Выбор Обамы

Очень сложно понять, к какому эффекту приведет борьба с экономическим кризисом путем накачки экономики деньгами. Одни экономисты считают, что экономика США уже начала понемногу оживать. Другие уверены, что никаких симптомов оздоровления не наблюдается и кризис может затянуться очень надолго. Видимо, некий момент истины в этом плане наступит осенью.
Попытка создать «заменитель ООН» в виде «большой двадцатки» пока, похоже, тоже особым успехом не увенчалась, хотя и здесь выводы делать рано. Неэффективность гигантской всемирной говорильни в лице ООН, наверное, очевидна всем, но создать новый формат из всех по-настоящему сильных стран, способных реально влиять на ситуацию в мировой экономике и политике, очень сложно. Слишком много сталкивается амбиций и интересов, да вообще не очень ясно, что хотят участники получить в итоге. Возможно, что «двадцатка» умрет, не родившись. Но может стать чем-то действительно полезным для человечества.
Не менее интересны перспективы «большой двойки», т.е. отношений между двумя самыми сильными в экономическом плане державами мира – США и Китаем. У Вашингтона и Пекина огромные глобальные амбиции, сильнейшая предубежденность друг против друга, но и сильнейшая зависимость друг от друга. Не только экономическая, но и политическая. Пекин давно предложил Вашингтону поделить мир, но Штаты отказывались, считая гегемоном лишь самих себя. Экономический кризис и смена власти привели к резкому снижению амбиций и росту реализма в Белом доме. Зато быстро растут амбиции Пекина, ведь китайская экономика, в отличие от экономик стран Запада, продолжает расти, пусть и немного медленнее, чем раньше. Может получиться так, что теперь уже Вашингтон предложит Пекину поделить мир (собственно, это уже и было сделано устами Бжезинского), а Китай будет набивать себе цену, чувствуя растущие силы. К решению китайской проблемы Обама, по сути, еще не приступал. Что и неудивительно, слишком она сложна.
В Восточной Азии Америка столкнулась с еще одной старой проблемой – корейской. С одной стороны, победить КНДР военным путем можно лишь путем гигантских жертв и материальных потерь, чего американское общество не простит. С другой стороны, северокорейский режим настолько замкнут в себе, что вроде бы никому не мешает. Поэтому новая администрация США, видимо, решила попробовать о нем забыть. Однако Пхеньян сделать это Вашингтону не позволил. Он напомнил о себе ракетными и ядерными испытаниями и заявлениями, из которых следует, что война на Корейском полуострове начнется в ближайшие месяцы, если не недели. Понятно, что таким способом руководство КНДР выбивает из США, Японии, Китая и Южной Кореи деньги, продовольствие и топливо. Воевать оно не собирается. Но неконтролируемая эскалация – вещь очень опасная. Она может привести к войне, даже если никто этой войны не хочет. Как решать эту проблему – неясно в принципе. По этому поводу Обаме сложно предъявлять претензии. Но проблема от этого не уменьшается, скорее наоборот.
В высшей степени сложной остается ситуация в Пакистане и Афганистане. Новый Президент США вполне точно понял, что именно здесь, а не в Ираке проходит «передовая линия» фронта борьбы с исламским терроризмом. И решил основные военные усилия перенести из Ирака в Афганистан. Поскольку этот процесс только начался, то и здесь трудно сказать, повторят ли американцы печальный англо-советский опыт или станут первой великой державой, которая сможет уйти из Афганистана победителем. Причем уже совершенно ясно, что пытаться победить американцам придется в одиночку в силу полной недееспособности союзников по НАТО.
Чрезвычайно ответственный момент переживают американцы в Ираке. Войска США уходят из городов, передавая их под контроль местной полиции и армии. И вообще американское присутствие в Ираке заметно сокращается. В ближайшее время станет ясно, действительно ли радикальные исламисты в этой стране разгромлены, как это казалось в последнее время, или они лишь затаились, ожидая ухода американцев. Если в Ираке снова начнется резкий рост насилия, вновь обострятся межконфессиональные противоречия, Вашингтон окажется в сложнейшем положении. Процесс ухода войск остановить крайне трудно, если вообще возможно, да и нет у американцев сейчас ресурсов на увеличение контингента в Афганистане при сохранении его в Ираке. Но если Ирак вновь превратится в рассадник терроризма, это станет для США, без всякого преувеличения, катастрофой.
Обама явно не отказался от своего неоднократно высказанного в ходе избирательной кампании намерения радикально улучшить отношения с Ираном. По-прежнему заявляя о неприемлемости получения Ираном ядерного оружия, американский президент ясно дал понять, что он собирается решать проблему исключительно мирным путем. Он явно стал «тормозить» Израиль, рвущийся нанести по Ирану превентивный удар. Но и здесь возникла очень серьезная проблема – выступления иранской оппозиции после выборов. Совершенно очевидно, что американская администрация давно смирилась с тем фактом, что у власти в Тегеране находится такая специфическая личность, как Махмуд Ахмадинежад, и говорить придется именно с ним. Но теперь Вашингтон вынужден поддержать оппозицию, иначе будет подорван имидж «защитника демократии». А это, в свою очередь, делает возможность диалога с нынешним президентом (а у власти все-таки явно останется он) крайне проблематичной.
Еще американский президент мечтает решить принципиально неразрешимую ближневосточную проблему (противостояние Израиля с палестинцами и арабскими странами). Пока Обама здесь сумел добиться только одного – резкого ухудшения отношений между США и Израилем. Вашингтон и Тель-Авив попали в политическую «противофазу». Если Америка хочет решить  проблему  мирным  путем (а это заведомо означает, что от Израиля надо добиться максимальных политических, военных и территориальных уступок), то граждане еврейского государства в феврале избрали самый правый за последние десятилетия Кнессет, который сформировал соответствующий Кабинет министров. Настроенный как раз не на дальнейшие уступки, а на полный отказ от таковых. Сложилась парадоксальная ситуация – Израилю сейчас легче найти общий язык с некоторыми арабскими странами (например, с Египтом и Иорданией) на почве общей нелюбви к Ирану и палестинскому движению ХАМАС, чем с Вашингтоном.
И последнее по порядку, но не по важности – отношения с Россией. Здесь Обама тоже хочет прорыва  и  пока  тоже  стремится к миру. В Вашингтоне поняли, что бессмысленна дальнейшая конфронтация между НАТО и Россией по грузинскому вопросу. На самом деле НАТО здесь только демонстрирует двойные стандарты (оно раньше признало Косово, чем Россия – Абхазию и Южную Осетию) и полное бессилие (Москва совершенно очевидно не собирается отказываться от признания двух бывших грузин-ских автономий). При этом и Москва, и Брюссель с Вашингтоном заинтересованы в том, чтобы через Россию (в качестве альтернативы Пакистану) пошли грузы для западной группировки в Афганистане. Бесполезная конфронтация из-за Грузии мешает решить этот действительно важнейший вопрос.
В Вашингтоне также поняли, что система ПРО в Восточной Европе совершенно бесполезна с военной точки зрения, крайне вредна с политической и чрезвычайно затратна с финансовой. При этом, однако, Белый дом хочет отказаться от нее не просто так, а с пользой для себя. Поэтому будет пытаться «обменять» ПРО на поддержку Москвы по иранскому вопросу.
Главное, Обама хочет добиться радикального сокращения ядерных арсеналов сторон. Американский Президент вполне прагматичен. США обладают огромным превосходством над всеми странами мира в обычном высокоточном оружии, которое позволяет добиться того же эффекта, что и ядерное, только без всемирной экологической катастрофы. Поэтому они хотят, чтобы ядерного оружия в мире стало как можно меньше. Конечно, все человечество в этом заинтересовано. Но для некоторых стран ядерное оружие остается важнейшим фактором обеспечения своей безопасности. Россия – в их числе. Поэтому переговоры между США и Россией по его сокращению будут очень сложными. Чрезвычайно важно понять, до какой степени Обама действительно способен учесть интересы и озабоченность Москвы по проблемам, связанным с СЯС. Так что и здесь еще ничего не ясно.