Война и санкции

Информационную войну Россия проигрывает. Международная комиссия по расследованию гибели малайзийского “боинга” над территорией Украины еще не сделала официальных выводов, но общественному мнению уже все понятно — и кто виноват, и что делать, и кого наказать. Наказание в виде серьезных секторальных санкций со стороны ЕС и США уже последовало. Бьют по чувствительным местам: ограничили доступ российским банкам к рынку международных заимствований, запретили экспорт в Россию оборудования для нефтедобычи, будущие поставки вооружений (на заключенные ранее контракты это не распространяется, и французские “Мистрали” российская армия, похоже, получит) и электронной продукции двойного назначения. В список лиц, которым запрещен въезд в ЕС, добавлены несколько человек, особенно близких, как считают в США и ЕС, к Владимиру Путину. 

Принятие этих санкций далось Евросоюзу нелегко. Более того, не слишком верилось (и в первую очередь Москве, которая до сих пор хорошо играла на различии интересов стран — членов ЕС), что столь жесткие санкции вообще последуют. Дольше всех сопротивлялись, пожалуй, деловые круги Германии и Италии — стран, которые больше других завязаны на российскую экономику. 

Например, ежегодный российско-немецкий товарооборот составляет около 80 млрд евро. Глава Федерального объединения среднего бизнеса Марио Оховен заявил, что в Германии около 300 тысяч человек связаны с российским бизнесом, и санкции угрожают потерей 25 тысяч рабочих мест. А ведь экономический кризис в Европе еще не преодолен. По оценкам специалистов, из-за введенных санкций в 2014—2015 годах Россия и ЕС потеряют по 100 млрд евро. Но для России эти потери окажутся куда более болезненными, чем для Евросоюза, ввиду меньшего объема экономики. В этом году из-за санкций Россия потеряет около 1,5% ВВП, Европа — 0,3%. А еще на мировом рынке наблюдается слабое, но все же снижение цен на нефть...

До сих пор казалось, что обширные экономические связи — лучшее средство против санкций. Месяц назад в Берлине мы говорили об этом с белорусским послом Андреем Гиро, он сказал: “Сдержанность в принятии ограничительных мер в отношении России объясняется в том числе тем, что германский бизнес имеет там слишком большие интересы”. Но после падения малайзийского “боинга”, которое стало “точкой невозврата” в украинском кризисе, политика оказалась важнее экономики. Хотя, конечно, не обошлось без исключений. Примечательно то, что новые санкции хоть и направлены против энергетического сектора (в надежде на то, что живущая в основном за счет экспорта углеводородов Россия ощутит это особенно остро), затрагивают нефтяной, но не газовый сектор. Потому что ввести санкции против российского газа для Европы означает отпилить сук, на котором она сидит: практически треть своих потребностей в газе ЕС покрывает именно за счет российского импорта.

Россия чувствительно проигрывает внешнюю информационную войну, но несомненно выигрывает на внутреннем фронте. Поддержка действий президента Путина в России сильна как никогда ранее. С учетом этих настроений возникает вопрос о том, насколько эффективными будут санкции ЕС и США, если мы понимаем, что главная их цель — смена политического режима в России (или у кого-то еще остались сомнения?). Белорусский опыт говорит о том, что санкции однозначно не достигают желаемой (для тех, кто их вводит) цели. Опыт Ирана и Ливии — о том, что санкции могут быть достаточно болезненными для экономики и могут подвигнуть страны, против которых они направлены, к переговорам. Но не более того: Иран не отказывается от своей ядерной программы, по-прежнему настаивая на ее мирной природе. Более того, санкции часто заставляют народ страны сплотиться вокруг своего руководства, что мы и наблюдаем в Иране — эффект “осажденной крепости”. 

Некоторые пессимисты-патриоты утверждают, что им море по колено, что в антироссийских санкциях для самой России может быть даже позитивный момент (пусть и в несколько отдаленной перспективе): он заставит больше полагаться на свои собственные разработки (особенно в сфере ВПК), что означает в свою очередь модернизацию производств. Но будет больно, и страусиная поза здесь неуместна. Причем, к сожалению, больно будет не только России: весьма вероятно, что и Беларусь, тесно экономически связанная с восточной соседкой, ощутит на себе последствия острого конфликта с ЕС и США. Правда, повторюсь, мы уже натренированы временем.