Сегодня в России сложилась непривычная ситуация. Раньше премьер был креатурой президента.
На первом, самом болезненном этапе перехода к рынку реформаторское правительство возглавлял Егор Гайдар. Когда градус общественного недовольства поднялся невероятно высоко, Борис Ельцин прибегнул к “жаропонижающему средству” — отставке премьера. После перестройки экономики рядом с Борисом Ельциным оказался Виктор Черномырдин. Это была связка “тяжеловесов”, с которой связано многое в новейшей истории России. Затем был калейдоскоп лиц, пока в 1999 году Борис Ельцин не остановил свой выбор на Владимире Путине. Он стал премьером, а в 2000 году — президентом.
Ельцин был мастером неожиданных кадровых перестановок, а Владимир Путин отличался стабильностью симпатий и к рокировкам в кабинете министров прибегал нечасто, отчего в прессе слухи о возможных отставках тех или иных чиновников появлялись достаточно редко и скорее напоминали не штормовое предупреждение, а светскую беседу о последствиях возможной бури.
О том, что роль правительства в России может измениться, стало понятно, когда кандидатом в президенты от власти под занавес прошлого года был выдвинут не премьер-министр, а вице-премьер. То есть трамплином для Дмитрия Медведева послужила не самая высокая исполнительная должность, а та, что на ступеньку ниже. Премьерский плацдарм остался в стороне от избирательных баталий. Более четко политическая конфигурация проступила после победы на декабрьских парламентских выборах партии “Единая Россия”, где первым в избирательном списке значился Владимир Путин. Позднее он заявил, что готов при президенте Дмитрии Медведеве стать премьер-министром. Плацдарм понадобился.
Прошедший же на днях съезд “Единой России” предопределил еще более сложную схему политического взаимодействия: Владимир Путин согласился возглавить на ближайшие четыре года “единороссов”, у которых конституционное большинство в Думе. Руководитель фонда “Политика” Вячеслав Никонов полагает, что “теперь можно говорить о том, что в России появится партийное правительство, и Владимир Владимирович, являясь главой “Единой России”, сможет в большей степени контролировать парламентское большинство”.
А один из основателей партии Минтимер Шаймиев заявил после съезда о том, что партия теперь отвечает за все и контролирует государственные власти — как законодательную, так и исполнительную. У Владимира Путина также появляется реальная возможность влиять по партийной линии на губернаторов и глав муниципалитетов, так как большинство из них входит в “Единую Россию”.
Но относительно партийного состава правительства пока ясности не больше, чем перед тайным голосованием по спорному вопросу. Секретарь президиума генсовета “Единой России” Вячеслав Володин считает, что министры нового правительства будут партийными. В то же время Председатель Совета Федерации, лидер партии “Справедливая Россия” Сергей Миронов заявил, что “России нужно не партийное, а профессиональное правительство”.
Сейчас из 22 членов кабинета министров в “Единой России” состоят трое: вице-премьер Александр Жуков, министр природы Юрий Трутнев и сельского хозяйства — Алексей Гордеев. Руководитель МЧС Сергей Шойгу, не имея партбилета, является сопредседателем высшего совета партии. Министр промышленности Виктор Христенко идею о вступлении в партию категорически отверг. Вице-премьер Алексей Кудрин говорит, что “пока не готов к столь серьезному шагу”, но не исключил, что скоро его сделает.
Однако о всеобщей “партизации” министров говорить рано, так как сам Владимир Путин хотя и согласился взять “единороссовский” штурвал, но от партбилета вежливо отказался. То же самое сделал и Дмитрий Медведев. “После моего избрания главой государства было бы правильно оставаться вне прямой принадлежности к одной из политических партий”, — сказал он.
“Для того чтобы правительство приобрело все классические черты партийного, потребуется еще примерно четыре года для “достройки” законодательства”, — убежден заместитель Председателя Госдумы Олег Морозов.
Сегодня о будущей судьбе Владимира Путина существует великое множество точек зрения. Но пока известно лишь немногое: он вступит в полномочия лидера “Единой России” 7 мая, а 8 мая планируется голосование по его кандидатуре в Думе на пост премьера. Однако уже теперь мало у кого возникает сомнений, что Владимир Путин останется у руля страны. И его премьерство вряд ли будет похоже на все предыдущие. Поэтому прямых аналогий нет и быть не может.
Владимир УЛАХОВИЧ, директор Центра международных исследований БГУ:
— Теперь согласно политической модели, которую уже достаточно долго продвигает руководство России, партийный лидер будет возглавлять правительство. То есть ответственность за управление страной будет иметь и партийное измерение. Раньше партии, парламентские фракции ответственность на себя не брали, и их роль, как правило, сводилась к дискуссиям. Сейчас же формируется более четкий политический расклад. И в данном контексте это позитивный момент. Если ситуация будет развиваться устойчиво и дальше, это принесет хорошие результаты для России.
Новая модель, которая культивируется в России, выглядит перспективной. И здесь есть о чем задуматься Беларуси. Но поспешные шаги тут вряд ли уместны. Все должно определяться нашей национальной спецификой. У нас не такая большая страна и нет необходимости искусственно идти российским путем и повторять чью-то политическую модель. Надо исходить из логики развития нашей небольшой, однородной во многих отношениях страны. В Беларуси нет расхождения и на региональном уровне.
Что же касается взаимоотношений с обновляющейся Россией, то здесь принципиальных изменений происходить не будет. Подходы давно определены. Беларусь и Россия демонстрируют готовность идти навстречу друг другу. Другое дело, что не все так просто. Есть немало вопросов для обсуждения. Необходимо еще много сделать для того, чтобы гармонизировать наши отношения.
Юрий ШЕВЦОВ, политолог:
— Сегодня в России партии превратились в очень важный элемент власти. Большее значение приобрели Дума, политические партии и Путин. Если он станет премьер-министром, он будет выстраивать схему лидерства не через президентские полномочия, а скорее через сложный клубок отношений с партиями и с Думой. Заметьте, он уходит с поста президента, не теряя при этом рейтинга, что автоматически ведет к уменьшению роли поста президента. Что может позволить Медведеву набрать такой рейтинг? Когда пришел Путин, Россию атаковали ваххабиты, в Средней Азии была угроза атаки талибами, цены на нефть были низкими, по всей России шли взрывы. И в течение короткого времени при благоприятной конъюнктуре цен на углеводороды Путин все это преодолел, и этот контраст между той страной, которую он принял и которую оставляет, настолько колоссален, что можно понять, почему у него такой авторитет.
Беларуси в определенном смысле придется адаптировать политическую систему к российской. Мощная партия нужна хотя бы для того, чтобы был еще один канал входа в российское политическое пространство. Но в то же время у нас вес института президентской власти сохранится долгое время.
