Перемирие на Украине выглядит хлипким даже несмотря на подчеркнуто корректные заявления международных наблюдателей

Перемирие на Украине выглядит хлипким даже несмотря на подчеркнуто корректные заявления международных наблюдателей. Никто и не скрывает, что политический процесс идет параллельно с военными приготовлениями. Обе стороны рассчитывают не только отдохнуть, но и извлечь уроки из последних событий, сменив тактику. Предположить, где и как возобновится война, можно уже сейчас.
Если по-хорошему, думать о смене тактики необходимо именно украинской армии, которая по большому счету чудом избежала тотального разгрома. Нынешнее состояние ВСУ позволяет говорить о необходимости передышки, возможно, значительной – до лета. Ретивые умы в Киеве уверяют, что новое «победоносное наступление» на ДНР и ЛНР будет подготовлено к маю. Эти сроки находятся в прямой зависимости от начала поставок западного – американского – оружия, если таковые будут вообще. Видимо, в украинском генштабе понимают, что без подпитки извне эскалация боевых действий приведет к еще более печальным последствиям, чем последствия нынешние.

ВСУ умудрились потерять до трети всей своей бронетехники и тяжелой артиллерии. Конечно, поштучно эти потери уже никто и никогда посчитать не сможет, тем более что, скорее всего, учет был неточный изначально – слишком много украли и разрушили еще до войны. Но по приблизительным подсчетам только в районе Дебальцево ВСУ оставили всю технику пяти батальонно-тактических групп и еще одного танкового батальона. То есть 120 танков, 200–300 БМД, 200 САУ, 100 буксируемых орудий, 30–50 РЗСО. На других участках фронта еще 20–30 танков, до 100 ББМ и до 100 артиллерийских орудий уничтожено контрбатарейным огнем. Это потери безвозвратные, восполнить их будет очень сложно, если не невозможно.

Если до войны все эксперты сходились на том, что именно огневая мощь (и артиллерийская, и броневая) – это единственный козырь ВСУ, то теперь этот козырь бит. Правда, это не означает, что ВСУ пойдут на радикальные изменения в характере применения своих сил и средств – у них просто нет альтернативы, которой можно было бы хотя бы на время подменить тот modus operandi, который они использовали в осенне-зимний период 2014/2015 годов. Его можно лишь немного усовершенствовать, обновить тактически, но без появления у ВСУ новых видов вооружений (условного американского оружия) говорить о серьезных реформах тактических схем не приходится.

При этом упор на артиллерийский огонь приводил к чудовищным тактическим ошибкам, которые невозможно и далее объяснять отсутствием опыта у офицеров старше майора. Зачем понадобилось заводить в Дебальцево два дивизиона 55-й артиллерийской бригады? МСТА-Б – дальнобойные гаубицы, они отлично могли бы выполнять свою работу от Артемовска или Авдеевки, а в Дебальцево просто стали легкой мишенью. Танки вкапывали в землю, в капониры, забыв о том, что это вообще-то средство мобильного наступления, а не просто крупная пушка. Сложно ведь представить себе, что украинские офицеры начитались советского устава образца 1940 года, когда просто бросили под Дебальцево в капонирах 30 новых танков.

Главный технический вывод для ВСУ тоже про танки. Они горят. Причем массово. Характер повреждений наводит на нелестные мысли о знаменитом харьковском заводе. На Украине уже началась вялая дискуссия о качестве стали, которую используют там при ремонте танков, но, видимо, дело куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Харьковский Т-64 – негодный танк со множеством конструктивных ошибок, которые были усугублены местными «кулибиными» прямо по ходу военных действий. Скорее всего, на харьковском заводе действительно используют котловую сталь вместо бронированной, чтобы уменьшить вес танка, но и это полбеды. Стремление уменьшить время расконсервации и ремонта приводит уже к откровенной халтуре, в результате чего и так не слишком хороший танк, который ругали еще в период испытаний в советское время, и вовсе превращается в обузу – броневые листы отваливаются, динамическая защита не работает, а корпус просто распадается на части, чего ни с каким другим советским танком не происходило никогда и нигде. Да, может оторвать башню – как прямым попаданием, так и детонацией БК, но чтобы корпус просто по швам расходился – это удивительное явление, свойственное только харьковскому чудо-заводу.

Сейчас ВСУ вынуждены вводить в строй танки уже третьей очереди. До лета реально расконсервировать 20–30 единиц – и то хорошо на полном безрыбье. В ход пошли даже устаревшие при царе Горохе БТР-70 и орудия чуть ли не времен Отечественной войны. В такой обстановке говорить о маневренных наступательных действиях наивно, а ведь именно отсутствие инициативы стало главным фактором последовательных поражений ВСУ в последние месяцы.

Огромная дебальцевская группировка – пять тяжелых батальонно-тактических групп, отдельный танковый батальон, три отдельных легких батальона плюс артиллерия – чуть ли не пять месяцев стоймя стояла, хотя по планам генштаба представляла собой именно наступательную систему. Она даже не пыталась маневрировать, проснувшись только после того, как «горлышко» котла закрылось, и принялась биться об него, как головой о стену. Все эти БТГ никогда не использовались как единое целое, боестолкновения велись поротно, повзводно, а то и по принципу «кто тут рядом оказался». Все это означало потерю управляемости – самое страшное, что может произойти с армией на войне. По факту ВСУ добровольно отдали инициативу ВСН, и только количественное превосходство на других участках фронта спасло Украину от тотального поражения.

На этих участках (например, на Бахмутской трассе и на северном фронте ЛНР вообще) ВСУ и впрямь смогли оказать существенное сопротивление, фактически сорвав планы ВСН на данном направлении. Ополченцам не удалось продвинуться по трассе настолько глубоко, чтобы развернуться в тыл позициям ВСУ у поселка Счастье – основной позиции под Луганском, за которую украинские войска будут цепляться до последнего. После занятия двух номерных постов наступление захлебнулось без резервов и тем самым создало у ВСУ иллюзию возможности контрнаступления на Луганск, что они и попробовали сделать с тем же самым успехом. На этом участке фронта сложилось временное равновесие, разрушить которое может только ясно выраженное желание одной из сторон.

Похоже, что как раз украинская сторона, поверив в слабость луганской милиции (которая к тому же понесла серьезные потери под Дебальцево), решила частично перенести тяжесть боев именно на этот участок. По всему фронту боеспособность ВСУ может быть восстановлена только к лету, так что, скорее всего, украинская сторона все-таки сменит тактику. В Киеве поняли, что фактор инициативы становится решающим, теперь постараются первыми перейти к наступательным действиям (политическая составляющая или формальный практический предлог найдутся – это не проблема). Однако даже к лету состояние ВСУ без западной помощи будет таковым, что ни о каких стратегических ударах можно даже не думать. Другое дело, что именно по политическим соображениям Киев не сможет отказаться от попыток «вообразить» нечто стратегическое – затягивать войну для Украины в среднесрочной перспективе самоубийственно, что понимают все.

Объективно ВСУ смогут отмобилизовать и худо-бедно подготовить к этому сроку 20–30 тысяч военнослужащих без квалификации. Экипажи танков как были, так и останутся проблемой. Еще хуже дела обстоят с артиллеристами, а артиллерия для ВСУ – основная сила. Уже в период с декабря по февраль выявилось резкое отставание украинских артиллеристов от ополченцев в уровне подготовки и обученности, что привело к большим потерям, а контрбатарейная война оказалась проиграна. В среднем артиллерия Новороссии отвечала на огонь с украинской стороны через 4–8 минут против 15–20 минут «ответки» украинцев. В результате, например, была разгромлена 26-я артиллерийская бригада. Два современных контрбатарейных радара, которые подарили ВСУ англичане, потеряны просто по глупости. Один сломали, что-то не так подвинтив еще до того, как он добрался до линии фронта, а второй разместили прямо рядом с батареей, где его и накрыло. Это, кстати, к разговорам об эффективности западного оружия без западных специалистов при нем. В нынешнем своем состоянии ВСУ способны любое суперсовременное устройство в два счета превратить в ведро с гайками и микросхемами, причем без помощи ополчения.

Каков процент желающих реально воевать из этих мобилизованных 20–30 тысяч – непонятно. Есть данные, что разговоры о быстрой сдаче в плен ведутся даже в учебках. Гуманное отношение к пленным, продемонстрированное еще летом прошлого года, сняло страх перед пленом, который нагнетался украинской пропагандой. Украинские солдаты теперь готовы сдаваться, что резко уменьшает боеспособность армии в целом. А пустить вперед только добровольческие бригады невозможно – их численность тоже конечна, а социально-политическая обстановка в стране больше не будет продуцировать волны патриотизма.

При этом ВСУ вынуждены держать очень крупные силы в Мариуполе и вокруг него вне зависимости от собственных планов. Понятно, что рано или поздно не избежать очень серьезных боев на этом участке, но сейчас город массированно укрепляют, не обращая внимания на степь севернее него. В Киеве почему-то полагают район Волновахи своим стратегическим пунктом, с которого можно начать наступление в обход Донецка, и продолжают собирать на этом участке довольно крупные силы и артиллерию. Второе вынужденное место концентрации – дуга Пески – Авдеевка и дальше на северо-восток к Лисичанску со всеми остановками. Понятно, что никаких попыток отбить обратно Дебальцево или наступать на Горловку ВСУ не предпримут, но они просто вынуждены прикрывать это направление в том числе и по идеологическим соображениям. Неожиданный прорыв ВСН, например, к Славянску и Краматорску станет таким идейным поражением для Киева, что режим уже никак не сможет оправдаться. Даже называя черное белым, как это было после Дебальцево.

Скорее всего, ВСУ попробуют все-таки перенести всю тяжесть новой попытки наступления не на донецкое, а на луганское направление с целью снова, как прошлой весной, попытаться отрезать ДНР и ЛНР от России. Именно с этой целью подкрепления будут перебрасывать не под Донецк, а в район Лисичанска, где уже сейчас разведка отмечает резкую активизацию автомобильных перевозок, причем активно используются грузовые автомобили с польскими номерами. Кроме того, в Киеве продолжают считать Луганск более слабым звеном, чем Донецк, и надеются создать там внутреннюю нестабильность. Недавние события в Красном Луче, когда силами министерства государственной безопасности была ликвидирована неподконтрольная вооруженная группировка, склонная к мародерству, были восприняты в Киеве именно как признак нестабильности в ЛНР. Хотя на самом деле все как раз наоборот – потенциальный источник нестабильности (уничтоженная группа «атамана Косогора») был эффективно устранен, причем без участия ополчения, а только лишь силами МГБ.

В последние дни ВСУ активно пытаются восстановить потенциал авиации, насколько это вообще возможно. Считаные единицы боевых самолетов, способные летать, спешно приводят в порядок. На единственный дееспособный аэродром в непосредственной близости от линии фронта – в Краматорске – перебрасываются вертолеты, которых пока в избытке. Вертолеты регулярно стали проводить тренировочные полеты в районе Славянска с зависанием и имитацией боевых заходов, чего раньше не было вовсе. Квалификация летчиков оставляет пока желать лучшего, но повысить ее тренировками не так сложно, как кажется на первый взгляд. В конце концов, можно нанять поляков, знакомых с советскими летательными аппаратами.

В условиях расположения бронетехники и артиллерии ВСН на крупных складах и заводах, которые известны наблюдателям ОБСЕ (а следовательно, и украинской стороне), авиация вновь становится серьезной силой. Нанести упреждающий удар по беззащитным скоплениям техники ополчения без грамма топлива и воздушного прикрытия Киеву по силам. У ВСН, видимо, все же нет возможности полностью контролировать небо или даже поставить под круглосуточное прикрытие наиболее крупные склады. Но и веры в добрую волю Киева тоже нет. Потому придется все-таки попытаться наладить если уж не контроль за небом, то хотя бы разведку вблизи украинских аэродромов или агентурную разведку в штабах и связанных с ВВС Украины воинских частях.

Со своей стороны ВСН также не готовы к стратегическим действиям из-за хронического недостатка живой силы. Огромный людской потенциал вынужденно отвлекается на восстановление разрушенной инфраструктуры, на работу шахт, заводов и железнодорожной сети, просто на жизнеобеспечение. А значит, скорее всего, ополчение не станет менять и ранее довольно успешную тактику мобильной обороны, которая при полной пассивности противника уже несколько раз заканчивалась успешными окружениями. Тем более, ВСН теперь способны мобильно перемещать резервы в глубине своей территории и вдоль фронта, поскольку занятие Дебальцево открыло возможность прямого сообщения между ДНР и ЛНР. Постоянная ротация частей и так доводила украинскую сторону до истерики, поскольку она не могла определить направление главного удара, а сейчас эта тактика способна вызвать полноценную панику. Другое дело, что ВСН вынуждены уже сейчас – в самом начале перемирия – задуматься о том, какие стратегические направления им придется определить для себя к лету. Фальстарт может сыграть дурную шутку, поскольку вынудит заранее передислоцировать наиболее боеспособные части на избранные направления.

Кроме того, до сих пор не завершен процесс унификации частей, приведения различных батальонов к общей структуре и создания так называемых номерных – регулярных – батальонов взамен добровольческих. Эта мера скорее даже политическая, нежели чисто военная, но она способна существенно улучшить боеспособность некоторых частей ВСН. К лету эта работа наверняка будет завершена, и тогда можно будет уже реально, а не гипотетически оценить потенциал армии Новороссии.