К энергетическому экспорту из России в Европе всегда относились с недоверием. Дело в том, что газотранспортная инфраструктура, сформированная в Восточной Европе еще во времена Союза экономической взаимопомощи, была ориентирована на поставки из СССР. В условиях отсутствия общего энергетического рынка ЕС и общеевропейской газотранспортной инфраструктуры это превращало Россию, по сути, в регионального энергетического монополиста, что не могло не беспокоить Брюссель.
Поэтому к строительству новых газопроводов, обеспечивающих дальнейшую экспансию российских углеводородов на европейский рынок, отношение было всегда настороженное. Тем не менее до 2014 года ЕС вполне охотно покупал российские углеводороды. Кроме того, зависимость тут была взаимная: не только российские энергетические корпорации проникали в Европу, но и европейский бизнес проникал в Россию, все более привязывая ее к экономике ЕС.
До 2014 года такое положение вещей вполне устраивало всех заинтересованных игроков. Однако после того как европейские политики всю ответственность за кризис в Украине свалили на Москву, энергетический вопрос перешел в политическую плоскость. Закупки углеводородов у страны, совершившей, по мнению европейского истеблишмента, «агрессию» в отношении Украины, стали идеологически неудобными, а уж новые инфраструктурные проекты — и подавно. Поэтому «Северный поток-2», планировавшийся еще до украинских событий, оказался под шквалом критики. Более того, на волне антироссийских настроений удалось похоронить другой газотранспортный проект — «Южный поток». И хоть он, скорее всего, все-таки будет реализован уже в виде «Турецкого потока», много времени и денег для Москвы потеряно.
Еще одним камнем преткновения в энергетическом споре России и ЕС является судьба украинского транзита. В ЕС хотят принудить Россию прокачивать значительную часть транзита через Украину и видят в «Северном потоке-2» угрозу интересам Киева как транзитера. У Москвы, понятно, интерес прямо противоположный — избавиться от проблемных транзитных государств на пути газовых потоков.
Против «Северного потока-2» выступает и сильное в ЕС экологическое лобби, которое настаивает на развитии альтернативных видов энергетики, не зависимой от ископаемых ресурсов. Экологическое лобби фактически уже похоронило атомную энергетику Германии, так что недооценивать этот фактор не стоит. Наконец, интересы конкурентов, в первую очередь США, заинтересованных в поставках своего сжиженного газа в ЕС. Впрочем, учитывая торговую войну, которую Вашингтон развязал против Европы, позиции американских поставщиков газа на европейском рынке сейчас не лучшие, и это может сказаться благоприятным образом на судьбе «Северного потока».
Маленькая Дания оказалась на перекрестье всех этих интересов. Очевидно, Копенгаген постарается извлечь из этих противоречий максимальную выгоду и для себя. Потому и тянет время.
