусской железной дороги. — Недавно заливали цементом основания перил, они были расшатаны. Неужели «прыгуны» не понимают, что любая конструкция должна нести нагрузки, которые заложены в проектной документации? Дополнительные нагрузки неизбежно приводят к повреждению конструкции, что сейчас и происходит.
Мне бы в небо
В каждой группе «летунов» есть «вожак», который покупает необходимое снаряжение, все организует и собирает деньги. Один прыжок стоит 10 тысяч. «Оптовикам» скидки: чем больше прыжков, тем дешевле обходится «полет». Поэтому у налоговых служб есть вопросы к экстремалам. Незаконной предпринимательской деятельностью попахивает.
В Минске, например, роупджамперов можно увидеть не только на мосту неподалеку от радиаторного завода, но и в микрорайоне Шабаны, у некоторых заброшенных зданий. Прошлым летом, например, молодые ребята соревновались в мастерстве в недостроенном гараже автоцентра станции скорой медицинской помощи в центре Минска. Неожиданно одна из девушек упала в технологический проем восьмого этажа. Трагедии удалось избежать.
Клубы любителей прыжков существуют во многих городах. Общаются и назначают встречи ребята в основном через интернет. В социальных сетях создаются целые сообщества. Экстремалы из Новополоцка, например, облюбовали мост через Западную Двину. «Летают» они или поздним вечером, или ранним утром, чтобы было меньше свидетелей их увлечения. Мало ли, вдруг кто–нибудь пожалуется в милицию. А Верхнедвинск и вовсе «рай» для роупджамперов: в городе есть 25–метровый автомобильный мост. Но одно дело, когда экстремалы никому не мешают. И совсем другое, если их увлечение причиняет неудобства окружающим, создает головную боль коммунальникам. А с этим, согласитесь, нужно что–то делать.
Справка «СБ»
Роупджампинг появился в конце 80–х. Основателем популярного среди молодежи увлечения стал экстремал Дэн Осман. Начинал он как скалолаз. Хотел преодолеть страх за счет самого страха. Дэн пытался научиться контролировать те чувства, которые испытывал при падении. Он верил: если заставлять себя падать умышленно, можно выработать определенный иммунитет и лазить без боязни упасть. Однако Осман, когда в очередной раз проверял свой метод на прочность, сорвался и погиб.
Дмитрий Бабундин.
