Центр временного пребывания лиц без определенного места жительства появился в Могилеве около года назад. Поначалу потенциальные постояльцы туда активно потянулись. «Аншлаг» был зимой: потрепанные жизнью и алкоголем тунеядцы, старики, оказавшиеся на улице по семейным обстоятельствам, бедолаги, лишившиеся жилья по глупости, освободившиеся из тюрьмы, которым дома не рады... Казалось бы, вот опять зима, и история должна повториться. Но в центре, где могут принять одновременно 22 постояльцев, полно пустующих коек. Почему? Пытаюсь разобраться на месте.
В центре — затишье. Обитатели, позавтракав, отправились на поиски работы. Это одно из главных условий. Вообще, требований к постояльцам немало. Временный приют здесь могут получить лишь могилевчане или лица без гражданства, утратившие социально полезные и родственные связи и по каким–то причинам лишившиеся крыши над головой. Директор учреждения Игорь Деменков переживает:
— Центры, подобные нашему, есть и в других городах страны. Но каждый работает по своим правилам, типовых условий нет. К нам, например, прибыл парень из Орши. Жена выписала по суду из квартиры — оказался на улице. В Орше сказали: родился в Могилеве, туда и езжай. Пришлось приютить. Но, случалось, и мы отказывали. Пенсионеру из Быховского района, имеющему свой дом, вздумалось в большом городе пожить. На казенных харчах...
Постояльцы здесь могут жить до трех месяцев. Их кормят, помогают трудоустроиться, найти жилье. Но в том–то и закавыка — есть хотят все, работать соглашаются единицы.
Валерий К. в прошлом — водитель. Семейный — тоже в прошлом. Как от баранки оторвался — на пенсию вышел, стал к рюмке прикладываться. Супруга, уставшая от пьяных дебошей, выставила на улицу, откуда он и попал в центр. Казалось бы, повезло человеку, по ходатайству здешних работников его удалось пристроить в дом–интернат для пожилых. Но он уезжать «на район» наотрез отказался. Дескать, я — коренной могилевчанин. И все сразу поняли: не этот аргумент — главный. За проживание в интернате большую часть пенсии отдать придется: а пить на что?
Александра С. в центре тоже пожалели. Приютили, хотя официально у человека есть регистрация. Но уж больно жалостливо про жизнь свою рассказывал. Инсульт перенес, а вышел из больницы, оказалось: сестра без него квартиру приватизировала и на порог не пускает...
Игорь Деменков вспоминает:
— Разыскали сестру. Выяснилось, из квартиры она брата не выписывала. У него комната своя. Только он там не появляется, прячется. Есть от кого — долгов по «коммуналке» около 6 миллионов рублей набежало, еще около 8 — по кредитам. Работать официально, чтобы каждый день с утра — на завод, не желает. Перебивается временными заработками: где–то снег почистит, где–то дров наколет. У него, между прочим, свой двухэтажный дом в деревне имеется — наследство от матери. Но он денег даже на дрова не нашел — все пропивает.
Приносить выпивку и являться в ночлежку навеселе запрещено. И это — вторая после необходимости искать работу причина, по которой бомжи сюда не торопятся. Впрочем, некоторые пробуют перехитрить начальство. Один, вернувшись из поликлиники с перегаром, божился: доктор выписала настойку боярышника. Мол, сердце у него слабое. Деменков не поленился, позвонил доктору. Та «просветила»: лекарство не прописывала, такое продается без рецепта и пользуется спросом, в частности, у выпивох.
Директор сокрушается:
— Пытаемся поднять людей со дна. Как появляются, отмываем в центре дезинфекции, отправляем в поликлинику на обследование, трудоустраиваем. А многим это, оказывается, не нужно. Из более 200 человек, которые за этот год к нам обратились, ночевали у нас только 37. Остальные даже до поликлиники не доезжали. Лень. А один уникум, пройдя обследование, вернулся. Только утаил, что у него нашли открытую форму туберкулеза. Пришлось нам закрываться на дезобработку... Вообще, странные эти люди. Большинству их бродячий образ жизни нравится. Вольные птахи: куда хочу — туда лечу. И иждивенцы. Завтракать за счет Общества Красного Креста, на кровати валяться, телевизор смотреть, вещи из «гуманитарки» получать они рады. Но что–то коренным образом в жизни менять не хотят. Хотя среди обитателей дна есть молодые... Одного устроили учеником в цех. Комнату в общежитии выделили. Первые месяцы вроде все неплохо было. Парня даже премировали за хорошие показатели. После чего он исчез на несколько недель. Запой. Итог — очередной раз лишился места: и в общаге, и на заводе. Да что говорить: из 13 человек, которых мы трудоустроили, уже не работает никто. А ведь так хорошо начиналось. Нескольких фермер из района под крыло взял. Зарплата нормальная, в дом их заселил...
28–летний Артур не то что до работы — даже до поликлиники на медобследование не доехал. Первый раз честно признался Деменкову: те 20 тысяч рублей, которые тот ему дал, пропил с приятелем. «Честному» Артуру верили и другие сотрудники центра. И он занимал у них по мелочи. Когда долга накопилось около 170 тысяч рублей, попросту скрылся.
Впрочем, Деменков уверен: центр нужен, ведь сюда обращаются и люди, которым действительно необходима помощь:
— 60–летняя могилевчанка на улице оказалась после того, как подарила обе свои квартиры собственным детям. В какой–то момент те решили, что им лучше жить одним. Мать ночевала по знакомым, оказалась в центре. К счастью, нам удалось убедить одного из ее сыновей, что нельзя так обращаться с тем, кто подарил ему жизнь. И он забрал ее домой.
Сегодня сотрудников центра беспокоит судьба 21–летнего Антона Новикова. Сирота. Его мать умерла, когда мальчишке было всего 8 лет. Отца не помнит:
— Жил с бабушкой, дедом и родным дядей. Отучился на штукатура–маляра, работал на предприятии у частников. А когда деда с бабкой не стало, дядя стал меня из квартиры гнать. Пьет он крепко, нам не ужиться.
Мечта у Антона есть. После того, как вылечится — у него нога в лангете, — найти работу, если повезет — комнату в общежитии, со временем создать семью. Хочется верить, в центре ему помогут. Пусть не любовь обрести, но, что не менее важно, — веру в то, что в его жизни все еще будет хорошо.
Фото автора.
Советская Белоруссия №46 (24429). Среда, 12 марта 2014 года.
