С повальной модой на высшее образование в последнее время изменился и возрастной состав солдат–«срочников». Если раньше под ружье шли в первую очередь 18–летние вчерашние школьники, то сегодня среди призывников хватает и вполне взрослых 23 — 24–летних ребят с университетским дипломом и кое–каким жизненным опытом за плечами. Тем не менее и те и другие, переступив порог КПП, становятся в один строй, надевают одинаковую форму и одинаково называются «молодыми» бойцами. Кому из них служить будет легче? Кто быстрее постигнет военную науку? Влияет ли возраст на отношение с командирами и между солдатами? За ответами корреспондент «СБ» отправился в учебный центр «Воловщина» внутренних войск МВД.
* * *
В этом году внутренним войскам в некоторой степени повезло: сроки призыва изменились. В июле, кроме них, набирали пополнение только пограничники и органы госбезопасности (основная масса новобранцев станет в этом году в строй лишь в ноябре). Естественно, выбирали лучших. Много оказалось и призывников с высшим образованием. Правда, начальник учебного сбора в/ч 5448 полковник Александр Станчук особой разницы между ними и теми, кто пришел сразу после школы, не видит:
— Разные есть ребята. Некоторые к армии готовились, спортом занимались, психологически настраивались. А другие пришли и ни воротничок, ни пуговицу пришить не могут, ни картошку чистить не умеют. Все за них мама делала. От возраста это не зависит, скорее от воспитания. Наша же главная задача — научить их самостоятельной жизни. Мы не стремимся сделать из них крутых рейнджеров, но через месяц они должны прибыть в часть уже солдатами, готовыми к боевой службе.
В этом отцам–командирам помогает «мама полка» — офицер психологической службы Оксана Гречная. Сегодня молодые бойцы, приходя служить, уже знают, что в войсках есть психологи. В основном они занимаются мероприятиями по адаптации вчерашних штатских пацанов к военной жизни, определяют, в какое подразделение направить солдата после учебного сбора (понятно, что для спецназа, например, нужны самые морально устойчивые). Но Оксана Ивановна нужна еще и для того, чтобы, если у бойца какие–то проблемы, подставить ему свое хрупкое лейтенантское плечо.
— В основном приходят с жалобами вроде «скучаю по дому», «а вдруг девушка не дождется?». Это больше свойственно ребятам помладше, — анализирует психолог. — Но бывают проблемы и посерьезнее. К примеру, отец бьет мать или жена осталась одна и совсем без денег. Такие ситуации мы по мере сил решаем и успокаиваем его. Поэтому дам совет родным, оставшимся на гражданке: не стоит рассказывать сыну или мужу обо всех своих проблемах, если их можно разрешить и без него.
* * *
Благо у сегодняшних обитателей «Воловщины» с нервами все в порядке. Интересуюсь у стрелка 1–й учебной роты Александра Сыча:
— Сколько уже дней в армии, боец?
— Тринадцать, — не сразу отвечает он, посмотрев на часы и немного подумав. Это радует, значит, дни летят быстро и солдату не приходится постоянно считать тягостные минуты.
— Скажи честно, что тут для тебя самое сложное?
— Сложнее всего было оставить жену. Женился совсем недавно. Супруга в Минске сейчас, совсем близко отсюда, могла бы хоть каждые выходные навещать. Но я сам попросил, чтобы не приезжала. Потом, может быть, а в первый месяц надо стойко привыкать с службе. Хотя чего–то особенно тяжелого я здесь не вижу. Я сам из Гродненской области, а учился в Минске, в Высшем государственном колледже связи, жил в общежитии, так что картошку чистить и кровать застилать умею. Еще и другим ребятам, если просят, всегда помогаю.
Стрелок 2–й учебной роты Станислав Синицкий на вопрос, сколько служит, тоже точно ответить не смог. Стас собирался поступать в БГУ, но не успел записаться на ЦТ и вместо студенческой скамьи оказался в армейской казарме. Для него самое сложное — подъем в 6 утра и нехватка свободного времени. А вот солдатский рацион после рассказов старшего брата, отслужившего лет 10 назад, приятно удивил. Впрочем, Стас в армию не собирался и особо подробно брата не расспрашивал.
Другой вчерашний школьник, а ныне стрелок 1–й учебной роты Андрей Хмельницкий, наоборот, с 8–го класса мечтал попасть в спецназ. За год до армии начал бегать, заниматься на турниках. Физподготовка для него теперь не проблема. Гораздо тяжелее то, что приходится много всего учить, признается Андрей:
— Конспекты, уставы... Просто не успеваю переваривать информацию. А самое интересное в службе — боевая подготовка. Стрельбы, сборка–разборка автомата (при этих словах глаза солдата начинают светиться радостью, как у ребенка, которому купили наконец красивую игрушку. — А.П.).
* * *
Кому же все–таки легче? Тем, кто воспринимает армию как возможность поиграть в «войнушку» взаправду? Или тем, кто исколет себе все пальцы, начав пришивать подворотничок? Вопрос сложный. Как и дилемма, с кем легче общаться командирам. Старший лейтенант Денис Зарецкий, командир 2–го взвода 2–й учебной роты, уверен: «У каждого возраста есть свои плюсы. Парням, которым по 23 — 24 года, у которых личность уже сформирована, остается только объяснить конкретную поставленную задачу — они сами все сделают. С младшими в этом вопросе сложнее. Они считают, что уже взрослые, что сами все умеют, а как на деле оторвутся от родителей, так понимают, что им мамка нужна. С другой стороны, когда человек приходит после университета, у него есть какие–то свои взгляды, амбиции. Начинается непонимание вроде «как это мною будет командовать какой–то 19 — 20–летний сержант?!». Приходится объяснять, что здесь не та система, где возраст играет роль. У сержанта военного опыта больше, чем у тебя, — будь добр подчиниться. Естественно, 18–летние гораздо легче признают авторитеты».
В общем, получается, после школы к армейскому быту легче привыкнуть психологически, но физически — тяжелее. Зато после университета проще писать конспекты и слушать лекции. А пожив в общаге, проще адаптироваться к казарме. Так что в любом возрасте идти в армию не страшно, а, наоборот, полезно. Если будет возможность выбирать — взвесьте все «за» и «против».
Фото автора.
