Вячеслав Никифоров — из тех режиссеров, которым не стыдно смотреть в глаза зрителю. Ведь в каждом его фильме — искренняя любовь к артистам и глубокое уважение к публике. А еще он называет себя очень счастливым человеком. Потому что в полной мере познал, что такое настоящая радость творчества. Кто прошел с Вячеславом Александровичем этот путь, помог сделать выбор и какие события особенно повлияли на жизнь режиссера? Ответы на все вопросы — из первых уст.
Мама
— Я родился в 1942‑м, за три года до окончания Великой Отечественной. Мама эвакуировалась с Северного Кавказа. Совершенно одна, с трехлетним ребенком на руках и еще одним в животе. В конце концов она осела в Адлере, где и родила меня. Кругом война, бомбежка, голод... А у нее два маленьких ребенка: трехлетка и новорожденный. Как жить? Чем кормить? Просилась как-то к людям, ей ответили: «Вот этого маленького выброси, а с тем, который постарше, возьмем». Что делать, так было... Отец до войны был редактором районной газеты, затем партизанской. Познакомились они, кстати, на работе. Мама сначала была наборщицей, потом корректором. А папа вдовец. И тут, значит, мама такая пышненькая приходит к ним трудиться. Ну и все: через год, в 1939‑м, у них рождается мой старший брат Сережа, через три года появился я.
Театр
— Шучу, что во всем, что происходило в моей жизни, виноваты женщины. С актерством та же история. Девочка, которая дружила с моим братом, была вся такая эрудированная, умненькая. Знала все про театр, кино, литературу. И как-то она затащила меня в драмкружок. А когда открылась вечерняя театральная студия для рабочей молодежи, уже сам заинтересовался. И хотя был еще школьником, меня в виде исключения туда приняли. Параллельно приятельствовал с парнем, который учился во ВГИКе на операторском факультете. Он постоянно просил помочь то в одном, то в другом… И так как-то незаметно начала проклевываться моя режиссура. Этот парень познакомил меня с одним режиссером-документалистом, который к тому времени уже оканчивал ВГИК. Это был Владислав Ефремов. Постоянно давал мне какие-то книги, таскал брошюры, подсовывал статьи — и я заразился всей этой киношной штукой. Хотя вообще-то готовил очерки, чтобы поступать на журналистику… Но в один момент все эти очерки переписал, сделал раскадровки, отнес приемной комиссии и поступил во ВГИК.Лев Кулешов
— Свое успешное поступление (с первого раза!) легко могу объяснить. Дело в том, что я кое-как рисовал, шрифтами разными умел писать. А Лев Владимирович Кулешов — мой учитель, патриарх советского кино, народный артист РСФСР — в юности был художником. И питал к ним слабость. Был убежден, что настоящий режиссер должен уметь рисовать. Поэтому, увидев мои раскадровки и зарисовки, сразу принял решение, которое сыграло определяющую роль в дальнейшей судьбе… Когда я выпускался, встал вопрос, на какую киностудию идти. Лев Владимирович не обладал возможностью пристроить куда-либо и честно в этом признался, добавив: «Но если понадобится, надену свой французский костюм и пойду просить за тебя куда угодно. Потому что ты обладаешь самым прекрасным даром, который есть у режиссера: умеешь и любишь работать».Минск
— Почему «Беларусьфильм»? Во-первых, на этой студии был редактором Роберт Святополк-Мирский, который тогда сказал мне: «Слава, у нас скоро открывается объединение «Телефильм». Очень перспективное место. И у них острая нехватка режиссеров». А во-вторых, все, у кого я спрашивал о Минске, неизменно приходили в восторг: там же Федя Конев! Там Туров! Там Добролюбов! В общем, в 1969‑м приехал в Минск с рекомендательным письмом от Кулешова. И совсем скоро начал снимать «Зимородка». Но кого пригласить на главную роль? Мой ассистент Галя Комарова предложила: «Давайте позовем Владимира Самойлова». А он к тому времени уже был звездой: вышли «Свадьба в Малиновке», «Освобождение», «Тени исчезают в полдень»… И я испугался: «Галя, ну ты что? Такой актер! Да у меня язык не повернется ему предложить». «Но, может, хотя бы попробуем?» — ответила Галя. И Самойлов неожиданно согласился. Потом объяснил мне кое-что. Сказал, что у каждого актера есть манок. В сценарии «Зимородка» таким манком стал эпизод, когда его герой, немолодой уже учитель, после уроков съезжает вниз на перилах. Потому что в душе он сам все еще мальчишка.
Владимир Самойлов
— Снялся у меня в девяти картинах. Почему? Потому что это глубокий и незаурядный артист. И удивительный человек. Он никогда не сплетничал, не жадничал, у него не было претензий по поводу гонораров. С первого взгляда Владимир Яковлевич производил впечатление человека надежного и исключительно одаренного. Я просто чувствовал, что он глыба. Бесконечная глыба актерского дарования… У нас и споров с ним практически не было. Даже если он был чем-то недоволен, то и сказать не успевал: я уже переключался на какой-то другой вариант. Это самое главное в нашей работе: у него никогда не возникало желания обострять спор, а у меня — что-либо доказывать.«Отцы и дети»
— Все хвалили «Зимородка», а мне казалось, что это достаточно скромное достижение. Хотя я никогда не страдал звездностью, был очень послушным режиссером и снимал то, что заказывала студия: «Хлеб пахнет порохом», «Сын председателя»… И у меня начался творческий кризис. Не зря говорят, что режиссером становишься несколько раз: когда тебя выбирает мастер, учит государство, делаешь свой первый фильм. Но войти в профессию всегда легче, чем удержаться в ней. У меня получилось с четвертого раза. Все началось с «Фрузы» по мотивам рассказа Василя Быкова и продолжилось картиной «Отцы и дети». Во многом благодаря ей не стал тем режиссером, который всю жизнь ходит в середняках. Хотя когда сдавал фильм на студии, аплодисментов не случилось, все было крайне буднично. Но мы вышли из зала, и ко мне подошел Валера Рубинчик: «Слава, знаю тебя много лет. Но не знаю, как сейчас вести с тобой». Так он выразил свое впечатление. Я был, конечно, очень смущен. А потом он добавил: «Вот видишь, какие чудеса делает любовь». Мы тогда только-только поженились с Аллой (Хоменко — актриса, жена Вячеслава Никифорова. — Прим. ред.) Помню, это даже обидело. То есть если бы я не влюбился, то и фильма бы не получилось? А потом подумал, что он прав. Это внутреннее состояние влюбленности, безусловно, сыграло свою роль. Когда человек увлечен, он уже по-другому живет и мыслит.За фильм «Отцы и дети» Вячеслав Никифоров был удостоен Государственной премии СССР, за сериал «Палач» — престижной российской кинопремии «Золотой орел».
Семья
— Жена Алла сыграла у меня в семи картинах. «Душа моя, Мария» — это был ее дебют в кино. Конечно, пробовал и других актрис. Но остановился на Алле, потому что был в ней уверен. Знал точно: то, что закладывалось в ее персонаж, в Алле точно есть. Какая-то колдовская затаенность, отстраненность… Вообще, прожив большую жизнь, могу точно сказать, что первейшей ценностью в ней является семья и дети. Именно они примиряют нас с кратковременностью существования на земле, все смыслы заключены в них. И никак не обмануть эту очевидную истину. Ни деньги, ни профессия не являются главными в жизни. Если ты не одинок, у тебя есть семья, ты счастливее многих.leonovich@sb.by
