Чаще, чем фехтовальщики, «золото» Олимпиад у нас завоевывали только гимнасты и гребцы. Нынче в фехтовании — затишье, но нам все равно есть чем гордиться. Скажем, в конце прошлого года наши саблисты выиграли «серебро» на чемпионате мира и со здоровым аппетитом поглядывают на олимпийский Лондон.
С чего начиналось белорусское фехтование? И в правильном ли направлении движется этот вид спорта сейчас? Об этом и много еще о чем мы поговорили с одной из основательниц мушкетерской школы в Беларуси Ларисой Бокун незадолго до ее 86–го дня рождения. Это она вместе с мужем Германом Бокуном выпестовала Елену Белову, Татьяну Самусенко, Ирину Астапенко, Людмилу Русак, Ирину Ушакову... Целое созвездие. И наверняка еще многих открыла бы миру, не прими решение оставить тренерство.
Ушла по–английски, неожиданно. После того как самая известная ее ученица Елена Белова (четырехкратная олимпийская чемпионка) не смогла взять медаль московской Олимпиады в личных соревнованиях. Тогда даже «серебро» в команде не оградило спортсменку и ее тренера от водопада критики. Песочили крепко.
— Белова — боец от Бога! — и много лет спустя Лариса Бокун ревностно защищает одну из любимых воспитанниц. — Помню, на тренировке перед Олимпийскими играми в Мехико Лена зацепилась за катушку, упала. Серьезная травма. Не то что выступать — ходить невозможно. Но несмотря на это, решила сражаться — на уколах, через адскую боль. И показала класс: выиграла два «золота» (индивидуальное и в команде). Понятно, какая задача ставилась перед домашней Олимпиадой в Москве.
— Что же не задалось?
— В фехтовании, особенно женском, всякое случается. Очень большое значение имеет психология. Ответственность, свои трибуны... Все это сковывало, давило на Лену. В итоге до решающих поединков она не добралась. А когда соревнования закончились, я узнала о себе много «интересного». Например, некоторые специалисты говорили, что я Белову перетренировала, неправильно организовала ее подготовку. Критиковали меня, как какого–то новичка. Требовали уступить дорогу молодым. Когда только начинала работать, я пришла к выводу: чтобы спортсмен начал показывать высокие результаты, ему нужно тренироваться 7 — 8 лет. Разработав собственную систему, я сократила время подготовки примерно в 2 — 3 раза. В общем, получалось у меня неплохо. Но что–то кому–то доказывать после московской Олимпиады не хотела. Поддалась эмоциям — развернулась и ушла. После того в фехтовании случались локальные успехи, но таких массовых, как в мою бытность, уже не было.
Повернувшись спиной к большому спорту, Лариса Петровна 17 лет читала лекции студентам института физкультуры. Сейчас живет незаметно в скромной минской «хрущевке». Журналисты сюда почти не заглядывают. А потому, услышав просьбу об интервью, Лариса Петровна искренне удивилась: «О чем мы будем разговаривать? Спорт ведь уже позади».
Без прошлого нет настоящего и будущего. Кто знает, привезла бы наша сабельная команда «серебро» с последнего чемпионата мира, если бы однажды не попала в заботливые руки тренера Григория Лопатнева? Сейчас он — аксакал тренерской школы, мэтр, но когда–то тоже делал первые шажочки в фехтовании. И тогда его держали за руку Герман Бокун и его жена Лариса.
— Герман часто уезжал в заграничные командировки. А его ученики оставались на мое попечение, — вспоминает Лариса Петровна. — Давала уроки по сабле Грише Лопатневу. Научила его секретному приему — удару по правой щеке, который не отбивается защитой. Работала я и с Арнольдом Чернушевичем, и с Александром Павловским. Да много с кем из учеников Германа.
— Каким Герман Матвеевич был в быту?
— Да какой быт? Муж так глубоко погружался в работу, что на все остальное у него времени почти не оставалось. Домой приходил только к ночи, ел — и сразу спать. Был талантливейшим организатором: привлекал людей, договаривался о соревнованиях, искал залы. К тому же сам тренировал и выступал. И все у него получалось четко и акцентированно, как укол. Представляете, он мог рапирой насквозь пробить полотенце, да так, что оно даже не шевельнется. Это же какую нужно было иметь концентрацию!
— Говорят, Герман Бокун отличался несгибаемым характером...
— Это точно. Как–то на турнире в Каунасе бился в финале первенства Союза. Соперник проколол защиту — под кожу попал воздух. Но несмотря на травму, Герман отфехтовал до конца. Еще он всегда мог потушить «пожар», когда тот только начинал разгораться. В 50–х годах не было той аппаратуры, какая есть сейчас, уколы определялись судьями. Естественно, порой присутствовал субъективизм. Однажды Германа, как говорится, прижимали. Но он никому ничего не доказывал, с судьями не спорил. Знай себе проводил атаки, причем настолько очевидные, что не отметить их баллами судьи просто не могли. Соперника такое доминирование, конечно, бесило. Кажется, еще чуть–чуть — и разразился бы какой–нибудь скандал. Но Герман снял напряжение. Причем сделал это гениально просто! После очередного точного укола развернулся, пробежал ползала и залез на шведскую стенку. Негатив испарился.
— Этаким порывом виделся и его уход из семьи к молодой девушке. В советские времена такие поступки, мягко говоря, не приветствовались...
— Конечно, мне было неприятно. Но я достаточно быстро простила мужа. Нет идеальных героев. Оступаются все. Но клеймить за это позором и забывать заслуги нельзя. Увы, сейчас мало говорят, но ведь именно Герман, работая заместителем председателя в республиканском спорткомитете, начал развивать у нас многие виды спорта. Прыжки в воду, парусный спорт, фехтование. Привлек специалистов, создал базу. Титаническая работа!
— Вместе с Германом Матвеевичем стояли у истоков фехтования и вы...
— Окончив Московский институт физкультуры, в 1947 году приехала на работу в Минск. К тому времени была чемпионкой СССР и заканчивать карьеру не хотела. Фехтование в Беларуси тогда только зарождалось. Константин Булочко с нуля собрал сборную: в каждом виде фехтования по 4 человека. Я тоже была среди тех первопроходцев. Оказалась в Минске в сентябре, а уже в октябре выступала за БССР. Параллельно начала тренировать. Герман взял на себя обязательство подбирать и готовить на первенство Союза мужскую команду по фехтованию, а я — женскую. Вначале приходилось тяжеловато, но вскоре втянулись.
— Собрать сильную сборную непросто.
— Да у нас очереди выстраивались! Конкуренция в 1960, 1970–е, начале 1980–х была страшная. Чуть спортсмен дает слабину, пропустит пару–тройку соревнований — и оттесняют его мгновенно. В Минске долгое время проводился международный Кубок. К нам приезжали венгры, немцы, румыны. В общем, все сливки мирового фехтования. Мы на правах хозяев выставляли две команды. И наши «вторые номера» ничуть не уступали чемпионам мира в составах других сборных. Талантливых фехтовальщиков мы тогда воспитали море, и это накладывало большую ответственность. У нас не было профессионального спорта, серьезных денег, условия для тренировок оставляли желать лучшего, но мы работали на износ. Из–за этого многие фехтовальщики, закончив выступать, не смогли нормально устроиться в жизни.
Воспитанницы Ларисы Бокун завоевали так много наград, что повесь их на одну стену, та, наверное, покосилась бы. Семь раз ее ученики становились лучшими на Олимпийских играх, 16 раз брали «золото» на чемпионатах мира. Ну а медали из менее благородных металлов, кажется, вообще невозможно сосчитать. Но Лариса Петровна свою главную заслугу видит в другом.
— Горжусь тем, что семь моих учеников выросли в тренеров и воспитали сильных спортсменов. И не только тут. Татьяна Борейко эмигрировала в США и очень успешно там себя проявила. Внесла огромный вклад в развитие фехтования в Штатах: и как спортсменка, и как тренер.
— Сейчас переход под другой флаг — обычное явление.
— Увы, часто столь серьезные решения принимаются на эмоциях, сгоряча. Мол, нет у меня условий, ну и ладно, поеду туда, где их предоставят. Такой подход неправильный.
— Травмы для фехтования — дело привычное?
— Особенно тяжело приходилось раньше, когда амуниция была слабенькая. В начале 1980–х всех шокировала трагедия, постигшая олимпийского чемпиона Владимира Смирнова. Он фехтовал с фактурным Маттеусом Бером. В одной из атак рапира немца сломалась и ее обломок проткнул маску Володи. Он еще несколько дней был подключен к аппарату искусственного жизнеобеспечения, но сделать чудо врачи не смогли.
Лариса Бокун — находка для журналиста. Ей не нужно задавать несколько вопросов в минуту. Достаточно лишь обозначить тему — и слушать. В голове Ларисы Петровны — тома воспоминаний, историй и простых житейских истин. Долго и интересно она рассказывает, как участвовала во всесоюзном физкультурном параде на Красной площади, как обсуждала фехтование с Петром Машеровым, как находила индивидуальный подход к каждому ученику.
Мы общались почти пять часов, но моя собеседница, кажется, совсем не устала. Как и от жизни. 11 февраля Ларисе Бокун исполнится 86 лет, но интересов по–прежнему — тьма. Даже несмотря на то, что недавно перенесла неудачную операцию, после которой частично утратила зрение... Постоянно делает зарядку, много читает, ухаживает за роскошным пушистым котом, смотрит спортивные трансляции (говорит: «Таких ярых болельщиц, как я, еще нужно поискать»). И, что самое удивительное, прятать свой тренерский талант на антресолях не собирается. Недавно консультировала нашего известного пятиборца Дмитрия Меляха. «Со стрельбой, плаванием у него никаких проблем, — отмечает Лариса Петровна. — А вот фехтование — ахиллесова пята. Около года мы встречались, и я растолковывала, как можно улучшить результаты, на что обратить внимание при тренировках. Дима — очень талантливый. Он еще обязательно пошумит в олимпийском Лондоне. Вот увидите».
***
Когда мы закончили беседу, Лариса Петровна открыла шкаф и достала оттуда рапиру. Я попросил подержать оружие. Она согласилась, а еще научила меня кое–каким азам своего любимого вида спорта.
— Принимаем стойку. Берем оружие. Не загибайте палец, а упритесь им. Держите локоток. Делайте выпад. Раз! Не так. Зачем вы подаете корпус вперед? Из–за этого вы раскрываетесь и соперник может легко вас достать. Работает только рука. Тело не должно быть напряжено... Раз!
...Простившись с Ларисой Бокун, я думал о трех вещах. Первое: получилось хорошее интервью. Второе: фехтовальщик из меня никудышный. Третье: как же несправедливо, что такие люди удивляются, услышав просьбу о встрече.
