Почему в Костюковичском районе легче превратить дерево в дрова, чем продать его по себестоимости?
Мы много говорим о том, что зарплата должна быть заработанной. То есть чем больше трудишься и производишь, тем больше получаешь. Логично. Но как понять другую схему: вы искренне стремитесь увеличить объемы, на всех уровнях просите об этом, а получаете лишь формальные отказы в духе «мы сами с усами». В итоге на глазах портится и теряет цену дорогое сырье, простаивают техника и люди. Что в сухом остатке? Досада и разочарование. Увы, это лишь предисловие к непростой ситуации, которая третий год зреет в Костюковичах.
Лес не рубят — щепки летят
— Дело в том, что в нашем районе усыхают ельники. И сильно. Этот процесс мы наблюдаем с ноября 2010 года — тысячи и тысячи кубометров спелого, но поврежденного леса. Специалисты знают: если за дело взялся короед, спасти ель уже нельзя и в запасе от силы месяц. За это время деревья нужно успеть спилить и пустить в переработку. Иначе из деловой древесины они превратятся в дрова, — объясняет «Р» всю технологию Александр Юрков, директор Костюковичского леспромхоза. — В 2010-м мы неоднократно обращались к руководству местного лесхоза с просьбой выделить нам эти усыхающие площади для оперативной разработки. В ответ — либо отказ, либо предложение заняться мелкими делянками площадью 0,1—0,3 га, либо те самые дрова на корню, в которые уже успели превратиться здоровые деревья. Писали мы и в вышестоящую организацию — Могилевское лесохозяйственное объединение, указав конкретные лесничества и кварталы, в которых сохнет ель. В ответ нам предложили всего 2,6 тысячи кубов древесины и сообщили, что в наблюдениях наших специалистов лесхоз не нуждается. Что ж, мы не навязываемся. Но весной этого года в районе деревни Жабыки опять наблюдали участки погибшего леса — того самого, о котором говорили полтора года назад. Шикарный был лес: возраст 120 лет, средний диаметр елей — 44—48 см. А пойдет на дрова… Так для чего же, спрашивается, наши деды и отцы его растили?
На любую критику у области и района в рукаве спрятан джокер: по процедуре, утвержденной Минлесхозом, такие участки леса должны продаваться только через Белорусскую универсальную товарную биржу. Казалось бы, какие еще могут быть претензии? На деле же пока лот проходит все оговоренные процедуры, выставляется и начинает продаваться, покупать там уже практически нечего. Насекомые-вредители свое дело знают хорошо. Доходит просто до абсурда…
Мы к ним, они к нам
— Из-за незначительных объемов лесосырьевых фондов, выставленных на товарной бирже, наши мощности загружены на 60—70 процентов. При этом на разработку усыхающих в нашем районе лесосек (тех, о которых столько говорим и пишем!) приглашают почему-то Краснопольский лесхоз. Мы же вынуждены искать дополнительные площади в Климовичском, Краснопольском, Чериковском и Чечерском лесхозах, удлиняя плечо доставки на сотню километров. Типичная картинка буднего дня: краснопольские бригады рано утром едут к нам — рубить усыхающие ельники. Мы едем к ним — разрабатывать три купленные через биржу лесосеки. Скажите, не глупо ли это? — не скрывает раздражения Александр Юрков. — Я сам работал директором лесхоза и за такое санитарное состояние леса спустил бы с подчиненных три шкуры. А что по факту? Ельники сохнут, лесхоз напрямую нам их не продает, область все это негласно поддерживает. Приходится чуть ли не вымаливать, чтобы лес поскорее выставили на торги. В итоге теряем драгоценные недели и месяцы, а по сути, портятся на корню сотни миллионов государственных денег… Неужели в такой ситуации нельзя обойтись без товарной биржи?
Проще договориться напрямую
Именно такой вопрос в мае этого года Александр Юрков письменно адресовал министру лесного хозяйства Михаилу Амельяновичу. Ответ пришел несколько уклончивый, без прямых команд к действию. С одной стороны, первый заместитель министра Федор Лисица подчеркивает, что в соответствии с правилами древесина на корню реализуется только на биржевых торгах. И, конечно, Минлесхоз согласен, что выполняться все промежуточные подготовительные операции должны в максимально сжатые сроки — за 15 дней. С другой — чиновник озвучивает результаты проверки Костюковичского лесхоза специалистами «Беллесозащиты». А они совсем не радужные: директору лесхоза, в частности, указано на недостаточный контроль за ходом разработки усыхающих ельников и минимизации ущерба от их высыхания. Ряд специалистов привлечены за это к ответственности.
То есть что же выходит: сама процедура изменению не подлежит, наказаны лишь нерасторопные исполнители и даны «соответствующие поручения лесхозам и областным лесохозяйственным объединениям». Но станет ли от этого удобнее работать двум отдельно взятым предприятиям Костюковичского района — лесхозу и леспромхозу?
— По правде, нам было бы гораздо проще напрямую (минуя торги) договариваться с леспромхозом. Они ведь на месте: отвели им лесосеку, выписали лесорубочные билеты — и можно валить лес. А так две недели мы готовим документы и получаем добро от Могилева, еще 8 дней лот должен «висеть» на бирже, чтобы его увидели потенциальные покупатели. Но и тут не все так быстро, как хотелось бы. Допустим, лесосеку приобрели, однако у покупателя до выписки билета есть целых 45 дней. Что это значит? Приехали они, скажем, дней через десять, посмотрели и говорят: «Нет, знаете, мы не берем». А нам опять по новой выставляй на биржу, рекламируй 8 дней… Эти фирмы-перекупщики, нажимающие на кнопки, для нас целая проблема, — признается Сергей Коваленко, директор Костюковичского лесхоза. — Если разобраться, то и область нам тут сильно помочь не может: мы связаны 214-м Указом Президента, который четко оговаривает порядок реализации леса на корню. Поэтому так и получилось, что те 10,8 тысячи куб. м усыхающих ельников, которые сейчас нужно вырубить, равномерно распределены между Краснопольским лесхозом, нами, Костюковичским леспромхозом и частными фирмами.
«Это упущенная выгода наших предприятий…»
В концерне «Беллесбумпром» также не стесняются называть вещи своими именами. Усыхающую ель нужно рубить, пока она еще живая: месяц — и чтоб лежала на складе. А не тратить время на соблюдение процедур и оформление бумажек…
— В своих обращениях мы уже указывали руководству Минлесхоза на существующую проблему. Будем озвучивать ее и впредь. Ведь то, что произошло в 2010—2011 годах в Костюковичском районе, иначе, как упущенной выгодой наших предприятий, не назовешь. И это не единичный случай. Похожая картина, к слову, наблюдается сегодня в Могилевском и Витебском лесхозах, — говорит Николай Рашкевич, начальник отдела лесозаготовок концерна «Беллесбумпром». — Сегодня нельзя заниматься покупкой и продажей леса, когда одна из сторон должна его чуть ли не на коленях вымаливать. Это сырье, и оно не должно портиться, еще не дойдя до цикла переработки. Уверен, с нашими доводами согласится и Комитет госконтроля, который мы решили проинформировать о сложившейся ситуации.
Вовремя срубленные, вот эти сухие деревья...
... превращаются в качественный стройматериал.
