«Вытираешь пот со лба, а на ладонях — соль»

Они прилетели в четверг вечером, уставшие, но счастливые, пробыв почти полгода в горячем небе Турции. Анталию и аэродром Липки разделили 8 с половиной часов лету, две дозаправки и 23 градуса Цельсия. В пятницу в Минске заморосил дождик — и экипаж впервые за эти 180 суток ощутил: конец жаре и лесным пожарам, наконец-то они дома. А это значит, что вставать в пять утра больше нет никакой необходимости. На работу — к девяти.

Измир, Чанаккале, Денизли, Испарта, Манавгат… — на карте Турции практически не осталось мест, над которыми бы не летал и не тушил борт белорусского МЧС. Нынешний сезон мало чем отличался от предыдущих: + 38 в тени, горящие высокогорные рощи и всего 15 минут на вылет с аэродрома. О том, что происходило там, на высоте 1,5 км, между дымом и землей, рассказали члены экипажа.

— Для меня это была первая командировка в Турцию. Но сразу скажу: пилотировать Ми-8 там и здесь — большущая разница. Там все по-другому, и без специальной подготовки даже опытному пилоту делать в высокогорье нечего. Не скрою, перед вылетом из Беларуси мы долго тренировались и выполняли обязательный практикум по восходящей системе сложности. Но на деле все оказалось на порядок труднее, — рассказывает Сергей Галожин, командир воздушного судна.

— Оказалось, что и кедр, и сосна на склонах гор горят за милую душу, поднимая в небо столб желтого едкого дыма высотой в километр, — продолжает он. — Летишь — и кажется, что это ядерный взрыв. С нами на борту обязательно находились турецкий лесник и координатор, владеющий английским. Первый указывает на место пожара и ближайшие колодцы с водой, второй все это переводит нам. Но порой обстановка была настолько напряженной, что там уж было не до английского: лесник указывал нам рукой, комментируя порядок действий на своем родном языке. Мы отвечали по-русски. И главное, все друг друга понимали.

На июль и август пришелся пик лесных пожаров на побережье. Это значит, что на аэродром пилоты прибывали еще до восхода солнца, а до кроватей добирались ближе к 22.00. Ночь короткого сна — подъем в пять утра, пробежка и выезд на аэродром: готовить Ми-8 к старту.

— Был момент, с середины августа до первых чисел сентября, мы налетали более 90 часов. За день заправлялись по три раза, в воздухе проводили по 6 часов, делая по 64 слива! Подлетаешь к высокогорному колодцу-сажалке, зачерпываешь полуторатонным бэби-баком воду, сбрасываешь все это на горящие кроны деревьев — и через 6 минут все повторяется в той же последовательности. Помню, из 17 дней мы на своей основной базе в Денизли ночевали всего 4 раза. А так, где застанет ночь: Испарта, Манавгат, Ушак, Бурса, Ахисар… Приходишь после дежурства в номер и падаешь без чувств на кровать, — рассказывает Сергей Галожин.

— Не знаю, что сложнее: находиться в кабине вертолета или пилотировать среди гор, — говорит он. — И то, и другое повышает уровень адреналина в крови до предела! Если на улице +37, то в Ми-8 без кондиционера все 45! За 15 минут тельняшка и штаны навылет мокрые от пота. Вытираешь рукой лоб, а на ладони — песок. Думаешь: откуда? Но потом понимаешь, что это соль… Каждое утро турки привозили на борт ящик со льдом и водой. К моменту посадки там оставалось всего пару бутылочек. Жарко — это очень слабо сказано.

Полеты в горах Сергей запомнит надолго. Расслабиться нельзя ни на секунду: 5 минут назад в этой точке ты шел против ветра, а сейчас он уже боковой, и это меняет правила игры. В ущельях — болтанка, восходящие и нисходящие тепловые потоки. Спустился чуть ниже — линии электропередачи и птицы, усложняющие маневрирование и без того работающей на предельной мощности машины.

— В горящем небе Турции мы летали бок о бок со словацкими, российскими и украинскими бортами. Параллельно сбрасывали воду на горящие склоны самолеты-амфибии «Канадейры», которые мы прозвали «пеликанами». Помню один эпизод, от которого внутри все похолодело. Мы заходили на гору снизу вверх — так вертолету удобнее тушить лесной пожар. Только опорожнили бак — и тут из дымовой завесы прямо на нас выскакивает «пеликан». Вертолет он увидел в последний момент… Хорошо, что под нами было ущелье глубиной метров 800 — я резко принял вправо и ушел вниз, — вспоминает Сергей. — Кто бы что ни говорил, а каждое тушение — это большая ответственность и риск. В этом сезоне в Турции разбились российский и украинский вертолеты К-32, все находившиеся на борту члены экипажа погибли...

Белорусские пилоты МЧС не скрывают своего восхищения турецкими лесниками. Это мужественные люди, которые, не жалея себя, спасают национальное богатство своей страны — леса. С кирками, лопатами и бензопилами они мужественно карабкаются на высоту и пресекают путь верховым пожарам. Несколько раз было так, что наш борт поднимали по тревоге, но потом разворачивали на полпути: турецкие лесники уже прибыли на место и успели локализовать очаг возгорания. Черные, как негры, но довольные они спускаются со склона: еще несколько гектаров леса спасено от неминуемой гибели.

— К природе у турков какое-то особенно трепетное отношение. Представьте: летишь, а под вертолетом среди густой щетки леса виднеются десятки искусственных сажалок-колодцев с пресной водой. А ведь к каждому из них нужно подогнать цистерну и наполнить до краев. И так ежедневно, — удивляется экипаж МЧС. — К белорусам они относятся с нескрываемой симпатией и уважением: за обязательность, пунктуальность и трудоголизм. Есть даже такое расхожее выражение накануне горячего сезона: «Ну вот, сейчас прилетят белорусские спасатели, и все потушат».

Начальник авиации МЧС Олег Яковлев был одним из семи членов экипажа приземлившегося в Липках вертолета. Ответственная, длиной в шесть месяцев миссия выполнена, можно подвести итоги.

— Сезон выдался тяжелым, — рассказывает он. — Достаточно сказать, что с мая по октябрь наши пилоты налетали 283 часа, сделав около 1000 сливов. Это самый высокий показатель среди всех экипажей, работавших в этом году в Турции. В общей сложности мы потушили 700 тысяч квадратных метров горевшего леса, сбросив более 2,5 тысячи тонн воды.

— Без ложной скромности скажу, что каждого нашего пилота в Денизли местные жители знали по имени. А флаг нашей республики на борту Ми-8 для турков теперь означает десятки гектаров спасенных рощ, — говорит Олег Яковлев. — В горах не избежать риска. Это тяжелая опасная работа, поэтому каждый такой вылет я считаю боевым. Когда сидишь за штурвалом в душной кабине, то чувствуешь себя как в парилке. Одежда выгорает моментально. А еще горят нервы, потому что это чужая страна, и от твоей работы зависит отношение ко всей Беларуси.