В ноябре прошлого года старших Настю и Машу забрал на воспитание родной отец, благо он живет в Орлево, и девочки могут видеться с мамой. Уже прибегали на полчаса к маме, чтобы проведать младшего братика. А вот 5-летнего Максима и 3-летнюю Ангелинку забрали в приют. Татьяна в ту ночь выла в подушку и еле дождалась утра, чтобы скорее поехать к младшим. Несмотря на приличный срок беременности, моталась в приют чуть ли не каждый день. Потом ее попросили приезжать реже — дети сильно расстраивались.
Я побывала у Татьяны, еще когда она была в положении. Женщина привыкла, что с проверкой могут постучаться в дом в любой момент. Открыла дверь, показала, что переклеили обои в детской и вместо «лампочек Ильича» повесили люстры. Для будущего малыша привезли голубую кроватку, это семейная
реликвия. Сельчанка сетовала, что сельхозпредприятие, где она работает, не перечисляет дородовое пособие — не на что прикупить вещи в роддом. «Схожу с ума от тишины, не хватает детских голосов, даже телевизор не спасает», — неблагополучная мама принесла детские фотографии. Показала котельную и запас дров на зиму — дети будут в тепле. Глаза умоляли: только верните!
Директор Любанского СПЦ Юлия Сухан говорит, что у молодой мамы, несмотря на ошибки в жизни, есть потенциал. Она крепко привязана к малышам, завязала со спиртным, сейчас у нее положительный мужчина. Татьяна стала налаживать отношения с бывшими мужьями и приезжала в приют с отцом Ангелины.
Позвонила Татьяне, когда та вернулась из роддома. Она поделилась женским счастьем: «Мальчик родился здоровым, его назвали Егором и зарегистрировали в сельсовете. Мы с Сашей расписываемся 8 февраля, и он оформляет отцовство над Егором». Это хорошие перемены! Появилась надежда, что мама крепко стоит на пути истинном, и детки вскоре воссоединятся с ней. А малыши этого ждут. Я познакомилась с Максимом и Ангелинкой в приюте. Говорят, когда дети попадают в приют из одной семьи, они друг за дружку горой. Кровные узы заложены в генах. Максим поначалу был колючим, потом освоился, обнимал сестренку и позировал на камеру. Ангелинка показала мне любимого плюшевого медведя, сделала комплимент моей кофточке и пообещала меня нарисовать. «Мне здесь нравится. Дают вкусное мясо и пюре, но я все равно скучаю по маме», — призналась малышка. Ее мама, когда приезжает в приют, причесывает девочку, может заштопать вещи. Все это на пользу — чтобы руки не остывали от материнских хлопот.
Неблагополучные родители оплачивают пребывание ребенка в приюте. Например, если малышу до 6 лет, то это 161 рубль 13 копеек в месяц. Бесплатно услугами приюта могут воспользоваться семьи, попавшие в трудную жизненную ситуацию. Такие случаи на Любанщине были. Например, мама сама сирота, с одним ребенком лежала в больнице в Боровлянах, второй находился в приюте. Или как-то ребенок жил пару дней в приюте, пока мама была в роддоме.Ребята накормлены, в тепле, хорошо одеты. Старшие ходят в местную школу, с младшими занимаются воспитатели, психологи, но всем не хватает одного — маминой заботы и родного дома. Этого не заменят никто и ничто.
Заведующая детским социальным приютом Мария Безручко работает с ребятами из неблагополучных семей 12 лет. За это время в его стенах не от хорошей жизни побывало более 500 детей. Мария Никитична говорит, что в последние годы неблагополучие процветает в совсем молодых семьях: многодетным маме и папе нет и 25 лет, живут на детское пособие, точнее, его пропивают. Деток могли изымать из семей даже в экстренном порядке. На улице крепкий мороз, а горе-мама с папой подшофе спят. Им невдомек, что в доме холодрыга, дети замерзают, им нечего есть. Поэтому случается увидеть и такое: приезжает в приют проведать детей мама с перегаром, малыши бегут к ней на ручки, а старшие могут и не подойти.
Как-то в приют попали двое — второклассник и дошкольник. Воспитатели с огромным стажем были шокированы: ребята дрались, обзывались, могли обложить крепким словцом. Когда с мальчишками пообщался инспектор по делам несовершеннолетних, стало ясно: все зло в маме. Она «строила» всю деревню, грубила, могла оскорбить и ребятам дала установку вести себя точно так же. Они в этом признались. Но как привитые установки поменять? Начинать надо с мамы. Кстати, в приюте порой деток приходится учить элементарным вещам: снять одежду и не просто бросить ее в угол, а аккуратно сложить. Или вырабатывают привычку снимать одежду перед сном. Некоторые к этому не привыкли. Если семье возвращают детей, специалисты СПЦ полгода посещают ее, чтобы убедиться в порядке и благополучии. И если во время визита разбросаны детские вещи, обувь, то спрашивают не с мамы, а с самих ребят.
Заезжаем к Галине Прохорчик в Старые Юрковичи. Ей в сентябре вернули из приюта 10-летнего сына Матвея. Сегодня женщину ставят в пример другим нерадивым родителям. Она и ее сожитель сумели завязать с вредной привычкой, выпроводить из дома компании дружков по бутылке, оба устроились в животноводческую бригаду местного сельхозпредприятия.
— Когда Матвея забрали в приют, через пару дней на моей голове проступила седина. Мысли посещали самые страшные, а потом одумалась: кому Матвей, кроме меня, нужен! — у Галины Николаевы сын родился, когда она потеряла надежду иметь детей. Мальчик — инвалид с рождения, одна ножка короче
другой и косолапая. И мама с детства активно выхаживала его: массажи, процедуры, курсы реабилитации. Врачи говорят, что ее труд сделал чудо: мальчик не отличается от здоровых ребят. Как же вышло так, что события стали развиваться по печальному сценарию? Женщина продала квартиру в Солигорске и переехала в деревню с сожителем. Купили дом, завели свиней, овец, коз. Она гостеприимная хозяюшка. На пороге гости — тут же накрыт стол и бутылка, а еще сгубило безделье.
Сегодня у Галины Николаевны и ее сожителя одна из самых нелегких работ в колхозе, но они не сетуют. Главное — ребенок, в котором женщина души не чает, с ней.
Счастливыми, ухоженными и сытыми бывают дети далеко не в каждой семье. Директор Любанского СПЦ Юлия Сухан в силу своей работы видела чужие драмы не раз. Горе-родители плачут, кричат, ругаются, когда деток изымают из семьи. Но разве объяснишь, что все это из лучших побуждений. Для многих мам и пап изъятие становится ушатом холодной воды, который вмиг отрезвляет. Они сразу берутся за ум, наводят порядок в доме и разгребают бардак в жизни.
Еще каких-то 25 лет назад кропотливой работы с семейным неблагополучием не было. Оступились мама или папа — их лишали родительских прав, а детей помещали на гособеспечение. Сегодня они попадают в приют и дважды, и трижды, и уж только потом крайняя мера — лишение родительских прав. Но так хочется, чтобы к этой мере прибегали как можно реже…
ostapchuk@sb.by
Фото автора.
