Режиссер – не профессия, а судьба!Конец 50–х... Деревня Островы под Минском. Весна. Улицы только начинают подсыхать, а на пригорке, где собираются любители поговорить «за жизнь» да выкурить самокрутку, народу предостаточно. Люди только начинают склеивать по кусочкам изуродованную войной жизнь, им хочется общения, праздника... Именно сюда спешит 10–летний парнишка, артист и непревзойденный рассказчик. Разные истории, услышанные от взрослых, он переиначивает, перекладывает на свой манер и таким образом забавляет односельчан. Мужчины и женщины смеются, удивляются, как такому малышу удается овладеть вниманием взрослых. «Это была моя первая публика, моя первая арена. Ах, как же приятно осознавать, что ты признан, что твой взгляд принимается обществом и тебя за это хвалят! — вспоминает художественный руководитель Национального академического драматического театра имени Якуба Коласа Виталий Барковский. Впоследствии в его карьере будет много аплодисментов, будет главный приз Эдинбургского международного фестиваля, звание заслуженного деятеля искусств Беларуси и премия «За духовное возрождение», но тот первый опыт, первое ощущение успеха 60–летний витебский режиссер не забудет никогда. Сегодня Виталий Михайлович — гость нашей традиционной рубрики.
1. Как бы вы сами представили себя читателям?
— Кроме того что я человек, который занимается искусством, я еще и потомок старинного рода Барковских, которые, насколько мне известно, перед Великим княжеством Литовским заслуг имели больше, нежели Радзивиллы.
2. О чем больше всего мечтали в детстве?
— Я рано начал сочинять стихи, думал, что буду поэтом, журналистом или литератором. В 8–м классе я даже пьесу написал о недостатках в деревне, о людях, которые живут не по чести. После этого отцу все говорили: «Как твой все точно подметил! Наверное, будет министром».
3. В каких человеческих слабостях не можете себе отказать?
— Во всех удовольствиях без исключения! Иногда меня заносит, я увлекаюсь, но, мне кажется, люди искусства этому подвержены.
4. Чьим мнением больше всего дорожите?
— Дорожу и доверяю мнению профессиональной, образованной, глубокой критики. Профессионалов не много, но они есть (в Витебске, например, Татьяна Котович и Григорий Шатько, в Минске таких людей гораздо больше). Часто режиссеры злятся, когда подобные авторитеты откровенно высказываются о том или ином спектакле. Но это нормально! Гораздо хуже, когда на экраны ТВ или страницы газет пролазят пошлые, необразованные, недоученные люди, не имеющие права судить о другом человеке.
5. На что не жаль потратить миллион долларов?
— Во–первых, я бы помог семье. Затем, видимо, построил бы хороший удобный дом в окрестностях города и создал бы там элитарный театр. Когда спектакль ставится в традиционном, официальном театре, предполагается, что он будет продан, как любая другая продукция. Он должен быть востребован, а востребован, как правило, продукт массового потребления! Людей, глубоко интересующихся искусством, становится все меньше, но именно с ними и для них хочется говорить о ценностях мира, о человеческих взаимоотношениях. Говорить без примитива, по–мудрому. Театр — это все–таки кафедра, призванная поднимать серьезные вопросы, которые в силу разных причин не могут решиться в семье, в школе, других общественных институтах. Театр должен сориентировать человека на вкус к культурным ценностям, чтобы зритель почувствовал аромат прекрасного отношения к жизни, аромат цветения, а не плесени.
6. Верите ли вы в гороскопы?
— Неоднократно ловил себя на мысли: в этом что–то есть. Самого себя считаю частью Вселенной, поэтому все, что происходит с ней, происходит и со мной.
7. Что повлияло на выбор вашего жизненного пути и кем бы вы стали, появись возможность начать все сначала?
— Было время, когда я собирался стать врачом, найти лекарство от рака. Но затем, видимо, сработал ген: в родне матери были музыканты, художники, певцы. Поэтому творческий эгоизм во мне заложен с детства. Я благодарен людям, которые сумели рассмотреть во мне эти способности, талант, помогли стать человеком искусства. Прежде всего Вадиму Допкюнасу, работавшему начальником управления Министерства культуры. Обычно чиновников принято ругать, но Вадим Вячеславович — не тот случай. Он подготовил меня к поступлению в институт, а потом сориентировал, как не разъединять, а созидать энергетику в человеке. С особой благодарностью вспоминаю руководителя моего актерско–режиссерского курса Белорусского государственного театрально–художественного института (сейчас — Белорусская академия искусств) Дмитрия Алексеевича Орлова. С 1978 по 1980 годы я стажировался в Москве у Анатолия Эфроса. Это легендарная личность. Если кому–то и нужно поставить золотой памятник как человеку, сохранившему достоинство и честь в искусстве, то именно Анатолию Васильевичу. И сейчас, когда я репетирую, задумываюсь: что бы по этому поводу сказал Орлов? А иногда с гордостью замечаю: вот эту сцену можно было бы показать Эфросу!
8. Всегда ли говорите, что думаете?
— Если бы я позволял себе это, то не смог бы руководить таким количеством людей. Тем более творческих! Я стараюсь не обидеть человека. Иногда, чтобы помочь молодому артисту, у которого проскакивает искорка таланта, я, ни минуты не сомневаясь, «подкрашиваю воду» (так сей процесс характеризовал Эфрос). Иногда специально чего–то не замечаю, особенно если выброс отрицательных эмоций произошел случайно, в запале. Уже после, в частной беседе, за чашечкой кофе можно тактично намекнуть товарищу или коллеге: «Вот тогда–то вы зря погорячились».
9. Что такое в вашем понимании интеллигентность?
— Мне кажется, интеллигентность напрямую связана с высокой культурой. Это — знание, опыт, этика. Но не только. Если человек овладел какими–то внешними приемами и прилично ведет себя в обществе, вовсе не значит, что он интеллигент. Для меня интеллигент прежде всего — это не выскочка, это человек, переживающий за судьбу ближнего, за судьбу искусства, за судьбу Родины. Не только переживающий, но и участвующий в этой судьбе.
10. Оказало ли на вас влияние созвездие, под которым вы родились?
— Конечно! Если Козерог впрягся в повозку, то медленно, упираясь, но все равно будет тащить ее в гору. В противном случае воз потянет его вниз и раздавит.
11. Когда в последний раз хохотали от души?
— Для меня это сложный вопрос. Человек я легко зажигающийся и развеселить меня несложно, но когда вижу по телевизору Петросяна, непременно переключаю канал. Зато с удовольствием слушаю старые пластинки Аркадия Райкина. Вот это хороший смех!
12. От кого или чего устаете больше всего?
— От невежества, глупости. А ведь глупость бывает агрессивная, с кулаками... Она лезет вверх по служебной лестнице. Примеров — сколько угодно, но искусство, словно увеличительное стекло, высвечивает все это во сто крат. Артисты, художники, поэты эгоистичны по природе своей, каждый пришел в профессию, чтобы донести, прокричать миру некое послание. И каждый хочет быть услышанным!
13. Что легче для вас — подняться в 6 утра или лечь спать в 4?
— ...подняться в 6 утра. Я ведь рыбак.
14. Кто ваш самый близкий друг?
— Годам к сорока настоящим другом мне стал отец — Михаил Павлович. Он воевал, был летчиком. После войны служил в военной части. Я всегда поражался его мощной внутренней силе, огромному желанию достойно прожить жизнь.
15. Как вы проводите отпуск?
— Лет 30 назад в Осиповичском районе я купил дом, эдакую деревенскую хату с колодцем, огородом. Места там абсолютно девственные, воду из реки Птичь можно пить без кипячения, ни одного предприятия рядом! Каждое лето с приятелем мы обязательно едем туда на рыбалку, варим уху.
16. Что такое, по–вашему, лень, а что — душевный покой?
— Когда ты не можешь себя организовать, не можешь поднять свое бренное тело с дивана — это лень. А вот если у тебя есть семья, дети, жена, живы отец и мать, в общем, если ты обладатель массы положительных житейских вещей, которые тебе дает Господь, значит, у тебя есть душевный покой.
17. Ваш идеал женщины?
— Чтобы воспитывать детей, женщина должна быть сильной. Чтобы строить семейный очаг — мудрой и тактичной. Я не в восторге от некоторых современных девушек, которые оголяют живот и стремятся «продать» себя подороже. Для меня, например, сексуальное влечение и любовь — разные вещи. Мы же не выбираем себе в жены обезьяну! Мы хотим, чтобы у наших детей была умная и благородная мать. Судя по рассказам родственников, моя мама, Лидия Андреевна, была очень красивой женщиной. Когда началась война, мужчины, извините за выражение, липли к ней как мухи. Время страшное, этим можно оправдать все что угодно, но мать, чтобы избежать соблазнов, пошла на фронт!.. А в мирное время воспитывала детей (у меня 4 сестры). Вот это — идеал!
18. Чего никогда не простите даже лучшим друзьям?
— Я не могу простить тех коллег по цеху, которые в свое время травили, медленно убивали Эфроса. Я никогда не смог бы простить человека, который посмел обидеть моего отца. А друзей... Друзей надо уметь прощать.
19. Что бы вы сделали в первую очередь, окажись на посту главы государства?
— Я бы постарался сделать так, чтобы в нашем обществе не стало бомжей, опустившихся, деградировавших людей. И прежде всего решил бы вопрос с алкоголиками. Сколько поломанных судеб, сколько несчастных детей вокруг! Как помочь таким людям? Не знаю! Но я бы хотел, чтобы над этой проблемой задумались лучшие умы.
20. А врагов успели себе нажить?
— У творческого человека должны быть враги. Если их нет, их надо придумать. Это нормально. Этим пестрит вся история искусства. Для чего нужны волки? Чтобы зайцы не зажирели!
21. Как вы относитесь к наблюдению А.П.Чехова, что на свете нет ничего страшнее, чем провинциальная знаменитость?
— Это, к несчастью, присутствует везде и всюду и, что самое страшное, против болезни с таким диагнозом не существует противоядия. Такую «знаменитость» постоянно распирает от чувства собственной значимости, и ей кажется, что, кроме нее, на свете ничего и никого не существует! В то же время я встречал народных артистов, которые были скромнейшими людьми и даже не задумывались о собственной славе.
22. Помните ли свое детское прозвище?
— Конечно! Оттого, что перевирал, приукрашивал всяческие истории, меня называли Манюкой (в смысле «обманщиком»). Позже прозвище «привязали» к фамилии — Бэрка.
23. Чего сегодня вам больше всего недостает?
— Я никогда не был обременен железными рамками, практически всегда имел творческую свободу, но также всегда мечтал о своем театре. Когда–то в Минске у меня были экспериментальные мастерские «Арт», существовавшие при журнале «Монолог». Мы делали интересные вещи, которые не стыдно было показать самым искушенным ценителям искусства. У нас бывали высокие гости из Франции, Италии... Тогда меня еще никуда не приглашали, но впоследствии, когда я переехал в Витебск, меня разыскал Пьер Карден. Буатель, главный режиссер его театра, посмотрел на видео запись спектакля «Шагал... Шагал...». Французам постановка понравилась, и наш коллектив на две недели пригласили в Париж. С «Шагалом» мы побывали в Италии, Великобритании, США, Германии, Польше...
24. Насколько я знаю, в репертуаре коласовцев это не единственная постановка, посвященная великим землякам...
— В Америке мы также показывали пьесу «От цо да!» Сократа Яновича, белоруса с Белосточчины. Спектакль посвящен Брониславу Тарашкевичу, первому автору грамматики белорусского языка. Как бы Витебску ни было больно, но если Шагал — это знак XX века, то Хайм Сутин — мощный знак века XXI. Этот художник, родившийся в Смиловичах, что под Минском, на мой взгляд, нечто не менее великое, чем Ван Гог, — о нем пьеса «Мадам Боншанс». «Ружа ў чыстым полi» — об учителе Шагала Юделе Пэне.
25. Какие книги, по–вашему, стоит прочесть всем?
— Здесь я не открою ничего нового, просто перечислю фамилии. Из русских классиков — Толстого, Достоевского, Тургенева. Из зарубежных — Джойса, Фолкнера (кстати, мой любимый писатель). Из наших национальных литераторов один Короткевич чего стоит! А Быков, Адамович? Классные прозаики Михась Стрельцов и Алесь Асташонок, современный поэт Алесь Рязанов, Колас, Купала, Брыль — своего рода иконостас белорусской литературы.
26. Самый счастливый день в вашей жизни?
— Когда после серьезной болезни отца врачи сообщили мне, что он не умрет, а проживет еще продолжительное время.
27. По какому поводу и как часто вы встречаетесь с друзьями?
— В последнее время это происходит случайно. «Узаконенные» встречи, как правило, бывают только в отпуске.
28. Как относитесь к современным молодым людям?
— Среди них много умных, талантливых, образованных ребят и девочек. Многие из них гораздо лучше нас. Единственное, чего не могу терпеть ни в молодых, ни в стариках, так это распущенности, расхлябанности, тяги к подражанию.
29. Путешествуя, какому виду транспорта отдаете предпочтение?
— Только пешком.
30. Вы верующий человек?
— Да.
31. Ваша формула успеха?
— Фанатичная вера, полная отдача и преданность любимому делу.
32. Не рискнете ли предсказать, какие перемены ожидают нашу страну через год?
— Мы уже доказали миру, что многого достигли. Если не вмешаются какие–либо форс–мажорные обстоятельства, мы и дальше будем созидать, двигаться вперед.
33. В какой стране вам хотелось бы побывать и почему?
— В Японии, Китае. Великая восточная цивилизация имеет особенную привлекательность и притягивает с огромной силой.
34. Чего не можете терпеть в характере, поведении подчиненных?
— Дилетантства, заискивания.
35. Есть ли у вас любимое занятие помимо основного рода деятельности?
— Я родился в деревне, и вполне естественно, что меня тянет к земле. Поэтому лес, река и все, что связано с природой, доставляет мне огромнейшее удовольствие. Я не представляю родины на 9–м этаже многоквартирного дома!
36. Ваше любимое время года?
— Лето.
— Танец?
— Цыганский.
— Цветы?
— Не важно какие, главное, чтобы белые.
— Блюдо?
— Украинский борщ. Жена у меня молдаванка, на кухне она творит чудеса.
— Праздник?
— Пасха.
— Футбольная команда?
— Когда был молод, болел за сборную Бразилии. Сейчас меня вряд ли можно отнести к фанатам футбола.
— Наряд?
— Для сцены — классический костюм, в иных случаях — черные джинсы, свитер и кроссовки. У меня нет потребности каждый день носить пиджак.
37. О чем больше всего жалеете в жизни?
— Жалею, что не ставил ничего на Бродвее, не поработал в Америке.
38. Назовите место на земле, которое вам милее всего.
— Когда–то я считал, что это Венеция. Но после того как побывал в Нью–Йорке, мое мнение изменилось. Лучшего города в мире нет! Это гигант, который заставляет тебя тянуться вверх, достигать пика возможностей.
39. Считаете ли вы верным изречение: «Все, что ни делается, к лучшему»?
— Да.
40. Летаете ли во сне?
— Уже нет.
41. Что делаете, когда у вас плохое настроение?
— Беру бутылку и один еду на дачу.
42. Часто ли вы пишете письма?
— Раньше писал много. До сих пор храню неотправленные любовные послания. Сейчас такая потребность возникает все реже.
43. Кого предпочитаете держать в доме — кошку или собаку?
— Никого. Считаю, что собака должна жить на улице или в сарае, кошка — в предбаннике. Во всяком случае, так я воспитан.
44. Есть ли в жизни вечная любовь?
— Да, есть.
45. Как часто и по какому поводу вы бываете недовольны собой?
— Все мы несовершенны.
46. Как вы заботитесь о собственном здоровье?
— Внимательно вслушиваюсь в свой организм и интуитивно обращаюсь к его внутренним ресурсам. Хожу в баню, обливаюсь холодной водой. Физического труда хватает на даче. Как и любого человека, меня сильно поддерживает вера в то, что я кому–то нужен.
47. Часто ли вам приходится одалживать у кого–то деньги?
— Последний раз делал это, когда был студентом.
48. Если бы у вас была возможность пообщаться с самыми выдающимися личностями нашего времени, какой вопрос и кому вы бы задали?
— По этому поводу я вспомнил такую байку. Эйнштейн задал Богу вопрос о формуле бытия. «Там же ошибочка закралась», — блеснул эрудицией великий ученый. «Я знаю», — спокойно ответил Господь. Вот и мне хотелось бы выпытать у кого–нибудь универсальную формулу бытия, формулу самосовершенствования. Все мы знаем, конечно, что она давно выведена, но уж очень много в ней ошибок. И ничего с этим не поделаешь — слишком многосложным и непредсказуемым существом оказался человек.
49. Верите ли вы в лучшее будущее наших детей?
— Да, конечно.
50. Вопрос, который вы хотели бы задать себе сами. И ваш ответ...
— «Доволен ли ты сам собой?»
Ответ: «Нужно быть очень сильным, чтобы не уступать ни сантиметра, ни капельки своего пространства и чистоты всякой гадости, невежеству, лицемерию и другим отрицательным сторонам человеческой природы. Я думаю, большую часть «своей территории» я отстоял, чем и горжусь. Хотя за многое у того, который сидит внутри меня, я попросил бы прощения».
