– Владимир Васильевич, не прошло и года, как не стало вашего любимого режиссера Геннадия Полоки, расскажите о работе с ним.
– В эту историю я попал, когда учился в ГИТИСе. Тогда в кинотеатре «Художественный» состоялась премьера фильма Полоки «Республика ШКИД». Хорошо помню, как шел на занятия, и чтобы попасть в институт, в Гнездниковский переулок, мне нужно было повернуть налево, а я шел прямо – в кинотеатр «Художественный». Картина произвела на меня сногсшибательное впечатление, ну и к тому же в ней снимался один из студентов ГИТИСа, с режиссерского курса Завадского. Я смотрел фильм раз пять, он потряс меня, это было совершенно новое кино, новый взгляд, который впечатлял с первых кадров. То, что двигалось, кричало, ворочалось в кадре, удивительно совпадало с нашими ощущениями, эта свобода, правда существования, гротескность, юмор – нам в институте хотелось того же самого!..
Кадр из фильма «Око за око»: Евгений Адамов (Михаил Пахоменко) и комендант Кухтин (Владимир Гостюхин).
К 100-летию мирового кинематографа в Санкт-Петербурге показывали фильм Геннадия Полоки «Возвращение «Броненосца». Это были 1990-е годы, когда в стране все рушилось, из всех щелей лезли бездари и набрасывались на талантливых людей. Это происходило и в кинематографе. Не забыть, как в Союзе кинематографистов топтали великого Бондарчука. И только Никита Михалков отважился встать и защитить Сергея Федоровича, это был потрясающий поступок. Но фильм «Возвращение «Броненосца» я не принял, потому что он был такой же шумный и громкий, как и все, что происходило в стране. А мне хотелось покаяния и тишины и чтобы страна не погибала.
С просмотра я ушел, но вечером того же дня оказался в номере Геннадия Ивановича. Потому что во время парада российских кинозвезд, где шли Элина Быстрицкая, Клара Лучко, Зинаида Кириенко, один известный питерский режиссер в оскорбительном тоне высказался о них. Полока, стоявший рядом, не выдержал: «Что ты сказал, ты оскорбил этих великих женщин?!!»
И – дал ему в лоб… Вечером весь «Ленфильм» был в номере у Полоки. Геннадий Иванович был человеком чести. Он был чистейшим социалистом, человеком светлейшей души, который мечтал о рае небесном на земле. Он считал, что мир должен быть справедливым, и все его картины – об этом.
И когда время спустя он прислал мне сценарий фильма «Око за око», мы вспомнили этот момент. Ему нашептывали, что я экстремист и традиционалист, а Полоку считаю режиссером либеральных взглядов. Он же всегда голосовал за меня и любил как актера. Особенно ему нравились мои работы в «Левше» Сергея Овчарова и в «Сказке про Федота-стрельца» по Филатову. Он говорил о себе: «Я – формалист». И получил по полной программе за «Интервенцию», которую положили на полку. А сам режиссер, поскольку сопротивлялся, год отсидел в тюрьме – за идеологические убеждения. В Москве для него все было закрыто, поэтому он и уехал работать в Беларусь.
А у меня к тому моменту, как мне прислали сценарий «Око за око», сорвались съемки картины о моряках, на которой я собирался работать как режиссер, но не нашел финансирование. И вдруг – сценарий по Лавреневу, замечательному советскому автору, который был уже непопулярен тогда, и роль этого странного, взбалмошного большевика, сложнейший характер, который завел меня с первых фраз!..
Я был в восторге. И сказал об этом Геннадию Ивановичу, когда мы с ним встретились в Доме кино. И вдруг он говорит: «Володя, а я ведь думал, что ты откажешься, мне говорили, что ты плохо ко мне относишься, и я видел, как ты ушел с «Броненосца». «Не верьте, это – враги», – засмеялся я.
– Как проходили съемки?
– Трудно. Полока был из тех режиссеров, которые точно знают чего хотят. Когда он приступал к съемке, у него в голове был готовый фильм, и в этот рисунок он вводил всех участников. Я так работал с Бондарчуком, с Михалковым, с Ларисой Шепитько. Советская режиссура состояла из личностей, и мне посчастливилось с ними работать – в их ряду был Геннадий Иванович Полока. Помню, как он сидел и смотрел на меня на съемках, поначалу не доверял, и мне было очень трудно.
А я еще при чтении сценария ощутил нутром эту историю, понимал уровень экспрессии моего героя, и мне казалось, что мне недотянуть. Что я взорвусь, сорвусь, лопну, а существовать приходилось в таких эмоциональных сверхритмах. Заканчивал сцену, и у меня не было сил, но я чувствовал, что надо добрать, и просил еще два-три дубля, и, наконец, звучало: «Вот!» Так что мне подчас приходилось доказывать, что я все смогу. А через какое-то время Геннадий Иванович доверился мне, и я уже существовал в картине самостоятельно, а он только принимал результаты.
– Как вы восприняли эту историю? О чем она?
– Это история о белом генерале и махровом большевике, которые во времена красно-белого террора в 1918 году, после покушения на Ленина, оказавшись в ролях жертвы и палача, переживают необыкновенный духовный контакт. Действие перенесено в провинциальный Могилев, где в свое время была ставка царя Николая. По всей России велено расстреливать бывших царских служащих.
И вот в могилевском комендантском доме держат в заложниках таких военных, и расстрелом ведает мой герой – комендант, окопный служака Кухтин. Ему, прошедшему все войны, предстоит содержать этих дворян-аристократов, устанавливать очередность в расстрелах, приходить со списком и уводить на казнь. Чумовая ситуация.
И вдруг между этим кондовым большевиком и царским генералом из древней аристократической семьи устанавливается невидимая связь, эти два человека становятся необходимы друг другу, интуитивно понимая, что они – представители одного народа. Полока мне говорил: «Знаешь, Володя, вообще-то я – формалист, но ты заставил меня работать в жанре психологической драмы».
Фильм «Око за око» уникален, его 2-й и 3-й планы еще предстоит разгадать зрителям и увидеть идею единения русского народа. Она была кровно близка режиссеру, потому что два его деда во время Гражданской войны воевали в противоположных лагерях. Для меня Геннадий Иванович – гений, когда я вспоминаю его, мне хочется плакать. Какой это был трогательный, нежный, добрый, славный человек!..
– Вы родом из России, а всю жизнь живете в Беларуси. Кем считаете себя?
– Родился и вырос я в Свердловске, считаю себя русским советским актером. Переехал из Москвы в Минск во времена СССР, когда страна была единой. Влюбился в девушку, оставил жене с дочкой квартиру и уехал. Такая сумасшедшая была любовь, хотя в Москве после «Восхождения» меня звали все театры. И Товстоногов приглашал. Но я уехал в Минск, в Студию киноактера, где репетировал главную роль.
– А что произошло с вами на «Восхождении»?
– Этот фильм определил мою судьбу в кино. И произошло все благодаря великому режиссеру Ларисе Шепитько. Известно, что я тогда 5 лет работал рабочим сцены, и меня никто не брал. Помог случай – заболел артист, и Борис Морозов, ныне главреж Театра Российской армии, ввел меня в спектакль. Также удачно стал сниматься в телесериале «Хождение по мукам». И тут Лариса Шепитько пригласила меня на пробы в картину «Восхождение» по повести Василя Быкова «Сотников». На роль Рыбака пробовались Высоцкий и Губенко, но Лариса сделала ставку на неизвестных актеров. На меня и Бориса Плотникова из свердловского ТЮЗа. И отстояла нас с Борей. И мы чувствовали, что должны умереть, но сделать как надо. В Берлине наша картина получила «Золотого медведя». На фестиваль ездили Борис с Ларисой. Меня не пустили, так как исполнитель отрицательной роли не мог представлять советское кино за границей.
– Как вы относитесь к строительству Союзного государства?
– Как могу относиться я, лауреат премии Союзного государства? Конечно, поддерживаю.
Беседовала Нина КАТАЕВА
