Человечество существует уже целых сорок тысяч лет, но если люди за всю свою историю в чем-то и продвинулись вперед от состояния обезьян, так только в том, что измыслили множество фантазерских казней, придумали тысячи способов самооправдания, а также с наивной детской улыбкой научились именовать свои милые поступки смертными грехами и наоборот.
С библейских времен известны семь таких грехов: гордыня, зависть, чревоугодие, блуд, гнев, алчность, уныние. В нашу эпоху наиболее продвинутые церковные иерархи стали упражняться в остроумии и образованности, пополняя список контролем за рождаемостью, загрязнением окружающей среды, исследованиями стволовых клеток и прочей околорелигиозной лабудой, которая не имеет никакого отношения к тому, ради чего, собственно, и возникла на заре времен вера в Бога – к поискам собственной души.
Пьяное детство
Лариса Сергеевна Колесник (все имена и фамилии действующих лиц изменены, любое сходство или совпадение случайны) родом из глухой деревушки в Гомельской области. Отец ее работал в колхозе агрономом, мать – школьной учительницей. Была еще старшая сестра, отношения с которой у Ларисы не складывались с самого раннего детства, потому что разница в возрасте между ними составляла больше десяти лет, а при таком расхождении между детьми неизбежно возникает взаимная ревность и отсутствуют общие интересы.
Какие могут быть развлечения на наших осамогонившихся хуторах и селах после окончания трудового дня, каждый знает сам. Потому ничего удивительного не было в том, что и семья Колесников по вечерам постепенно стала терять человеческий облик. Агроном и учительница вместе со старшей дочерью все чаще и чаще напивались вдрызг, а маленькая Лариса закрывалась в дальней комнатке и, мечтая как можно скорее вырваться из хмельного захолустья, упорно учила уроки, заткнув уши, чтобы не слышать пьяный рев.
Это полуголодное детство воспитало в ней невиданное упорство. Она поставила перед собой цель стать судьей. Когда позже, при назначении ее на должность, совместная комиссия Минюста и Верховного суда спросила, чем же вызвано такое похвальное с юных лет стремление, Лариса с горящими неподкупной искренностью глазами ответила:
– Чтобы каждый, кто лишает человека счастья, понес справедливое наказание!
Но мы немного забежали вперед. А в день двенадцатилетия Ларисы упившиеся на радостях мать и отец вспомнили молодые свидания и отправились купаться на озеро, на дне которого их и отыскали спустя несколько дней.
Колхоз и сельсовет благородно оплатили похороны и поминки, и по такому радостному случаю вся деревня весело гуляла на халяву.
Встал вопрос: а кто же будет опекуном малолетней девочки? Старшая сестра Арина, хоть и имела на то все права, всерьез никем не воспринималась, поскольку так хорошо продолжала семейные традиции, что на молочной ферме ей доверили только стойла чистить.
Однако Арина неожиданно воспротивилась, закусила удила и категорично заявила, что в чужие руки или в детский дом младшую сестру отдадут только через ее труп. Никому, во-первых, не хотелось заниматься устройством судьбы осиротевшей девчонки, а во-вторых, Арина в доказательство своих намерений действительно бросила пить. Покрутило колхозное начальство мудрыми безразличными головами – и решило оставить Ларису в родительском доме.
Надо сказать, что Арина крепко взялась за ум. Кормила, обшивала и обстирывала Ларису лучше, чем родная мать, ругала за каждую четверку, добиваясь, чтобы младшая сестра получила золотую медаль. И добилась своего. А когда Лариса уехала в Минск и поступила на юрфак БГУ, вновь опустила руки и запила пуще прежнего.
Начало карьеры
Лариса закончила университет, как и школу, круглой отличницей. Краснодипломницей. Ей предлагали поступать в аспирантуру и делать научную карьеру, но, несмотря на ее светлую голову, изрядно напичканную знаниями, несмотря на при-обретенный в столице великосветский лоск, в глубине души она оставалась все той же обыкновенной деревенской девчонкой, для которой высокие теоретические материи оставались чем-то нереальным, ненужным в обыденной жизни. Поэтому Колесник пошла работать следователем в прокуратуру.
С сестрой Лариса не то что не встречалась – она выбросила Арину из головы. Жена Цезаря должна быть выше подозрений! Сотрудник прокуратуры – выше жены Цезаря!! Потенциальный судья – выше сотрудника прокуратуры!!! И уж спившаяся голь перекатная никоим образом не должна вклиниваться между сияющим обликом Ларисы Сергеевны Колесник и сияющим венцом неподкупной Фемиды.
Тогда же она познакомилась с Валентином и вышла за него замуж. Как и Лариса, родом он был из деревни, но в отличие от образованной супруги тяги к знаниям никогда не испытывал и был вполне счастлив, работая автослесарем. Соответственно, и мышление у него было – как бы это помягче сказать – прямым, точно разбег носорога.
В соответствии с законодательством судьей может быть назначен любой гражданин Беларуси, имеющий высшее юридическое образование, возраст не менее двадцати пяти лет, стаж работы по специальности свыше пяти лет и не совершивший компрометирующих поступков.
Распорядители кадрового реестра цепко следили за продвижением молодой прокурорихи по карьерной лестнице, скрупулезно подсчитывая, когда же истекут требуемые пять лет, и отслеживая отсутствие компрометирующих поступков. Но когда закончился полагающийся срок, Лариса забеременела и родила сына. Что ж, дело молодое, святое и похвальное. Тем более что декретный отпуск в данном случае был только подспорьем в назначении на должность судьи.
Как известно, время, в течение которого женщина находится в отпуске по уходу за ребенком, засчитывается в трудовой стаж, а при прочих равных условиях, когда наниматель выбирает одного сотрудника из двух, он всегда выберет более опытного. К тому же наличие полноценной семьи в глазах любого нормального человека и государства всегда выглядит неоспоримым плюсом.
Педагоги, вашу мать!
Когда сыну исполнилось полтора года, внезапно кадровая машина закрутилась. В одном из минских районных судов открылась вакансия. Что там была за спешка – не суть важно, но Ларисе позвонили и сообщили: если она немедленно не выйдет из декрета, освободившееся кресло отдадут другому, а следующего придется ждать несколько лет. «Хочешь быть судьей – меняйся с мужем местами»!
Валентину совершенно не хотелось менять вкусную зарплату заводского автослесаря на пособие по уходу за ребенком. Однако Лариса подлизалась, упросила, настояла и все-таки оформила Валентина кормящим отцом, а уже через месяц гордо изрекала:
– Каждый, кто лишает человека счастья, должен понести справедливое наказание!
Утверждение во всевозможных инстанциях она прошла без проблем. Председатель суда не мог нахвалиться на молодую сотрудницу, у которой за целый год не было ни одной отмены решений и приговоров в вышестоящих инстанциях. Тот, кто сталкивался с судебной системой, знает, что это дорогого стоит.
А Валентин сидел с ребенком. Нет, он честно старался присматривать за малышом, однако носорожистое мышление в нем как-то естественно переплеталось с таким же но-сорожистым убеждением, что настоящего мужика из мальчишки можно вырастить, только познакомив со всеми опасностями мира.
…Мальчик весело бегал по квартире, и внимание его привлекла торчавшая из стены, похожая на розовый свиной пятачок электрическая розетка. Ну кто из нас в детстве не пытался поближе познакомиться с замурованной в стену хрюшкой, сунув туда два пальца?
Отец уберег ребенка, объяснив ему про «страшного зверя тока», который живет в розетке и делает «бо-бо»; второй раз; третий…
А на четвертый раз его дебильное терпение лопнуло, и он решил: «Хочешь – познакомишься!»
Вывернув предварительно пробки, Валентин обломал у алюминиевой вилки два средних зубца, дабы не мешали проводить эксперимент, и воткнул ее в розетку. Затем снова подключил свет и посоветовал сыну: «Трогай!»
…Двести двадцать вольт на три года жизни. Всего по полтора вольта за каждую прожитую неделю. Меньше, чем заряд пальчиковой батарейки…
Выбор
Узнав о случившемся, Лариса зарыдала. Но уже через пять минут ее холодный юридический мозг внезапно осознал: если Валентина признают виновным в убийстве и посадят, ее юридический взлет оборвется в самом начале. Никто ни секунды не будет держать на должности судьи человека, родственник которого совершил преступление. Ни прокуратура, ни адвокатура тоже не станут связываться. И ждет ее до самой пенсии в лучшем случае непыльная работенка юрисконсульта в правлении родного колхоза.
Подключив все мыслимые и немыслимые связи, дело она замяла.
Казалось бы, все позади, но людская молва какими-то сарафанными путями донесла о случившемся Арине Сергеевне Колесник. Спившаяся баба, как и шестнадцать лет назад, выбросила бутылку, выблевала из себя с кровью весь многолетний алкоголь и, собрав последние рубли, рванула в Минск искать правду.
Доискалась. Увидев сестру, Лариса немедленно вызвала скорую из соответствующей лечебницы и, пользуясь своими правами ближайшей родственницы, в течение недели обеспечила признание Арины Сергеевны недееспособной «вследствие злоупотребления алкогольными напитками».
С Валентином, правда, пришлось развестись. Но и по сей день продолжает Лариса Сергеевна свою благородную службу. Ее регулярно повышают в должности, а на совещаниях ставят в пример за профессионализм, оперативность и непримиримость к нарушителям закона.
Вот я и думаю: а не забыли ли древние богословы включить в число смертных грехов восьмой грех – самый тяжкий?
Карьеризм.
Глеб ГОНЧАРОВ, юрист, «ЗН»
