Е.Фисенко: По данным статистики, с ВИЧ-инфекцией в стране живут чуть более 13,5 тысячи человек. Это те, кто официально состоит на диспансерном учете. Однако, по оценочным данным, еще около 10,5 тысячи носителей ВИЧ еще не выявлены. А ведь все они являются потенциальным источником дальнейшего распространения инфекции! Да, сегодня медицина имеет в своем распоряжении достаточно эффективные лекарства, и если пациент своевременно начинает их принимать, то при условии соблюдения правил безопасного поведения может жить долго, не представляя для других опасности. Проблема в том, что ВИЧ никак себя не проявляет первые несколько лет. И если инфицированный не мотивирован на регулярное медицинское освидетельствование, тестирование на ВИЧ, то он, сам того не зная, несет угрозу. Надо сказать, что сегодня никто не может чувствовать себя в безопасности. Уже 10 лет как эта инфекция демонстрирует тенденцию к распространению через обычные гетеросексуальные контакты. Впрочем, у меня есть хорошие новости. Буквально на днях получены данные, позволяющие говорить, что складывающуюся многие годы тревожную ситуацию удалось переломить.
"СБ": За счет чего?
Е.Фисенко: За счет наращивания так называемого скрининга. Уже 2 года в нашей стране проводится работа в партнерстве с общественными организациями по выявлению всех скрытых случаев ВИЧ-инфекции. Через пропаганду добровольного тестирования, в первую очередь, среди уязвимых групп, где она распространена в разы больше. За это время количество тестируемых увеличилось почти на 200 тысяч, только за прошлый год диагностику прошли более 1 миллиона 140 тысяч человек. В 2013-м почти на 25% выросло число вновь выявленных случаев ВИЧ, в первом полугодии 2014-го тоже был активный прирост. Но во втором полугодии на фоне роста количества тестируемых у нас, подчеркну, впервые наметилась тенденция к сокращению показателей заболеваемости ВИЧ-инфекцией.
"СБ": Давайте поясним для читателей. То, что на какое-то время случаев заболевания стало выявляться больше, а потом наметился спад, говорит именно о том, что удалось поднять "скрытый пласт".
Е.Фисенко: Да. И, стало быть, прерывать цепочки инфицирования. Люди стали узнавать о своем диагнозе - и инфекция не пошла дальше. Причем эта обнадеживающая тенденция есть и в самом проблемном Гомельском регионе, где число выявленных новых случаев сократилось почти на 20%, и в Брестской области. Прогресс, по сути, есть везде, кроме Минска.
И.Статкевич: Почему Минск - самый проблемный регион? Наши подопечные говорят, что есть старая "популяция наркопотребителей", которые употребляют опиоиды. Весь мир знает, как остановить среди них ВИЧ-инфекцию. Мы этим и занимаемся. Скажем, на худой конец, этих людей можно настроить, чтобы они использовали только стерильные инструменты для инъекций. Мы знаем, с кем имеем дело, прогнозируем их поведение. Но с появлением новых наркотиков потребители стали вести себя иначе. Сложно предугадать их действия. Многие страны столкнулись с этой проблемой: не представляют, какие программы профилактики сработают именно с "новой популяцией" потребителей наркотиков.
Е.Фисенко: Есть еще один обнадеживающий показатель. Опять же впервые наметилась тенденция к снижению общей заболеваемости СПИДом. У нас сегодня количество заболевших - 5 случаев на 100 тысяч населения, почти на 25% меньше, чем в 2010-2011 годах. Это тоже результат тестирования, раннего выявления инфекции, еще тогда, когда она не достигла терминальной стадии. Кроме того, у нас более чем в 2 раза по сравнению с 2008 - 2009 годами стало меньше новых случаев ВИЧ-инфекции среди беременных женщин.
"СБ": А дети с ВИЧ у нас по-прежнему рождаются?
Е.Фисенко: Такие случаи еще есть. Но, замечу, по сравнению с 2000 годом у нас риск передачи ВИЧ от матери ребенку снижен в 13 раз! За прошлый год только у двоих новорожденных была подтверждена ВИЧ-инфекция. Увы, мамы нарушали схему специального лечения, хотя доступ всех беременных к таким профилактическим препаратам стопроцентный... Однако отмечу, что Беларусь - первая страна в восточно-европейском регионе, которая закончила подготовительный этап по исключению вертикальной передачи ВИЧ - от матери ребенку. Мы надеемся, что через 5 лет такой риск составит менее 1%.
"СБ": К вопросу о ранней диагностике. Недавно "БелАЮ" закончило такой проект, работая с проблемными подростками, из групп риска. Что он дал?
В.Никонович: Проект шел 3 года в 10 точках страны, где самая неблагополучная ситуация: Минск, Лида, Пинск, Новополоцк, Гомель, рабочий поселок Большевик в Гомельском районе, Жлобин и Светлогорск. И нашими партнерами там стали центры дружественного отношения к подросткам, которые созданы на базе поликлиник, но раньше не участвовали в борьбе со СПИДом. Плюс ко всему, в этих городах уже действовали общественные организации, у которых была налажена работа либо с группами риска, либо в плане первичной профилактики среди молодежи. Наконец, были привлечены все заинтересованные инстанции - органы внутренних дел, здравоохранения, образования, социальной защиты. Мы разделили ответственность. Скажем, дело общественных организаций - "полевая работа" с потенциальной целевой группой (кстати, мы протестировали впервые работу с ней через интернет и через специальные мобильные приложения). Мы больше ориентировались на тех подростков, среди которых распространение ВИЧ могло идти через беспорядочные половые контакты. Всего проектом было охвачено 6,5 тысячи молодых людей, но только у 2 тысяч, как выяснилось по ходу дела, есть реальный риск заражения, однако нет никакой потребности сдавать тест на ВИЧ. Здесь наступал второй этап - мотивирование на тестирование. Наши аутрич-работники выступали такими вот своеобразными менеджерами по продажам. Их задачей было продать услугу, которая "клиенту" была не нужна. Есть на то специальные технологии. Третий этап - собственно тестирование на ВИЧ. В центрах дружественного отношения к подросткам, минуя регистратуру, анонимно, бесплатно и конфиденциально. Там уже подключались подготовленные медики.
"СБ": Почему вы сделали ставку именно на тестирование? Брошюры, листовки, санпросвет-беседы не работают?
В.Никонович: Наставления очень плохо работают на этапе вторичной профилактики, здесь классический подход - именно тесты. При одном "но". Человека нужно прежде проконсультировать так, чтобы он пошел на это сознательно. Мы даже немножко драматизировали ситуацию, чтобы подтолкнуть. И еще. Благодаря поддержке ЮНИСЕФ и Европейского союза, тест проводился по слюне. Чтобы сразу, в течение нескольких минут, иметь ответ "да или нет?". Если тест оказывался положительный (а у нас их было 7, один потом не подтвердился), то подростка сразу же направляли в медучреждение на тестирование по крови. С этим как раз все ясно. А вот самое сложное: что делать с теми, у кого отрицательный результат? Если это представитель уже известных уязвимых групп, то для них есть структуры, организации, готовые помогать. А если речь об обычном молодом человеке? Для него на местном уровне мало мощных образовательных программ, чтобы пройти их - и что-то в себе поменять. Хотя система Минобразования имеет такой прекрасный ресурс, как центры дополнительного образования, внешкольной работы... Поймите, сам по себе тест на ВИЧ изменить модель поведения вряд ли поможет. Здесь нужно долгосрочное воздействие. Чтобы подросток осознал, что постоянно рискует, знал, как себя обезопасить и где проконсультироваться у психолога, юриста, медика...
"СБ": И каким вы видите продолжение своего проекта?
В.Никонович: Хотелось бы, чтобы это было одним из направлений центров дружественного отношения к подросткам. Пока их по стране совсем не много. Проблема, конечно, - кто будет покупать экспресс-тесты. Сейчас есть лишь декларации местных властей. Скажем, Пинск и Новополоцк заявили, что, как только закончатся тесты нашего проекта, они уже в этом году закупят пробную партию. Хотя меня вот что сильно удивляет. Тесты мы покупали в Копенгагене, а туда их завозили из Таиланда. И стоили они, несмотря на такие транспортные затраты, всего 4,5 доллара за штуку. Хотели приобрести тесты белорусского производства - оказалось, они втрое дороже!
Е.Фисенко: Понимаете, здесь себестоимость напрямую зависит от количества производимого продукта. А у нас тесты выпускаются малыми партиями для внутренних потребностей. Хочу заметить, что скоро выйдут нормативные документы, которые расширят сферу применения тестов в государственных учреждениях. В следующем году для них будет проводиться уже централизованная закупка. Правда, экспресс-тестов по крови, не по слюне. И мы будем постепенно переходить на упрощение, убыстрение схемы скрининговых обследований.
В.Никонович: Отрадно то, что за время нашего проекта отчасти претерпело изменения и законодательство. С конца декабря закон позволяет проводить медицинские вмешательства без сопровождения родителей подросткам уже с 14 лет. В том числе сдавать тест на ВИЧ.
Е.Фисенко: В этом году должен вступить в силу еще один очень важный документ, который закрепляет именно ту систему перенаправления, о которой вы говорите. Более того, станет, скажем так, более обязательным взаимодействие госорганизаций и общественных объединений, которые занимаются профилактикой ВИЧ-инфекций. Если врач по тем или иным признакам видит, что пациент относится к определенной группе риска, то обязан будет проинформировать его о таких-то организациях, предоставляющих такие-то услуги. Пациент не обязан выполнять его рекомендации, но он должен ЗНАТЬ.
И.Статкевич: Мы занимаемся одной из наиболее важных групп риска в плане ВИЧ-инфекции - потребителями инъекционных наркотиков. И оказываем услуги в рамках так называемой "стратегии снижения вреда". Но группа эта и наиболее труднодоступная: понятно, что такие люди не ходят по улицам и не говорят, какие и как употребляют наркотики. Поэтому первая задача - их найти и установить контакт. Единственный способ - та самая "полевая", аутрич-работа. Когда информированные и обученные в плане профилактики наркопотребители приходят к своим товарищам и рассказывают им, чем те рискуют, не выполняя элементарных требований безопасности. У нас работает 32 сервиса, куда может прийти за помощью потребитель наркотиков. Конечно, прежде всего, мы убеждаем вообще отказаться от пагубного пристрастия. Но если кто-то еще к этому не готов, то способен хотя бы обезопасить себя от инфицирования. К нам в среднем в год обращаются примерно 20-23 тысяч потребителей инъекционных наркотиков. И мы тоже оказываем услуги по экспресс-тестированию, выявляем скрытые ВИЧ-инфекции и мотивируем к лечению.
В.Самарин: Я работаю на "телефоне доверия", стараюсь ответить на все волнующие вопросы по ВИЧ-инфекции и наркопотреблению, ведь эти проблемы - взаимосвязанные. И знаю: есть вполне определенные сложности с социализацией у моих клиентов, людей, обратившихся за помощью. Найти работу, поправить здоровье, установить контакт с врачом... Допустим, приходит человек на прием к доктору. При этом сам чувствует вину за то, что "употребляет". И тут врач начинает вычитывать: это, мол, плохо, так нельзя и так далее. Но это же и так понятно, иначе бы человек не пришел! Получается, есть желание что-то изменить, но отталкивает вот такое вот отношение. И речь не только о медиках.
"СБ": Бремя ухода за больными СПИДом у нас несет Белорусское общество Красного Креста. Почему именно оно?
Ю.Матусевич: Мы опекаем наиболее тяжелых пациентов, поскольку у нашей организации самый большой опыт работы по оказанию медико-социальных услуг на дому. Сначала эта работа велась только по уходу за одинокими больными людьми, инвалидами, ветеранами Великой Отечественной войны, потом присоединился уход за больными туберкулезом, а с недавних пор мы работаем по проекту паллиативной помощи больным СПИДом. Такая надомная помощь имеет ряд преимуществ. В том числе с экономической точки зрения. Зачем пациентам занимать койки в стационарах месяцами, годами, если те же услуги им можно оказывать на дому? Кроме того, как показали наши исследования, каждому человеку, если ему плохо, хочется оставаться в родных стенах. Мы работаем в 7 городах, где наиболее сложная в плане больных СПИДом ситуация. И знаете, врачи-инфекционисты говорят, что у 98% подопечных, которых Красный Крест берет на паллиативный уход, формируется стойкая приверженность к лечению. Приведу показательную статистику: за прошедший год из 173 наших подопечных 42 сняты с ухода со стабилизацией либо с улучшением состояния. Только 12 случаев закончились летально... К слову, есть группа пациентов, которых мы снимаем с учета по другим причинам. Один ВИЧ-инфицированный жил одиноко в крупном городе, за ним ухаживал на дому только Красный Крест. Родственники из другого региона лишь раз в месяц приезжали проведать. Боялись брать домой. Несколько месяцев с ними беседовала медсестра, проводила обучение по уходу - и в итоге они все же забрали его к себе.
И.Статкевич: Сегодня эффективность антиретровирусных препаратов такая, что даже после диагноза СПИД можно перейти в статус ВИЧ-положительного. Были люди, которые находились в шаге от смерти, но их организм хорошо среагировал на терапию - и они возвратились к нормальной жизни.
Ю.Матусевич: Здесь очень важна психологическая поддержка. И не только самих больных, но и членов их семей. Эта та часть работы, которую государство пока не в силах взвалить на себя. Это больше фронт работы для общества, общественных организаций.
"СБ": А общество у нас в отношении ВИЧ-инфекции по-прежнему полно стереотипов?
Е.Фисенко: По уровню информированности в теме ВИЧ Беларусь заметно продвинулась, но, к сожалению, это не всегда влечет за собой изменение поведения. Люди знают, что заражение практически невозможно, но все равно сторонятся. Мол, а вдруг? Как говорится, на всякий случай. А в результате формируется стигматизация. Эта проблема мешает нам во всем. Из-за нее пациенты не хотят идти к врачу, боятся раскрыть свой статус перед другими, даже перед своими детьми и родителями. Вот как в сельской местности ВИЧ-позитивному пациенту пойти к врачу-инфекционисту? Деревня маленькая, все друг друга знают, и если кто-то вдруг зачастил к этому доктору, тут же пойдут пересуды. В результате, порой, чтобы даже сдать тест, сельчане едут в областной центр, в столицу. Хотя теоретически кровь можно протестировать и на ФАПе...
Ю.Матусевич: У нас на паллиативном уходе есть пациенты со СПИДом, чьи родственники не знают о диагнозе. Медсестры приходят регулярно, но под каким-то другим предлогом. А еще наши медсестры и инфекционисты рассказывают: встречают в городе или в поликлинике своих ВИЧ-позитивных пациентов - многие делают вид, что не знакомы, не здороваются.
Е.Фисенко: К сожалению, общество воспринимает эту инфекцию на уровне 1980-х, когда ВИЧ означал чуть ли не приговор. А надо, наконец, научиться воспринимать ВИЧ как вполне обычный инфекционный диагноз, к которому, да, врачи относятся более пристально, но с которым, тем не менее, можно жить дольше и благополучнее, чем при онкологии. Мы же не шарахаемся от раковых больных?
"СБ": Увы, шарахаемся. И раковые больные тоже часто скрывают свои диагнозы.
Е.Фисенко: ВИЧ - это болезнь, с которой можно и нужно бороться. Не значит, что все, жизнь окончена, нет никаких больше шансов. И молодежь во многом воспринимает ее именно так. Лишь бы наоборот не получилось - что все вдруг станут недооценивать опасность.
И.Статкевич: Сегодня сформировались две условные группы людей, живущих с ВИЧ. Это те, кому поставлен диагноз до 1995 года: они чаще всего психологически травмированы. Потому что в те годы для них были другие перспективы, тогда только начали появляться эффективные препараты. А есть те, кому поставлен диагноз в последние годы, когда уже есть хорошие лекарства. Они настроены совершенно иначе.
В.Самарин: А я думаю, что проблема стигмазитации существует сегодня больше в сознании ВИЧ-инфицированных. Не вспомню даже случая, чтобы кто-то из абонентов нашей "прямой линии" жаловался на то, что его уволили с работы, обидели... Звонят в основном из опасений, что такое может произойти. Например, говорят, что боятся устраиваться на работу, поскольку там могут узнать о диагнозе. Некоторых беспокоит раскрытие их статуса. Очень много подобных звонков из деревень и небольших городов. Люди боятся стать там изгоями. Но множество опасений идет от элементарного незнания. Пациент просто не в курсе, что врач не имеет права раскрывать тайну диагноза, иначе законом предусмотрено наказание. В общем, когда мы начинаем разбираться во всех этих нюансах, до человека доходит, что, в принципе, все в его руках. Надо только правильно оценивать ситуацию. Допустим, проходит он медкомиссию - о его статусе работодатель не узнает. Если, конечно, нет законных ограничений заниматься той или иной профессией.
"СБ": А они в плане ВИЧ-инфекции есть?
Е.Фисенко: Практически нет. Нельзя только работать хирургом.
В.Самарин: Допускаю, что единичные случаи увольнения или непринятия на работу ВИЧ-инфицированных есть, а к нам с этим просто не обращались. Из ощущения безнадежности, мол, здесь уж ничем не поможешь. Надо исходить, видимо, из того, что не все вопросы люди готовы выносить на публичное обсуждение. Поэтому, я считаю, нужно самим приходить к ВИЧ-инфицированным и спрашивать, какие у них проблемы, помогать их разрешать.
"СБ": Может, и самим ВИЧ-инфицированным надо перестать скрывать свой статус и публично бороться за свои права? На многих в свое время очень сильно подействовал поступок Евгения Спевака, который не побоялся обнародовать собственный диагноз и сфотографироваться для социальной рекламы на билбордах.
В.Самарин: Все нужно делать осознанно. Понимая, зачем я это делаю, каковы будут плюсы и минусы. А они будут всегда. Это ведь касается и семьи тоже. Как раскрытие статуса повлияет на детей, родителей? Если человек понимает, что он своим примером выполняет определенную миссию и плюсы перевешивают возможные минусы, тогда другое дело.
"СБ": В нашей стране когда-нибудь врача привлекали к ответственности за разглашение диагноза ВИЧ?
Е.Фисенко: Таких случаев на моей памяти не было. Но я слышала, что прецедент имелся... Что касается толерантности общества, то любопытны результаты исследования 2013 года: 55% населения имеют всеобъемлющие знания о ВИЧ. То есть, в состоянии правильно ответить на 5 основных вопросов по путям передачи инфекции. И 98-99% населения знают, что такое ВИЧ и что такое СПИД. Но сегодня этих знаний явно недостаточно. К сожалению, процентов 20 респондентов считают неправильным, чтобы ВИЧ-позитивный ребенок учился в одном классе со здоровыми детьми. Для меня это был нехороший сигнал. Который говорит о том, что стигматизация в обществе есть. У нас среднестатистический белорус старше 40 лет считает, что лично он вырос из проблемы ВИЧ/СПИД, что она осталась только в среде молодежи.
"СБ": Недавно всех шокировала новость из Китая, где изгнали из деревни шестилетнего ВИЧ-инфицированного мальчика. Он вынужден жить один в хижине и сам добывать себе пропитание. И это не единичный случай...
И.Статкевич: Это страх. Но посмотрите, как сами же врачи и даже ученые говорят про ВИЧ! Попросишь, например, доктора выступить перед учителями и авторитетно заявить, что эта инфекция в быту не передается. Все равно он скажет по-своему: "Практически не передается". И приведет ряд ссылок на научные исследования, где говорится, что в 0,000000001% такое возможно.
Е.Фисенко: Врач всегда помнит о том, что в любом правиле бывают исключения.
И.Статкевич: Мы все знаем, что бытовое инфицирование практически невозможно. И экспериментально это подтверждено. Но как только дело касается своего ребенка, например, отдать его в детсад, где есть ВИЧ-позитивный малыш, тут сразу возникает опасение: а вдруг эта мизерная вероятность в миллиардные доли процента сработает? Кстати, часто стигма рождается в медицинской среде. А потом уже передается пациенту, следом - всем остальным.
Е.Фисенко: В информационном плане мы уже второй год считаем основной целевой группой именно медицинских работников. Да, ВИЧ-пациентам предоставляют помощь инфекционисты, а остальным врачам пациент имеет право и не раскрывать свой статус. Получается, они непосредственно не сталкиваются с проблемой, не видят ее в своей работе, не занимаются ею. Бывает, доктора просто не знают о возможностях антиретровирусного лечения. Вот этот вот пробел мы и пытаемся восполнить, проводя специальные семинары, иногда с элементами тренинга.
В.Никонович: В нашем проекте, можно сказать, сорвалось уже самое первое мероприятие - тренинг, на котором нужно было подготовить для регионов лидеров междисциплинарных команд. Приезжает наш международный тренер. Мы ему сообщаем: две трети участников будут медработники, остальные - представители общественных организаций, на блок "Основы знаний о ВИЧ" отводится полтора часа. Наш тренер удивился: зачем столько, они же и так все об этом знают?! Тем не менее, он решил убедиться, что можно переходить к более сложным темам. Что вы думаете, рассмотрение этого блока простых, казалось бы, вопросов растянулось на 2 дня! И на протяжении всего проекта мы постоянно сталкивались со стигмой именно у наших уважаемых медработников - по отношению к группам риска. Например, приходит девочка в центр дружественного отношения к подросткам и признается, что оказывает сексуальные услуги за деньги. И тут же сотрудница зовет кого-то другого побеседовать с ней. Сама не хочет консультировать. С этим нам очень долго еще придется работать. Чтобы не осуждать, а помогать, перенаправлять. Потому что, если раз закроешь перед человеком из группы риска дверь - все, он больше сам не придет.
"СБ": Можно ли сказать, что в большинстве экономически развитых стран проблема ВИЧ успешно решена?
Е.Фисенко: Практически во всех регионах мира, за исключением стран постсоветского пространства, где по-прежнему идет рост заболеваемости, эпидемия пошла на спад. Самый показательный пример решения этой проблемы - для меня Эстония. Лет 10 назад у них случилась мощнейшая вспышка заболеваемости ВИЧ среди заключенных. И они нашли в себе моральные силы сказать о ней, финансовые средства, чтобы протестировать максимальное количество людей, выявить источники и лечить инфицированных. Тогда у них показатель выявляемых новых случаев заболевания был, наверное, самый высокий на постсоветском пространстве, а в результате - с каждым годом ситуация выправляется.
"СБ": А верите ли вы в то, что панацея от ВИЧ будет вскоре изобретена?
Е.Фисенко: Конечно. Мне нравится выражение: "вирус иммунодефицита человека - самый изученный на сегодня вирус, а ВИЧ-инфекция - самое изученное заболевание". Это, наверное, первый случай, когда все мировое сообщество очень быстро объединило свои усилия в борьбе и сегодня имеет такой прогресс в лечении больных. Хотя вирус этот очень непростой, изменчивый, можно даже сказать, новый... Но пока наша главная задача - минимизировать источники распространения заболевания и максимально продлить жизнь больных людей до того момента, когда такая панацея будет, наконец, создана.
gabasova@sb.by
vlast@sb.by
Советская Белоруссия № 17 (24647). Четверг, 29 января 2015
vlast@sb.by
Советская Белоруссия № 17 (24647). Четверг, 29 января 2015
