Почему исчезли дрофа, кот камышовый и жемчужница.
ЕСТЬ РАССКАЗ у писателя-фантаста Севера Гансовского. Содержание его примерно такое. На Венере полностью уничтожили хищного зверька декабра. Все радовались. Однако прошло время, и жители планеты поняли, что попали в другую беду: начали вымирать животные, исчезли растения, в атмосфере становилось все меньше кислорода, закружились песчаные бури. А причина тому — декабр. Он был единственным млекопитающим, которого боялись другие звери. Спасаясь от него, животные переносили по всей Венере семена трав, тем самым способствовали распространению растительности. Автор заканчивает рассказ тем, что инопланетяне с огромным трудом разыскали чудом сохранившегося декабра и стали принимать отчаянные попытки восстановить нарушенное равновесие Венеры. На нашей планете декабра нет. Но есть или были другие звери. Одни уже полностью исчезли, и никакие силы не смогут их вернуть, другие могут кануть в Лету. Если верить ученым, то каждый год на Земле исчезает более 3,5 тысячи видов животных, растений, насекомых, бактерий. Хозяин планеты так прошелся по своей обители, что сегодня вымирает куда больше видов, чем появляется. Перспектива еще печальнее. Исчезновение грозит 34000 видам флоры и 5200 видам фауны. Больше всего пострадают пернатые. Не станет каждого восьмого вида. Не случайно ООН провозгласила 2010-й Международным годом биологического разнообразия, или, говоря популярным языком, разнообразия всех видов растений и животных, «обитающих» на земле. Пусть оно будет таким сегодня и на века — вот девиз планетарного мероприятия. А началось все с Конференции ООН по окружающей среде и развитию, которая прошла в 1992 году в Рио-де-Жанейро. Обнародованное на ней напугало многих землян, заставило задуматься. Тогда же единогласно приняли Конвенцию о биологическом разнообразии. Документ подписали 193 державы, в том числе и наша страна. Вот что рассказал заместитель генерального директора Научно-практического центра по биоресурсам, член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси, доктор биологических наук Виталий СЕМЕНЧЕНКО.
— В Беларуси по сравнению с Западной Европой ситуация с сохранением биологического разнообразия намного лучше, потому что у нас сохранились достаточно обширные территории, которые не очень преобразованы человеком. Во-первых, это большие верховые болота на юге и севере страны. Во-вторых, большие площади лесов, например, в Витебской области, которые в меньшей степени затронуты деятельностью человека, чем в центральной части Беларуси. И это помогает сохранению биологического разнообразия.
В последние годы благодаря ученым Национальной академии наук Беларуси и Министерству природных ресурсов и охраны окружающей среды расширяется территория заказников. В феврале нынешнего года постановлением Совета Министров Республики Беларусь на территории Минской области появился новый республиканский биологический заказник «Омговичский».
— Виталий Павлович, а какую территорию сейчас занимают заказники?
— На 1 января 2010 года особо охраняемые природные территории — это 1296 объектов, в том числе 1 заповедник, 4 национальных парка, 84 заказника республиканского значения. Общая площадь особо охраняемых природных территорий составляет 1663,4 тысячи гектаров, или 8 процентов от всей площади страны.
— Сейчас идет много разговоров об экологических коридорах. Что это такое?
— Наши заказники разбросаны мозаично по всей Беларуси. Но ведь для многих животных границ не существует. Они мигрируют из одного заказника в другой, в места, наиболее пригодные для проживания. Задача — связать заказники коридорами, которые не подвергались бы сильному воздействию человека. В условиях Беларуси экологическими коридорами являются долины рек — Западного Буга, Припяти, Днепра, Западной Двины, Немана и других, участки лесов и болот, например, Ружанская пуща и рыбхоз «Селец», а также отдельные участки сельскохозяйственных угодий и рекреационных территорий. То есть в Беларуси созданы своеобразные дороги для животных или сеть экологических коридоров. И мы хотим, чтобы они официально стали частью европейской экологической сети.
И еще один интересный момент — создание совместных трансграничных заказников. Например, с Литвой и Латвией в районе озера Освейское и в районе Браслава. Особое значение это имеет для млекопитающих, которые могут активно передвигаться, в частности, копытные.
— Заповедники и заказники, национальные парки и экологические коридоры, а также работа, которую проводят белорусские ученые на пользу матушке природе, положительно влияют на рост популяций представителей животного мира, на биологическое разнообразие. Приведите, пожалуйста, тому примеры.
— В поэме «Новая зямля» Якуба Коласа есть строчки: «Когда пойдете вы лесами, быть может, встретитесь с лосями». Сегодня не только с лосями можно встретиться в наших дубравах и пущах, а и с зубрами. В наши леса вернулись истребленные в прошлые века олени, лани. А сколько в них бобров, кабанов, волков и других зверей и зверьков, которые были занесены в Красную книгу, — не счесть! Можете встретиться в лесах с енотом-полоскуном, которого привезли в нашу страну из Канады, выпустили на волю и думали, что он не приживется. А он акклиматизировался.
— Что вы можете сказать об обитателях рек и озер?
— Радует, что «восстановилась» рыба рябушка. Очень вкусная, водилась в Нарочи и Браславских озерах, была на грани вымирания. Есть надежда, что не только в прудах рыбхозов, но и в Днепре будет в изобилии и стерляди. По-моему, Мамин-Сибиряк описывал в одном из произведений, как ей заполняли бочки и возили за Урал. Сейчас о бочках приходится только мечтать. Но контрольные выловы показывают, что с каждым годом ее количество в реке растет. Как и количество кунжи, балтийского лосося в Вилии. Ловится нынче хорошо и форель на быстрых реках Витебщины.
Не радует, что в наши реки заплыли из Черного моря бычок и тюлька, даже рыба-игла. Бычок — рыба не безвредная, как и ротан, который попал к нам с Дальнего Востока. К чему это приводит? Есть у нас всем известный ерш. Он поедает икру других рыб. Так вот ротан — тот же ерш. Но в отличие от собрата прожорливее в несколько раз. Там, где его много, другим рыбам нечем питаться.
— Виталий Павлович, тут время и про чаек с бакланами вспомнить.
— Порой мне кажется, что Беларусь — морская держава. Целые стаи чаек кружат над нашими городами и селами. Но больше всего беспокоят бакланы. Тысячи их прописались у прудов рыбхозов. Птица прожорливая, наносит большой вред. И против нее ведется борьба. Кстати, до войны бакланов редко видели в Беларуси. Единицы появлялись на Полесье. И вот такой рост популяции! Кроме того, на юге стали гнездиться экзотические птицы — сирийский дятел и кольчатая горлица. Они из Западной Европы и Средиземноморья.
— Международный год биологического разнообразия — это, конечно, повод вспомнить все хорошее, но и не забывать о проблемах, потерях.
— Волнует, что за последние сто лет у нас не стало птицы дрофы. Среди исчезнувших видов — кот камышовый и жемчужница (моллюск, из него раньше добывали речной жемчуг). Есть и другие виды, которые либо исчезли, либо находятся на грани жизни и смерти. Среди них — европейская норка. Ее исчезновение — крупная потеря для Беларуси. А случилось это из-за того, что у нас была акклиматизирована американская норка. Она более крупная, агрессивная. Соперницу просто вытеснила.
Не пошла на пользу и акклиматизация енотовидной собаки. Сейчас она обитает практически по всей Беларуси. И пусть обитает, но гостья стала основным переносчиком бешенства.
Хочется сказать и еще об одной беде, которая во вред биологическому разнообразию. У нас есть прекрасные дубовые рощи. А древесина дуба стоит огромных денег. В Беларуси запасы дуба — на Полесье. Это так называемые припятские дубравы. К сожалению, наши богатыри начали сохнуть, причины разные. И вот под маркой, что деревья якобы гибнут, их рубят, хотя бедой там и не пахнет. Проблема пойменных припятских дубрав началась лет 15 назад, ей надо заниматься детально. Но «воз» с дубом и ныне там.
Надо прекратить и пагубную практику строительства домиков для отдыха в водоохранных зонах. Все знают, какой вред от них окружающей среде, озерам, их обитателям. Не скажу, что проблема замалчивается. Время от времени о ней не просто говорят, а кричат...
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
