Ольга и Дима Каплун. Ленинград, 1949 г. В этот день расстреляно более половины жителей местечка. В общей могиле недалеко от деревни Заречная Слобода погребено около 2000 чашничан еврейской национальности. Когда стоишь у памятника жертвам фашизма, кажется, время пошло вспять и в нынешний век долетают звуки той далекой страшной трагедии.
Если бы мальчик из Чашников Дима Каплун во время войны вел дневник, не сомневаюсь, он стал бы не менее известным свидетельством против фашизма, чем записи Тани Савичевой и Анны Франк. Но дневника землякам подросток не оставил. Его историю я узнала от жителя Санкт-Петербурга Даниила Сотмана.
— Это было в 1953 году, когда Дима на несколько дней из Ленинграда приезжал погостить в Лугу, где наша семья снимала дачу на лето, — начал свой рассказ собеседник. — Одно дело, когда читаешь о подобных событиях в книгах, и совсем другое, когда слушаешь живого свидетеля. Все рассказанное двоюродным братом врезалось в память на долгие годы.
Восстановить события давно минувших дней помогли также местные старожилы, архивные документы и мемуары партизан бригады «Железняк».
Молодая вдова Ольга Каплун, незадолго до оккупации похоронившая мужа, в отличие от других не поддавалась агитации пожилых чашничан, помнивших лояльное отношение немцев к евреям в 1914-м. Как только весть о вторжении фашистских орд достигла местечка, Ольга с 13-летним сыном Залманом влилась в поток беженцев с Чашниччины. Они брели на восток, но в районе Орши путь преградили немецкие танки.
«Был конец июня, так красиво колосилась рожь, — вспоминает один из очевидцев местный учитель Николай Корбан, — и вдруг появились танки. Еще не было убитых и раненых, а люди стояли и плакали: по полю шли вражеские машины, под гусеницами гибли наливавшиеся колосья хлеба…»
Памятник на месте массовой казни евреев Чашников 14 февраля 1942-го.
Каплуны вернулись домой. Оккупанты уже наводили новый порядок. На домах евреев появились шестиконечные звезды. В список обреченных вдова с сыном не попали по нескольким причинам. Во-первых, родом Ольга была с соседней Лепельщины, в Чашниках о ее родовых корнях местные полицаи не знали. Во-вторых, в отличие от родственников мужа, кудрявых брюнетов, Ольга была светловолосой и голубоглазой. К тому же все чашникские евреи носили фамилию Каплан. А мужу Ольги Борису после покушения Фанни Каплан на Ленина родители поменяли фамилию на Каплун. Но главное, через знакомых удалось сделать документы, где у матери и сына в графе «национальность» значилось «белорусы», а Залман именовался Дмитрием. Все перечисленное и помогло избежать смерти 14 февраля.
Тем не менее местные полицаи, желавшие зарекомендовать себя перед оккупантами, не унимались, и арест не заставил себя ждать. Ольга Захаровна впоследствии будет не раз вспоминать, как на коленях умоляла немецкого офицера поверить, что они белорусы, и отпустить. Арестованных освободили, но в покое не оставили. За ними установили надзор и взялись основательно выяснять происхождение. Правда всплыла. Участь Ольги и Залмана была решена.
Сопровождаемые конвоирами мать и сын медленно шли по слободскому полю к месту, где в феврале произошла массовая казнь. Стояла глубокая осень. С каждым шагом надежды на спасение, теплившиеся в глубине души смертников, таяли. Оно пришло совершенно неожиданно.
Партизаны бригады «Железняк», действовавшие в Борисовско-Бегомльской зоне, готовили операцию по подрыву моста через Березину у деревни Кальник. Требовалось парализовать действия немцев со стороны Лепеля. В ноябре железняковцы прибыли на Чашниччину. После переговоров возвращались обратно, путь лежал через слободское поле. Здесь они и встретили расстрельную команду со смертниками. Партизаны отбили у конвоиров Ольгу и Залмана. Мать и сын ушли со спасителями и стали членами бригады. Ольга, занимавшаяся хозяйственной деятельностью у партизан, пробудет в бригаде до освобождения. Судьба Дмитрия (так его стали звать) сложилась по-иному.
С целью очистить территорию в треугольнике Плещеницы — Докшицы — Лепель и восстановить контроль над дорогой Минск — Витебск 20 июня 1943-го фашисты начали операцию «Котбус». В это время Дима с разведывательной группой отправился на задание. В одной из близлежащих к Бегомлю деревень партизан обнаружили и схватили. Их доставили в Лепельскую тюрьму.
Дальше — долгая дорога в Освенцим. Сразу после прибытия в лагерь узник № 149552 15-летний Дмитрий Каплун заболел тифом. Казалось, крематория не избежать. Но судьба вновь улыбнулась парню. Среди узников Овенцима были немецкие политзаключенные. Им отводилась роль смотрителей за порядком, как правило, они назначались старостами бараков. Один из них обратил внимание на Диму. У покровителя была «выгородка» в бараке, и смотритель взял юношу под свою опеку. Только благодаря этому юный партизан выжил. Когда освободили Освенцим, Дмитрию исполнилось 17 лет, он весил всего 38 килограммов.
Современный салон связи в Лепеле по ул. Горького — бывшая тюрьма, в которой в 1943-м содержали Диму и его товарищей.Домой возвращался с парнишкой-белорусом, также бывшим узником. Значительную часть пути обессилившим в фашистской каторге подросткам пришлось преодолевать пешком. Ребят подкармливали в деревнях, на городских рынках.
Нерадостной оказалась встреча с родиной. На месте дома — пепелище, во дворе — могилка. Знакомые рассказали, что сразу после освобождения в Чашники вернулась Ольга Захаровна. Хату сожгли немцы. Мать была уверена, что сына нет в живых. В некогда бывшем их дворе женщина оборудовала символическую могилку, попрощалась с местечком и уехала в Ленинград к родственникам. Она и предположить не могла, что собственную могилу придется разбирать ее выжившему в пекле войны сыну.
Послевоенная судьба Дмитрия Каплуна сложится в Ленинграде, куда он уедет вслед за матерью. Семья, любимая работа на заводе им. К. Маркса, друзья — все эти радости мирной жизни не смогли вытеснить из памяти Дмитрия пережитого во время войны. В 1970-е годы он поехал к знакомым в Польшу. Захотел посетить Освенцим. Но желанию осуществиться было не суждено. С поезда, следующего данным маршрутом, сняли врачи: предстоящей встрече сказало «нет» сердце бывшего узника.
Уже много лет нет в живых героев этой публикации. Но есть их фото, хранящиеся в альбомах родных и близких. И пока жива память о тех страшных и героических днях, ужасы войны повториться не могут.
Ирина Торбина
