Заметки на полях экзаменационного теста
Абитуриенты прошли централизованное тестирование. Первые результаты озадачили. Белорусский язык на 20 баллов (минимальный проходной) и ниже сдали 27 процентов поступающих в вуз. Русский — 37 процентов. Математику — 46 процентов. Итог? Количество претендентов на получение высшего образования могло оказаться меньше числа мест в вузах. Министерство образования отреагировало немедленно. Минимум по языкам снизили до 13 баллов, по истории — до 17, а по математике — до 8. Стресс снят. Вступительная кампания продолжается. Но вопросы повисли в воздухе. В чем причина столь низких результатов? Плохо учат в школе? Тесты сложные? Попробуем разобраться.
Простота хуже...
Централизованное тестирование при поступлении в вуз у нас введено недавно. Без претензий к нововведению, разумеется, пока не обходится. Кто–то говорит о некорректной формулировке заданий, кто–то о том, что они выходят за рамки школьной программы. И еще. Удивительно, но факт: среди поступивших, допустим, на технические специальности встречаются студенты слабо знакомые с принципом деления дробей (программа пятого класса школы). Возможно, правильные ответы тестов порой угадывают или высчитывают?
РИКЗ хоть и парирует критику в свой адрес, но все же задания вступительных испытаний совершенствует регулярно. Например, нынче в математике и физике увеличилось количество вопросов, где ответ нужно не выбрать из нескольких предложенных, а вписать, предварительно решив задачку. В языковых тестах появились задания с несколькими вариантами правильных ответов. Это ловушки для тех, кто пытается угадать, а не заявить о себе как носителе твердых знаний. Одновременно тест сделали действительно легче. И что же? «Стобалльников» стало в несколько раз больше. Но при этом почти половина сдававших математику не дотянула до 20 баллов и 80 процентов — до 50!
— Если вы задумаете делать ремонт, сможете подсчитать площадь кухни, чтобы купить нужное количество линолеума? — вопросом на мое «почему?» отвечает Николай Феськов, директор РИКЗ.
— Длину умножу на ширину.
— Но 40 процентов сдававших математику не справились с этой элементарной задачкой! Упрощать тесты еще значит похоронить всю систему тестирования. Представьте себе, что стобалльных результатов станет еще больше. Мы скажем: хорошо, молодцы, а что будет делать вуз, если у него претендентов с максимальным результатом будет больше, чем бюджетных мест? Проводить отдельный конкурс, что ли? Мое твердое убеждение: задания централизованного тестирования не могут быть такими же, как после параграфа в школьном учебнике. Мы должны ранжировать абитуриентов по уровню знаний, чтобы вузы могли выбрать более подготовленных.
Некоторые считают, что попытка упростить тесты и спровоцировала столь низкий средний балл в нынешнем году. Работу оценивает компьютер. Машина запрограммирована так: чем большее количество правильных ответов, тем ниже стоимость задания. То есть за решение некоторых задачек абитуриент получал меньше одного балла. И для тех, кто, образно говоря, в школе «звезд с неба не хватал», сумма баллов в итоге могла оказаться невпечатляющей. В общем, система тестирования не рассчитана на «простые задания»...
Знания или диплом?
Наши дети почти не мечтают стать водителями автобуса или токарями на заводе. И не потому, что мало платят. Иные рабочие (скажем, на МАЗе) по доходам заткнут за пояс многих дипломированных специалистов. Просто с дипломом проще устроиться на более престижную и интересную работу или открыть свое дело. В принципе, массовое стремление молодежи учиться в вузе похвально, но есть издержки.
Зачастую ребята, у которых, образно говоря, одна «шестерка», и та по физкультуре, сдают тесты, чтобы поступить хоть куда–нибудь. Хоть бы даже «выучиться» на юриста или экономиста в коммерческом вузе с 8 — 13 проходными баллами. Родители не жалеют на это денег. Мол, пусть дитя сначала получит диплом, а там видно будет. Вероятно, нынче таких «немотивированных» абитуриентов просто стало больше. Потому и невысокий результат тестирования.
«Да, мы вступили в эпоху массового высшего образования, — согласен Владимир Зданович, председатель Постоянной комиссии по образованию, культуре и научно–техническому прогрессу Палаты представителей Национального собрания. — Хорошо это или плохо? Я думаю, что хорошо. Пусть дети учатся. А жизнь расставит все по своим местам. Главное, на мой взгляд, чтобы ни один абитуриент не пострадал. С этой целью я бы вообще отменил минимальный порог. Оказаться вне конкурса — серьезный стресс для детей, их родителей. Кроме того, мы можем за бортом вуза оставить настоящих гениев в музыке, искусстве, которые, допустим, на 2 балла напишут тест по русскому языку».
Таким образом, установленный в начале вступительной кампании минимум в 20 баллов оказался неподъемно высоким. Это очевидно. И впредь его будут определять расчетно и постфактум. На основе анализа 10 процентов самых низких результатов. Наверное, это правильно.
В школе учат. Чему?
Но все же точит червь сомнения: почему очень многие абитуриенты не подтверждают свои школьные оценки? Этот вопрос я задала заместителю директора минского лицея № 2 Валентине Азончик. «Мы набираем детей в старшие классы из разных школ. Уровень их подготовки в самом деле неодинаков. Учитель учителю рознь. Программы по русскому языку и литературе, например, усложняются. Количество часов преподавания уменьшается. Некоторые учебники, к сожалению, далеки от совершенства. Дети мало читают литературы. Все это сказывается, — констатирует факты Валентина Михайловна. — Но ребята у нас сдают экзамен и приходят уже практически выбрав будущую профессию. Плюс 2 года упорного труда — и результат налицо. Наши выпускники в этом году сдали тесты на 70 баллов и выше. Кто знает предмет, завалить тестирование не может».
Искать причины, наверное, надо прежде всего в школе, убежден и проректор по учебной работе Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники Виталий Бусько. А в системе тестирования он видит много плюсов: «Сдав тесты где–нибудь в Речице, к нам едут способные ребята из глубинки. Раньше они просто не решились бы отправиться в Минск. Теперь это реально. Не надо ругать систему тестирования. Она позволила сделать процедуру отбора студентов прозрачной, объективной и справедливой». В не менее престижном медицинском университете сегодня 25 процентов студентов с периферии, хотя еще 3 года назад, до массового введения тестирования, их было меньше 10 процентов.
Но есть и минусы. Гений математики, безупречно решив задачу, может допустить ошибку в расчетах. Машина беспристрастно поставит ему «ноль». Кроме того, те, кто набрал среднее число баллов по всем трем тестам, в итоге могут выиграть конкурс у технаря, завалившего русский язык. «Да, есть нюансы, — не спорит Николай Феськов. — Но раньше разве всегда объективно преподаватель относился к абитуриенту? Особенно если, к примеру, тот явился на экзамен в рваных джинсах и серьгой в ухе или с тоннами косметики на лице? Мы же беспристрастно констатировали и ранжировали уровень подготовки абитуриентов, и он таков, какой есть. Выводы делать другим».
Кстати
Результаты тестирования нынешнего года трудно назвать сенсационными. Они коррелируются с итогами кампании 2006 года. Тогда русский язык абитуриенты, проходившие тестирование в минских вузах, сдали в среднем на 37 баллов, сейчас — на 29, математику — на 28 и 26 соответственно. Более сильными оказались претенденты на высшее образование в 2007 году, русский язык они осилили в среднем на 47 баллов, математику — на 35.
