Французский институт исследования общественного мнения провел опрос, испугавший элиты. Оказалось, что 39% французов полагают, что для изменения ситуации в стране нужна революция, а половина ждет реформ. Французы — нация исторически революционная, здесь и национальный праздник — День взятия Бастилии — старт революции 1789 года, одной из самых кровавых в истории. Однако Франция не единственная страна, думающая о кардинальной смене элит (но, конечно, не строя). Исследование показывает: другие страны хоть и настроены менее решительно, тем не менее тоже жаждут перемен. В Италии число потенциальных революционеров составляет 28%, в Германии с ее внешне незыблемой стабильностью — каждый пятый (20%) готов встать под знамена революции, в Австрии и Польше таких 14%, в Испании 13%. Обратите внимание на Италию: экономическая ситуация там хуже, чем во Франции, а настроенных на революцию людей меньше. Почему? Возможно, потому что у власти сейчас правительство популистов, у которых есть определенный кредит доверия. Почему? Потому что оно пришло к власти на той же волне, на которой развиваются протестные движения: против традиционных элит.
Но, как показывает опыт той же Франции, кредит доверия истекает быстро. Возьмите президента Эммануэля Макрона, чудо-мальчика, которого с большим энтузиазмом избрали на высший пост всего два года назад, а сегодня, протестуя против его политики, “желтые жилеты” несколько месяцев выходят на улицы. Макрон начинал президентскую кампанию с книги “Революция”, чем обеспечил себе голоса в том числе малообеспеченных слоев населения, которых привлекала тогда (да и продолжает привлекать сейчас) идея радикальных перемен. Образ человека, который утрет нос прежним политикам и сделает нечто небывалое, сыграл в его пользу. Впрочем, не только его: этот образ остается популярным и востребованным. В Словакии не имеющая политического опыта правозащитница Зузана Чапутова на президентских выборах победила куда более опытного заместителя председателя Европейской комиссии Мароша Шевчовича. А в Украине во второй тур президентских выборов вышел юморист Владимир Зеленский, который убедительно выглядит в роли президента в кино, а там — чем черт не шутит?..
Черт шутит многим, что доказывает опыт все той же Франции, где энтузиазм после избрания Макрона быстро сменился разочарованием. “Быстро” — важное слово: время ускорилось, всем нужны решения, которые улучшают жизнь не в “обозримом будущем”, а здесь и сейчас. Какой француз требует революции? Институт исследования общественного мнения дает такой портрет: человек в возрасте от 25 до 34 лет из малообеспеченных слоев населения, но не безработный, со средним или профессионально-техническим образованием, живущий в провинции и ощущающий себя бедным.
Эта картина типична для всей Европы: бедное большинство против богатого меньшинства, ожидание простых ответов, неготовность слушать сложные размышления, нынешний гнев вместо прежнего бессилия. Мир раскололся. Но случилось это не вдруг.
До сих пор между народом и элитами существовал молчаливый договор: народ предоставляет элитам привилегии, а они создают среду, в которой всем лучше жить. Эта система дала сбой во время финансового кризиса 2008—2009 годов. Элиты его не предусмотрели, не предотвратили, а потом не спешили признавать. Когда же все начало разваливаться, переложили бремя выхода из кризиса на народ, не поступившись своими доходами. Вторая причина волны протестов, по мнению итальянского писателя Алессандро Баррико, — цифровая революция, благодаря которой народ зашел на территорию элит, получил доселе небывалый доступ к информации и стал более нетерпеливым.
Изменит ли народный протест против элит Евросоюз? Несомненно. Будут ли эти перемены к лучшему? Как знать… Надежда живет долго и умирает последней.
plesk@sb.by
