7 мая открылся Пражский саммит, на котором представители шести государств, в том числе Беларуси, подпишут программу Евросоюза «Восточное партнерство». Об этой концепции в последнее время много говорят и пишут, рассматривая ее в основном через призму политики самого ЕС. Нам представляется, что, предлагая партнерство европейским странам, не ставящим своей целью вступление в ЕС, Брюссель тем самым демонстрирует готовность к европейской «горизонтали». В отличие от строгой иерархии европейской «вертикали», где страны–кандидаты выполняли определенные задания, «горизонталь» — более демократичная и обширная модель сотрудничества.
Но что она в себя включает? Каким содержанием должна быть наполнена? Этот вопрос обсуждался в формате «круглого стола», организованного посольством Венгерской Республики в Минске (в первой половине 2011 года Венгрия будет председательствовать в ЕС).
В дискуссии участвовали: Ференц КОНТРА, Чрезвычайный и Полномочный Посол Венгерской Республики; Жан–Эрик ХОЛЬЦАПФЕЛЬ, временный поверенный в делах Европейской комиссии в Беларуси; Сергей МАСКЕВИЧ, председатель Постоянной комиссии Палаты представителей по международным делам и связям с СНГ; Мартин ЧЕХ, 2–й секретарь посольства Чешской Республики, Юрий ШЕВЦОВ, эксперт Центра по проблемам европейской интеграции; Виталий СИЛИЦКИЙ, директор BISS (Вильнюс); Ирина ТОЧИЦКАЯ, эксперт Института приватизации и менеджмента; Денис МЕЛЬЯНЦОВ, аналитик BISS (Вильнюс). Предлагаем вниманию читателя наиболее важные выводы этого разговора.
Ф.Контра: Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить вопросы, связанные с политикой «Восточного партнерства». Хотелось, чтобы участники обменялись мнениями о тех новых возможностях расширения сотрудничества с Европейским союзом, которые появляются у Беларуси. И конечно, услышать ваше мнение о том, каким содержанием должно быть наполнено сотрудничество в условиях этой программы.
В.Силицкий: Мы стали свидетелями желания Европейского союза играть более важную роль в отношениях с государствами постсоветского пространства. А с другой стороны, мы видим и желание этих стран укреплять сотрудничество с Европой. Надо отметить, что инициатива «Восточное партнерство» была объявлена во время начавшегося диалога Беларуси с Евросоюзом. Она провозглашена и в то время, когда отношения с Россией многих постсоветских стран, и в первую очередь Беларуси, Украины и некоторых других ее соседей, претерпевают достаточно существенные, на мой взгляд, изменения.
С.Маскевич: Отмечу, что факт включения нашей страны в программу «Восточное партнерство» позитивно воспринят белорусскими парламентариями. Реалии сегодняшнего дня диктуют необходимость более тесных связей в 
экономике и большего доверия в политике. Если эта программа будет наполнена реальным содержанием, учитывающим интересы не только ЕС, но и приглашаемых к партнерству шести стран, она может стать одним из новых этапов процесса общеевропейской интеграции. У нас, как известно, существуют особые отношения с Россией, и мы заинтересованы в том, чтобы и она участвовала в этом процессе. Если же, допустим, «Восточное партнерство» создается для того, чтобы в той или иной степени ослабить белорусско–российские отношения, то это не те принципы, на которых возможно построение безопасного мира для всех.
Если мы все наши отношения будем строить на доверии, то рамки «Восточного партнерства» наполнятся реальными проектами, инвестиционными программами, выгодными для всех нас. Главное, чтобы не было излишней политизации. Равноправного партнерства не получится, если нам будут выставляться заведомо невыполнимые требования по тем или иным вопросам нашей внутренней жизни. Общеевропейские стандарты не вводятся, стандарты не навязываются, они создаются, и на это требуется время. Мы пошагово будем двигаться навстречу друг другу, и каждый шаг будет наполнен реальным содержанием.
Ж.–Э.Хольцапфель: В участии вашей страны в программе «Восточное партнерство» заинтересованы и Евросоюз, и сама Беларусь. Это позволит нам укрепить двусторонние отношения и создаст хорошие возможности более плодотворного сотрудничества в различных сферах.
«Восточное партнерство» — это, во–первых, демократия и стабильность. Оно предполагает многостороннее сотрудничество шести стран и ЕС в четырех областях: демократизация, экономическая интеграция, энергетическая безопасность, контакты между людьми.
Другой интересный элемент партнерства — это так называемые флагманские инициативы: проекты в области управления, границ, развития малого и среднего бизнеса, энергоэффективности, региональные энергетические программы, предотвращение гуманитарных катастроф.
Что касается двустороннего сотрудничества, то здесь спектр возможностей еще более широкий. В качестве базового элемента существуют возможности постепенной интеграции в экономику Евросоюза через глубокие и всеобъемлющие зоны свободной торговли. Я хотел бы напомнить, что до сих пор единственное соглашение между Беларусью и ЕС в области торговли на настоящий момент — это устаревшее соглашение о торговле текстильными изделиями.
Одна из долгосрочных целей программы — отмена визового режима. Соглашение об этом необходимо для того, чтобы уже в ближайшем будущем снизить размер консульского сбора и облегчить для белорусов процедуру получения виз. Беларусь может подписать его при условии, что станет полноценным участником Европейской политики соседства.
Общий объем всех текущих проектов между Беларусью и Европейским союзом, не включая программы региональной поддержки и трансграничной помощи, составляет около 40 млн. евро. По мере углубления сотрудничества в рамках этого партнерства, выхода его на новый уровень взаимодействия финансовые возможности будут расти.
М.Чех: «Восточное партнерство» поможет сдвинуть наше мышление, сформированное XX веком, его разрушительными конфликтами. Это не образование новых секретариатов, новых международных структур. Это гибкая программа, основанная на регулярных встречах представителей стран ЕС и стран–партнеров. Это контакты между людьми, это энергетическая безопасность, это экономическая интеграция и конвергенция с политиками ЕС.
7 мая в Праге станет отправным моментом, после которого наша дискуссия вступит в новую, более конкретную фазу. Нужно будет наполнить общие структуры конкретными проектами. Возможно, мы так лучше поймем друг друга, ведь наш мир состоит не только из политических заявлений, которые появляются на первых полосах газет. Но он наполнен также мозаикой конкретных лиц, людей, в конкретных городах и деревнях, которые решают множество вопросов, неинтересных для журналистов, но вскрывающих невиданные возможности для будущего, которые мы до сих пор не смогли обнаружить.
И.Точицкая: Для Беларуси участие в этой программе может быть выгодно в экономическом плане. Перспективным с 
этой точки зрения я вижу создание зон свободной торговли, где белорусская экспортно ориентированная экономика могла бы иметь свою нишу. Особенно в области торговли сельскохозяйственной продукцией. Здесь, мне кажется, у страны есть очень неплохие перспективы.
В сфере энергетики данное партнерство очень важно. Беларусь сегодня находится на начальном этапе реструктуризации энергетического сектора. У ЕС накоплен опыт в этом плане.
Здесь можно упомянуть о «зеленых» инвестициях в рамках реализации Киотского протокола. Интересными могут быть проекты по развитию малой энергетики, энергетики на возобновляемых источниках.
Существуют возможности более эффективного использования транзитного положения страны. Здесь интересы ЕС и Беларуси могут полностью совпадать. Мы можем укрепить и подтвердить статус Беларуси как надежного транзитного партнера.
Ю.Шевцов: Мне кажется, что мы часто эмоционально преувеличиваем значение «Восточного партнерства». На мой взгляд, это всего лишь программа сближения с ЕС. Это поднятый шлагбаум для контактов.
«Восточное партнерство», помимо очевидных плюсов, ставит перед нами и серьезные вызовы, но с ними при желании можно справиться. Поскольку я регулярно бываю в России, то мне хорошо известно, что раздражает некоторых представителей российской элиты. Раздражает не сам факт членства Беларуси в этой программе, а, как им представляется, очевидный дрейф на Запад. «Восточное партнерство» в этом смысле всего лишь одна из тропинок.
Да, участие в «Восточном партнерстве» и некоторые другие шаги Минска втягивают Беларусь в восточноевропейское экономическое пространство. В момент экономического кризиса, когда в восточноевропейскую экономику приходит помощь из богатой части Европы. Россия переживает тот же самый кризис, но у нее нет таких возможностей, в том числе финансовых, чтобы сохранить емкость своего рынка. Скорее всего, в скором времени уже больше чем половина нашего экспорта будет идти в Евросоюз. Европейская 
экономика мощнее, чем российская. Мы, естественно, должны это учитывать в долгосрочной перспективе. И естественно, что это вызывает некоторое раздражение на востоке. Хотя никаких катастрофических реакций я не вижу.
Наше сближение с Евросоюзом может принести пользу для крупных энергетических и инфраструктурных проектов — это и атомная электростанция, и нефтетерминал в Риге, и другие. Если они будут реализованы — а мне кажется, они будут реализованы, — тогда через несколько лет, к моменту выхода нашего региона из кризиса, мы, скорее всего, превращаемся в наиболее важную часть этого микрорегиона между Западной Украиной, Балтийским морем, центральной Польшей и Россией, мы становимся экономическим ядром этой части Европы. Для нас плюсы этой ситуации очевидны, для некоторых российских политиков они неочевидны.
Но тут следует иметь в виду, что отношения между ЕС и Россией куда ближе, чем между ЕС и Беларусью. Поэтому вслед за «Восточным партнерством» нам, скорее всего, надо ожидать нового сближения России с Европой. И это надо всячески приветствовать. Чем теснее будут отношения между ними, тем больше стабильности будет в Восточной Европе, тем лучше для нас. Грубо говоря, у ВКЛ все средневековье шли бесконечные войны с московским 
государством и ничего хорошего это не дало.
Я думаю, здесь очень много пунктов, где мы можем работать вместе с Россией, вырабатывая общую позицию, сближаясь с Евросоюзом. Мы заинтересованы вовлекать Россию в энергетические и инфраструктурные проекты, которые реализуем. Ситуация с АЭС складывается удачно. Как сейчас получается, она сядет в нишу Игналины, т.е. будет обслуживать не только наши потребности, но и Литву, Латвию, но строить ее будут россияне, и это нормально для нашей ситуации. И если мы вовлечем в инфраструктурные проекты в Вентспилсе, Клайпеде, Риге российский капитал и будем всячески усиливать Таможенный союз в рамках ЕврАзЭС, это тоже будет элемент втягивания России в более тесные отношения с Европейским союзом и ослабления негативного восприятия там нашего восточного соседа.
Мне кажется, что все сложности, которые возникают у нас на востоке вследствие участия в «Восточном партнерстве», в принципе, преодолимы. Но они требуют очень сильной политической, идеологической и даже культурной трансформации белорусского общества: нам придется отходить от восприятия себя в качестве пограничной территории между востоком и западом, к позиционированию себя как связующего звена между ЕС и Россией. Концепция пассивного моста нам не подходит. Мы должны активно действовать. И в этом смысле визит Президента в Ватикан и приглашение Папы Римского в Беларусь, и идея встречи здесь Папы и Патриарха — это символическая модель той политики Беларуси, которая сегодня актуальна.
Д.Мельянцов: Можно с уверенностью сказать, что «Восточное партнерство» — инициатива долгосрочная по времени и геополитическая по своим масштабам. Это стало еще более понятным после конфликта в Грузии и после того, как появилось первое коммюнике Еврокомиссии, в котором представлялся этот проект, где черным по белому было написано, что одной из его целей является безопасность восточных соседей ЕС. В первой версии данной инициативы мы практически нигде не найдем упоминания о ценностях, которые будут положены в основу этой политики сближения. Что позволяет предположить, что «Восточное партнерство» задумывалось и развивалось вначале как часть концепции пояса добрососедства Европейского союза, анонсированной в европейской стратегии безопасности.
Не секрет, что одной из важных проблем для ЕС всегда был поиск баланса между ценностями и направлениями геополитики. ЕС выдвинул условие, что общеевропейские ценности являются ядром этого партнерства. Но если мы посмотрим на судьбу Барселонского процесса, продолжением которого является Средиземноморский союз, то увидим, что жесткая политическая обусловленность опоры только на ценности не может привести к активному участию стран–партнеров в реализации этой политики. Вывод был сделан, в частности, из Барселонского процесса: для стран, которые являются партнерами ЕС, очень важны какие–то масштабные проекты.
Раньше ЕС в обмен на проведение изменений в сфере законодательства и т.п. предлагал членство. Сегодня таких предложений уже не делается. Поэтому на первое место должны выйти реальные конкретные проекты, которые в долгосрочной перспективе могут повлечь за собой и политическую трансформацию в странах–партнерах.
С.Маскевич: Безусловно, «Восточное партнерство» — это проект однозначно долгосрочный, с ясно выраженным геополитическим подтекстом. Другое дело, что на этом этапе принципиальное значение будет иметь вопрос, насколько мы можем его рассматривать в качестве стратегически значимого проекта в общем русле евроинтеграции. И насколько руководство и политические элиты всех стран, участвующих в этой программе, смогут действовать именно в этом ключе. Нам очень многое еще предстоит сделать. Здесь есть вопросы и по унификации законодательства, и по введению европейских стандартов, чтобы развитие торговых отношений стало практикой. Общие ценности надо формировать, а не вводить.
М.Чех: «Восточное партнерство» сегодня — это даже не пустой дом, это скорее план дома. И мы еще должны обсудить, где будет лестница, где будут квартиры, сколько их будет... То есть мы находимся еще только в начале очень долгого пути. Сначала мы должны создать структуры, которые будут заниматься этими всеми вопросами на первом этапе. А только потом определить, каким конкретным содержанием наполнить наше сотрудничество. Самые лучшие из предложенных идей, думаю, будут реализованы.
Ж.–Э.Хольцапфель: Первые ответы на большинство вопросов о том, каким конкретным содержанием будет наполнено наше сотрудничество, будут получены в мае. Что касается некоторых других проблем, таких, например, как безопасность энергетики, то по ним уже проводились экспертные переговоры. В рамках партнерства мы планируем 2 раза в год проводить многосторонние заседания с участием министров энергетики, на которых будет обсуждаться конкретное наполнение работы по обеспечению энергетической безопасности.
По другим различным темам тоже будут проводиться встречи министров, на которых будут обсуждаться вопросы нашего взаимодействия.
Н.Романова: Самый главный вопрос для граждан Беларуси не в том, сколько раз будут встречаться министры и какие тарифы ими будут обсуждаться... Свободное передвижение — вот главный вопрос. Мне кажется, с него надо было бы и начинать наш разговор. Ведь если говорить об основополагающих ценностях партнерства, свобода передвижения — наипервейшая потребность...
Я неоднократно задавала уважаемому представителю Еврокомиссии господину Хольцапфелю этот вопрос, но ответ меня, если честно, не удовлетворил. Все зависит, мол, от брюссельской бюрократии, от ее правил и предпочтений. Мне кажется, такая постановка не совсем правильная. Если говорить о режимах, то не лучше ли начать либерализацию визового режима?
Люди поверят в искренность намерений только тогда, когда можно будет свободно приезжать в страны ЕС...
Д.Мельянцов: Визовый вопрос действительно важен, и, может быть, его следовало бы переместить из сферы политической в чисто техническую. Он может быть скорее инструментом, нежели условием. И это не расходится с принципами «Восточного партнерства». Впрочем, у меня есть некоторые сомнения в том, что Минск заинтересован именно вот в таком решении визовой проблемы. То есть в радикальном снижении стоимости виз, тем более сделать их бесплатными.
В.Силицкий: Да, некоторые ограничения здесь действительно существуют. Но вместе с тем нельзя не отметить и проявление некоторой заинтересованности белорусской стороны в вопросе упрощения визового режима. Мне кажется, здесь нам надо действовать асимметрично. Если бы стоимость виз для граждан Евросоюза мы снизили в одностороннем порядке, то, думаю, принятие, так сказать, ответных мер другой стороной не заставило бы себя долго ждать. Можно даже для граждан ЕС вообще отменить визы.
И.Кольченко: А пример Украины, которая сделала такой, как вы предлагаете для Беларуси, асимметричный шаг, ни о чем не говорит?..
Вот вы говорите, что Беларусь не заинтересована в отмене виз. Конечно, если вспомнить, любой МИД любой страны, собственно говоря, живет за счет виз. И вполне возможно, что мидовский чиновник в глубине души не хочет, чтобы его ведомство лишилось источника доходов. Но одно дело интерес ведомства, а другое — интерес государства. Вы знаете, когда Польша, Литва, Латвия входили в Шенгенское пространство и поднимали стоимость виз для белорусов, разве наш МИД не предлагал оставить ее на прежнем уровне? И был определенный период, когда белорусские визы стоили в пределах 5 евро. Ну а потом, естественно, и нам пришлось поднимать стоимость.
В.Силицкий: Проблема здесь не столько, как вы говорите, в брюссельской бюрократии. Мидовские чиновники нас прекрасно понимают. Даже где–то в чем–то симпатизируют нам. Но там ведь, кроме них, есть множество чиновников других ведомств. Например, министерство внутренних дел. И другие министерства, которые занимаются всякого рода преступниками, борются с наркотрафиком, торговлей людьми и так далее. Именно они давят и на посольства, и на МИД.
Там очень болезненно относятся к правонарушениям со стороны мигрантов. Поэтому никто особенно не хочет рисковать в плане предоставления большей свободы для въезжающих.
И.Кольченко: По-моему, белорусы никогда и ни для кого не представляли криминальную проблему...
Ж.–Э.Хольцапфель: Программой «Восточное партнерство» предусматривается в долгосрочной перспективе в качестве конечной цели полная отмена визового режима для стран–участниц. Контакты между людьми являются одним из приоритетов. В Брюсселе в настоящее время проходит множество дискуссий, есть много лоббирования на эту тему. Если Беларусь будет способна принять условия партнерства и стать полнокровным участником Европейской политики соседства, это может привести уже в ближайшем будущем к заключению соглашения и снижению стоимости визы до 35 евро. Если мы смогли найти общий язык в начале нашего диалога, я не вижу, почему не можем решать многие интересующие всех нас вопросы в других областях.
Н.Романова: Мне очень понравилась мысль, главенствующая на этом обсуждении, о том, что ценность, значимость «Восточного партнерства» — не в том, какие средства будут вкладываться в реализацию этой программы. Проще говоря, дело не в деньгах. Главное в том, что будут созданы институты для продолжения диалога по решению конкретных практических вопросов, по решению проблем, стоящих и перед ЕС, и перед другими странами.
Ф.Контра: Мне кажется, что сегодня все еще существует ошибочное мнение, будто «Восточное партнерство» — это игра для дипломатов. Но из выступлений, прозвучавших здесь, можно сделать однозначный вывод, что это не так. Что вопросы, касающиеся непосредственно данной проблемы, гораздо шире, чем только тема для МИДа и дипломатов. Здесь очень большой круг вопросов, решение которых может намного увеличить возможности для углубления сотрудничества, наполнения его реальными делами в различных областях жизни. Мне кажется, это еще не до конца понято и в странах–партнерах. Есть в этом, конечно, и наша вина, что мы не успели объяснить более глубоко, что это такое на самом деле — программа «Восточное партнерство». Думаю, что результатами таких «круглых столов», конференций как раз и будет первое наполнение деклараций конкретным содержанием.
Процесс пойдет намного быстрее, если наши ценности будут постепенно приближаться друг к другу. После 7 мая уже можно будет говорить о более конкретных делах по конкретным направлениям.
Cправка «СБ»
«Восточное партнерство» — польско–шведская инициатива, представленная в мае 2008 года в качестве своеобразного ответа на критику Европейской политики соседства. В июне 2008 года программа была одобрена на саммите глав государств и правительств стран — членов ЕС. 20 марта 2009 года на саммите Евросоюза в Брюсселе лидеры 27 стран приняли решение о включении в «Восточное партнерство» Беларуси.
Программа, рассчитанная на шесть стран — соседей ЕС (Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Молдова, Украина), предполагает их политическое и экономическое сближение с Евросоюзом.
