В органах внутренних дел на профилактическом учете состоят около 13 тысяч человек, обязанных возмещать расходы государства на содержание детей.
99 процентов из них трудоустроены, остальные ударились в бега или отсиживаются в следственном изоляторе. В Минске таких «учетников» более 1.340. Исправно ли они трудятся и стараются ли вернуть своих детей обратно в семью, попыталась разобраться корреспондент «СБ».
...Илья давно присматривался к иномарке в соседнем дворе.
— Как думаешь, на сигнализации? — спросил он у приятеля Кольки. — Проверим?
— Ну не знаю...
Но Илья был уже возле машины, оставив где–то позади и возражения друга. Опустив оставленное хозяином открытое окошко, оба шустро забрались в салон, при помощи мата и отмычки мастерски завели авто. Машина несмело шатнулась и покатилась мимо подъездов, пересекла один перекресток, другой. Центральную трассу. Набаловавшись на проезжей части, малолетние угонщики свернули к окраине города...
О своих похождениях рассказывать матери Илья, конечно же, не стал. Как обычно, сначала зашел на кухню, пошарил по кастрюлям.
— Поешь нормально, хватит кусочничать, — протянула Вера Ивановна сонным голосом. — И что так поздно?
Илья огрызнулся. Долго говорить с матерью спокойно, без надрыва, у него не получалось, и мальчишка запирался в комнате или уходил из дому, громко хлопнув дверью. Бывало, жалел мать и возвращался. Да и Вера Ивановна постоянно кричала на сына, говорила, как он плох и глуп. Как хороши на его фоне другие ребята. И как она устала от него, дармоеда.
Говорила она это не от того, что осталась одна с ребенком и по состоянию здоровья уже была на пенсии. Она любила сына. Этот человечек был для Веры Ивановны самым родным на свете, его и старалась уберечь от всего дурного. А главное, от собственных ошибок: когда–то из–за пьянства она чуть не лишилась всего. Но когда мальчика забрали в детдом, что–то в ней все–таки щелкнуло, она смогла остановиться, бралась за любую работу и вернула сына. Однако что–то в его воспитании все же было упущено...
Мальчик ушел к себе, погасил свет, но долго не мог уснуть. Мысли вертелись вокруг недавних событий. А что если найдут? Как же мама? И что скажет инспектор ИДН, которому подросток однажды уже обещал ни во что не влезать... Проснулся Илья раньше обычного и тихонечко, даже не позавтракав, пошел в школу. В классе встретил Кольку. Тот, казалось, вообще ночью глаз не сомкнул. О вчерашнем парни не разговаривали. И так было понятно, что дел натворили.
На перерыве ребят позвал в кабинет директор. Был там и милиционер. «Покатались, значит?» — только и спросил он. Подростки виновато опустили головы.
Эту историю рассказали мне в инспекции по делам несовершеннолетних... Впрочем, это ли важно? С происшествиями куда ужаснее сталкиваются детские милиционеры по всей стране. Наверное, самое страшное, когда видишь годовалого ребенка, ползающего у открытой горящей печи или самодельного обогревателя, пока родители почивают в пьяном угаре. Или когда малышня побирается по соседям, ворует...
Минчанку Анастасию К. это, похоже, не особо волнует: дочка в детдоме, сын живет с отцом. Почти каждое утро участковые инспектора милиции и инспектора ИДН Заводского района ищут ее по разным адресам и отвозят на работу. Настю, успевшую побывать в исправительной колонии за долги по неуплате алиментов и на «химии», в ЖЭСе с марта видели всего трижды.
Теперь первым делом она уточняет у мастера, во сколько обед и где тут поблизости магазин... Ей вручают метлу и отправляют на участок. Старший мастер Нелли Кирович с грустью говорит: «Не будет она работать, хорошо если инвентарь за бутылку не заложит и с работы не сбежит. А потом опять милиционерам ищи ее. Из пяти обязанных по Декрету № 18 исправно трудится и не выпивает только одна, три дома тянет. С ней и поговорить приятно, и премии хорошей для нее не жалко. Тем более процентов 70 идет на погашение ее долга. От остальных работников одни убытки и головная боль: подъезды не моют, мусор не убирают».
Примерно то же самое мне сказали и на частном предприятии, где таких тружеников 20. Из них, по словам начальника отдела кадров Натальи А., процентов 60 — прогульщики: «Маемся мы, мается милиция, а через неделю–другую они снова срываются. К остальным претензий нет». Владимир Б. — в числе тунеядцев, в этот день был при параде: светлая отутюженная рубашечка, со стрелками брючки...
— У вас, наверное, на сегодня были другие планы? — спрашиваю у Владимира, когда на работу сопровождали и его.
— Были. Жена, тоже из обязанных, болеет...
Милиционеры говорят, что «песню» эту уже слышали: почти каждый рабочий день этого человека начинается с объяснительной. И на этот раз ручка снова оправдательно зашаркала по бумаге. С начала года Владимир отработал в сумме всего месяца полтора. Говорит, что в 53 года сложно быть грузчиком, однако другого места не ищет. «Медицинское заключение есть, трудиться он может... Ему в принципе работать трудно», — уверяет Наталья.
Куда проще рюмку–другую опрокинуть да о судьбе крокодильи слезы лить, чем дворы мести и за больными утки выносить. А чего только не выдумывают такие матери и отцы, лишь бы от работы увильнуть... Где только не прячутся: в шкафах, миниатюрных тумбочках, в диванах. Кто–то из окон на первом этаже выскакивает, как только на пороге появляется милиция. Бывают даже «люди–пауки», которые каким–то образом умудряются под потолок в туалете забраться.
Как рассказала инспектор ИДН Светлана Василевская, в районе по 18–му Декрету 308 обязанных, 305 из них трудятся, двое — в розыске, 1 — в СИЗО: «89 человек прогуливают без уважительной причины. А потом возбуждают уголовные дела, людей направляют в места лишения свободы и ЛТП. Бесконечный круговорот. Но приятно то, что из 25 несовершеннолетних, которых с начала года отобрали у ненадежных мам и пап, 10 вернулись в семьи».
Любопытно, какой же вид наказания для таких родителей наиболее эффективен? Собеседники говорят, что у каждого из них своя функция, но особенно действенно, когда горе–родителей определяют на так называемую «химию» — исправительное учреждение открытого типа. Для сравнения: в арестном доме, где они находятся от месяца до шести, их кормят, они не работают, задолженность растет. Зато «химики» вкалывают до седьмого пота, зарабатывая деньги, ведь в этом случае нужно не только выплачивать долг, но и себя содержать. К тому же к трезвой жизни возвращаются.
Общество должно быть нетерпимо к алкоголикам, говорит врач–нарколог Минского клинического наркологического диспансера Лев Деменок:
— Никакого поощрения пьянству — только ясное сопротивление. Алкоголик не может употреблять разумно. К сожалению, портрет наших пациентов неприглядный: они лгут, черствеют эмоционально, появляется агрессия, страдают воля, интеллект, серьезно нарушается психика. И в первую очередь страдают близкие, особенно дети. Тяжелым осложнением алкогольной зависимости является нарушение психики, появляется так называемая белая горячка. В этом состоянии человек может быть опасен и для себя, и для окружающих. Может также возникать такое осложнение, как алкогольная кома.
Вылечить пьяницу нельзя, единственный для него выход — оставаться трезвым. И чем раньше мы начнем с ним работать, тем лучше. Но не все обязанные — алкоголики. На учет мы ставим только с синдромом зависимости. В Минске таковых 1.035 человек.
...До конца рабочего дня остается час. Вместе с милиционерами Заводского РУВД заезжаем на овощную базу предприятия «Партизанское». Все их подопечные исправно трудятся на местах. За горой капусты замечаю давнюю знакомую — Анжелу З. Правда, узнала ее не сразу. За три года она сильно изменилась, тогда из–за проблем с алкоголем Анжела лишилась родительских прав, суд назначил ей исправработы. В общем, дела ее, скажем прямо, были не очень хороши.
Теперь мне улыбалась обаятельная и уверенная в себе молодая женщина. «У нас уже все хорошо, к спиртному год не притрагиваюсь, думаю, мне больше «химия» помогла, там я и долг отработала, — поспешила сообщить Анжела. — Отношения с сыном наладились. Он колледж окончил, работать пойдет». Как тут не улыбнуться в ответ и не порадоваться маленькой и такой огромной победе собеседницы.
Советская Белоруссия №140 (24277).Среда, 31 июля 2013 года.
