Как всемирно известный баянист Владислав Плиговка “съел” тринадцать баянов, учил играть китайцев и нашел жену на конкурсе
Музыкант с большой буквы, виртуозный мастер, укротитель баяна... Как только не называют этого талантливого парня. Музыканту еще только двадцать семь, а он уже успел объездить весь мир и привезти награды со всех престижных музыкальных конкурсов и фестивалей. В пять лет Влад впервые взял в руки баян, а в семь уже удивил всех, сыграв на международном фестивале в Петербурге весь “Детский альбом” Чайковского — двадцать четыре пьесы со сложнейшими техниками исполнения. О молодом баянисте родом из Полоцка сегодня знают во всем мире. На концертах Плиговки всегда аншлаги. Был, правда, однажды случай, когда поклонник в Португалии выкупил все билеты и в гордом одиночестве слушал весь концерт Плиговки. Сегодня всемирно известный баянист, солист Белгосфилармонии и преподаватель Академии музыки в гостях у “НГ”.
— Помнишь, как впервые взял баян в руки?
— С самого детства в нашем доме звучала музыка, так как родители у меня музыканты. У них даже семейный ансамбль был, и папа мечтал, что, когда подрасту, появится трио. Сестру папа тоже пытался учить музыке, у нее многое получалось, но в художественной школе она достигла бoльших успехов. А я остался сражаться (улыбается).
— Началось все с того, что я маленький стал стучать по фортепиано... молотком. Игрушечным, конечно. Еле дотягивался до того фортепиано (старинный инструмент привезли от дедушки из Баку), но открывал крышку и бил по клавишам, пока все кончики клавиш не поотбивал. Папа был в ярости — антикварное пианино испортить! Но тогда родители и заметили мой интерес к музыке. Вначале даже пытались меня на фортепиано учить, но ноги до педалей не доставали, купили маленький баянчик, полуигрушечный. Вначале научили играть “Чижик-пыжик”, потом полонез Огинского, после чего родители, заметив способности, решили обратиться к очень известному педагогу Михаилу Ивашкину. Он боялся меня брать — опыта работы с детьми у него не было, поскольку он преподавал в музыкальном училище, а мне было тогда где-то пять с половиной лет. Но согласился. За месяца три-четыре прошел с ним пять классов. А затем Михаил Иванович организовал концерт-экзамен в музыкальном училище. Мне называли страницу из пяти сборников, и я должен был сыграть указанное произведение. Экзамен прошел с блеском. После этого начал играть пьесы из “Детского альбома” Чайковского.
— В пять начал заниматься, а в семь лет уже покорял международные просторы. На международном конкурсе в Санкт-Петербурге ты буквально ошеломил публику: двадцать четыре пьесы из “Детского альбома” Чайковского исполнялись без перерыва больше часа. Насколько живы те эмоции?
— Помню, как сейчас, как выглядел тот зал: старинный стиль, белое дерево и золото, все в подсвечниках, росписи, резные стулья, сияющий паркет, полусумрачный свет. Помню реакцию зрителей. Помню свой взрыв эмоций. Тот концерт был определенным экспериментом педагога надо мной. Меня пригласили на заключительный концерт фестиваля. Уже тогда я выступал на одном уровне с выдающимися музыкантами, и с ними в одной гримерке разыгрывался. После концерта ко мне подошел мужчина в возрасте и подарил ноты, которые сразу же и подписал. Оказалось, что это был Юрий Забутов, председатель Союза композиторов, он написал токкату и посвятил ее мне. С этим сочинением я поехал на свой второй международный конкурс и выиграл его.
— Правда, что еще в детские годы приходилось заниматься на баяне по семь — десять часов? Как ребенок, сверстники которого гоняли мяч во дворе, смог выдержать такое?
— В детстве занимался по два с половиной — три часа в день. И то с перерывами. Мои родители не давали мне заниматься более тридцати минут подряд. Бывало, что-то не получалось и мне хотелось еще раз сыграть то, что не выходило, но мама говорила: “Все, отдыхай!”. Я даже злился на родителей, что они мне мешали заниматься. Бывали и обратные ситуации. Гоняешь футбол, проигрываешь, надо спасать команду, а тут тебе: “Владик, домой, пора заниматься!”. Но на улице я, наверное, бывал больше, чем все мои друзья: полчаса занимался, минимум час гулял, и не важно, какая была погода. А по семь — десять часов я занимался в училище и на первом курсе консерватории.
— Известно, что деткам, которые поют, запрещают пить газировку, есть мороженое, а ты как баянист встречался с какими-нибудь ограничениями? Приходилось ли беречь руки?
— У тех, кто на этом зацикливался, постоянно что-то случалось: то они руку ломали, то мышцу растягивали. А я как-то не придавал этому значения. Зимой снежки лепил без перчаток, в школе играл в баскетбол и волейбол, в училище в чемпионате по футболу между курсами сражался.
— Владислав, признайся, много баянов пришлось, скажем так, “съесть” за столько лет?
— Много, около тринадцати баянов.
— Баян — инструмент, понятный для всех иностранцев?
— Уже да. Не то что понятный — любимый. Практически не существует европейских ансамблей без аккордеона. Баян обладает неограниченными возможностями. Не каждый инструмент позволяет использовать столько приемов, шумовых эффектов, как этот инструмент. Музыканты используют даже удары по баяну, которые помогают создать эффекты птицы, дыхания человека и так далее. Баян может заменить орган, фортепиано, скрипку. Настоящий инструмент-оркестр.
— Сейчас ты участвуешь в международных конкурсах не в качестве номинанта, а как член жюри. А что проще — играть или судить? И почему?
— Проще, конечно, судить. Ты не так волнуешься. Правда, все равно есть ответственность. Есть много друзей в разных странах мира, и когда выступают их ученики, беспокоишься, чтобы не сыграл роль человеческий фактор. Стараюсь всегда отстраниться от личного.
— Во время поездок за рубеж ты ведь и жену нашел? Расскажи, как это было.
— Мы познакомились на конкурсе в Болгарии в сентябре 2008 года. Был довольно серьезный конкурс, в котором участвовали различные инструменты. Саша — аккордеонистка. На конкурс приехала из российского Оренбурга. Мы с ней выступали друг за другом. Помню, пришли на выступление заранее. Стоим на коридоре, репетируем. И вдруг — не знаю, что произошло, может, мой взгляд тяжелый подействовал — Саша забыла текст. А уже выходить надо. Засуетилась, ноты достала, стала повторять. Жалко стало девушку, подошел, стал успокаивать: “Да не волнуйся, сейчас выйдешь на сцену и все вспомнишь”. А она смотрит так доверительно: “Да? Точно так будет?”. Сама отвлеклась, вышла на сцену и все с блеском сыграла. Стали общаться. Она мне, к слову, и Гран-при напророчила. А потом обменялись контактами и разъехались по домам. И тут я понял, что что-то не то. Нужно готовиться к следующим конкурсам — в октябре проходил Кубок мира в Шотландии и международный конкурс в итальянском Кастельфидардо. А я сам не свой.
— А Саша что?
— Звонила каждый день, успокаивала, настраивала на победу. Она ведь и сама приехала после конкурса в Оренбург вся такая растерянная. Ей преподаватели говорят: “Да соберись. Что это с тобой?” — “Да вот так, влюбилась”. Начали интересоваться, что да как. Рассказала, мол, из Беларуси парень, Плиговка. А преподаватели опытные: “Как Плиговка?”. Это в Болгарии обо мне мало знали, а в России я уже был хорошо известен как лауреат многих конкурсов. Естественно, перед Сашей не хвастался. Сама узнала, от педагогов. А тут еще первое место на конкурсе в Кастельфидардо и на Кубке мира тоже первое место. Помню, приехал домой, купил подарки, билет на поезд и сразу к Саше, в Оренбург. Меньше чем через год мы поженились. Мне было 23 года, я еще учился в Академии музыки.
— Так рано женился! Современные мужчины обычно опасаются ранней женитьбы...
— Я тоже не думал, что женюсь в 23. Думал, вот закончу академию, потом можно будет думать и о женитьбе. Но брак стимулировал быстрее развиваться. Стал искать работу, устроился в филармонию. Появилась ответственность, а так пил бы пиво со студентами (улыбается).
— Тебя неоднократно пытались переманить в другую страну, предлагали стать солистом. А ты все равно возвращался в Беларусь.
— Говорят, хорошо там, где нас нет. А я отвечу — хорошо там, где я есть.
— Влад, о чем ты сейчас мечтаешь?
— А недавно сбылось столько желаний, что сейчас даже не загадываю. Самая большая радость — дочка родилась.
— Еще один музыкант в семье? Или пока еще рано загадывать?
— Музыке точно будем учить. Но профессию пусть сама выбирает. Так что я абсолютно счастливый человек. И сейчас у меня не столько мечты, сколько цели — подготовить студентов на международные конкурсы, дать им определенные навыки и знания.
— За свою карьеру ты побывал с сольными концертами в нескольких десятках стран. Какая поездка была самой яркой?
— Каждая поездка яркая. Запоминаются более дальние путешествия. Впечатляющей была первая поездка в Китай. Там другие обычаи, приготовление еды, отношение ко всему. Когда в Китае был подъем баянного искусства, где-то в 2006—2007 годах, китайцы так жадно все слушали, каждое слово записывали, просили, чтобы я показал, как нужно играть, хотя сам я был тогда еще студентом. И удивительное дело — когда я приехал в Китай через год, увидел, что китайцы играли уже лучше наших.
— Помимо музыки и жены остается время на увлечения?
— Музыка и жена и есть мои увлечения. Плюс в том, что у нас с Сашей совпадают вкусы и мы все делаем вместе. Любим играть в боулинг, на лыжах кататься, на концерты вместе ходим. Стараемся, чтобы жизнь была разнообразной.
