Вопрос рублем

Как–то в студенчестве попал я на лекцию профессора Кара–Мурзы. Сижу, помню, и наблюдаю за ходом кустистой, но любопытной мысли. Профессор рассуждал о причинах трансформации социализма в рынок. Насколько я понял, ими стали отнюдь не падение цен на нефть и обвал сырьевого экспорта СССР. Точнее, дело заключалось не только в этом...

А штука была в наивных вопросах, которыми задалась советская интеллигенция: «А что, если бы в стране существовала безработица? Небольшая, конечно. Но все же. Может, экономика заработала бы лучше?» Такая неожиданная мысль, по данным Кара–Мурзы, пришла в голову сотрудникам одного из московских НИИ лет 40 назад. Спустя время, в 70–х, та же идея, но чуть в иной интерпретации посетила большого авторитета от журналистики А.Аграновского. Его тезис «зарплата должна быть заработана», казавшийся тогда откровением, появился (пикантным образом) в докладе Л.Брежнева. Тиражировали лозунг, как обычно, направо и налево. Вскоре он затерся и стал такой же пошлостью, как и знаменитое «экономика должна быть экономной».

Реинкарнация смысла пришлась на начало 90–х, когда всех осенило, что самая эффективная модель — рынок. Где все надо зарабатывать... Иными словами, если футболисты клуба «Жальгирис» при бледной игре вылетали из высшей лиги, то резонно, что так же покидать хлебные места должны были профнепригодные мастера, инженеры, экономисты... Но во времена плана принцип конкуренции соблюдался по–настоящему только в пределах спортивных арен. Рынок превратил в спорткомплекс всю страну.

Здесь надо оговориться. Повальная безработица в начале 90–х — это не то, о чем задумывались в спокойных 60–х. Ветер перемен, о котором сладко пропела группа «Скорпионз», посносил тысячи предприятий, не разбираясь, кто там профессионал, а кто нет. Но отливы сменяются приливами. В Беларуси вышедшую из строя махину госсектора новому руководству удалось практически целиком восстановить. Сегодня статистика говорит, что число нетрудоустроенных граждан — чуть больше процента. Кто–то считает — чуть выше, но не будем погружаться в детали. Безработица у нас низкая. И, честно говоря, я часто думаю: а может, это не слишком хорошо? Когда, например, на солодовне в Иваново солод готовят сотни людей, а на более мощном предприятии российского концерна с этим справляются десятки, меня тревожит такое положение дел. (Впечатлила и беседа с директором одного крупного завода, которого «просят» устроить еще 50 человек, хотя он без потерь для производства мог бы уволить столько же.)

В связи с этим недавние заявления Минтруда о том, что средняя зарплата на предприятиях должна быть не ниже 200 долларов, а занятость при этом расти, побудили крепко задуматься. Каким образом будут увеличиваться эти два показателя?

По статистике, в I квартале 2006–го разница между самыми малыми и большими зарплатами в разных отраслях была 4,3 раза. В I квартале 2007–го — стала 3,5. Поскольку АПК, легпром и пищепром за это время «прорывами» не отметились, то, похоже, отстающих подтянули передовики — калийщики, металлурги, нефтепереработчики... Если так, то это не очень хорошо. «Зарплата (и прибавка к ней. — В.В.) должна быть заработана».

Хочу быть понятым правильно. Я совсем не адепт диких сокращений в проблемных организациях. Но мне кажется, занятость ради занятости не вписывается в дугу времени. Скорее нужно создавать новые ниши, куда потечет избыточная рабочая сила. Переливать деньги в кругу существующих производств бесконечно не получится. Чтобы заработки росли (у всех), надо творить.

Одно из направлений недавно указал Президент. Речь — о придорожном сервисе. Кое–что здесь уже сделано. Но посетите автовокзалы наших провинциальных городов. В Сморгони тамошняя лавка встречает голодных путников мешками с крупами и консервами. В Дятлово — сладкими пирожными. В Узде и вовсе чаю негде попить. И это лишь толика примеров, когда деньги и новые места лежат на поверхности. Их надо только взять.

Неужели слабо?