Не помню, кто сказал – кажется, Лоуренс Питер, автор знаменитого принципа Питера: «Самое невыгодное занятие – это преступление. Совершая его, рано или поздно понимаешь, что если разделить полученную прибыль на срок отсидки, то получится, что за день заработал меньше, чем нищий попрошайка. Лучше работать честно».
Святые слова. От себя добавлю, что если уж встал на кривую дорожку, то и преступлениями надо заниматься честно. Иначе обманутые контрагенты устроят своему коллеге такую варфоломеевскую ночь, что от ужаса побледнеют все звезды.
Об этой истине, видимо, совершенно не думал гражданин Вьетнама Ле Донг Туан (фамилия Ле и второе имя Туан подлинные; среднее имя «Донг», возможно, действительности не соответствует – я точно его не помню). Однако дело, о котором хочу рассказать, случилось несколько лет назад и черной плесенью разрасталось между Гродно, Минском и Оршей.
Подпольная тропа
Ле Донг Туан в советские времена был направлен вьетнамским правительством на учебу в минское ВИЗРУ (Высшее инженерное зенитно-ракетное училище), которое по праву считалось одним из лучших военных вузов страны.
Закончив его, Ле на родину возвращаться не пожелал. Благо Советский Союз распался, и, чисто юридически, можно было подумать, что обязательства гражданина Вьетнама перед своей страной сошли на нет: договор-то Вьетнамом заключался с СССР, а не с Беларусью. О чем тогда говорить?
Однако работать и на что-то жить было нужно. Поэтому Ле рванулся в молодой бизнес. Вначале он, как и многие члены вьетнамской диаспоры, занялся торговлей на рынках. Дело не покатило – Ле разорился. Потом он стал возить из зарубежья дешевое тряпье. Тоже не срослось.
Тогда Ле Донг Туан, видимо своим умом, дошел до русской пословицы «От трудов праведных не наживешь палат каменных» и решил влезть в криминальный бизнес: он стал возить из России в Европу через Беларусь нелегальных мигрантов. Но, поскольку русский язык он знал плохо, сам заниматься извозом не мог.
Поэтому Ле познакомился в Минске с не обремененным излишней нравственностью гражданином Савельевым и на его микроавтобусе начал переправлять своих соотечественников в благословенные европейские палестины.
Схема была проста. Вьетнамцы прилетали в Россию по местной визе. В Москве их встречал Ле и покупал всем билеты на поезд до Смоленска либо до Орши. На конечной станции бедолаг встречал Савельев, загружал в свой автобус и вез до Гродно, а там их неведомыми путями проталкивали в Польшу. Все это было в девяностых годах.
Надеюсь, читатели не забыли, что начало девяностых было временем, мягко говоря, разболтанным. Каким образом Ле проталкивал мигрантов через границу, вряд ли теперь возможно выяснить. Тем не менее около года он успешно стриг свою маленькую копейку, честно делясь с Савельевым.
Ни одно криминальное дело бесконечным не бывает. Поэтому неудивительно, что однажды компетентные органы сели на хвост Ле Донг Туану и его подельнику. Был суд. Савельева приговорили к четырем годам с конфискацией орудия преступления, читай микроавтобуса, а Ле в качестве организатора получил пять лет.
Попытка вторая
Отсидел Ле свой срок от звонка до звонка. Этот факт говорит о том, что тихим нравом в колонии он не отличался и, выражаясь шершавым языком протоколов, на путь исправления не встал.
Опять-таки не берусь утверждать, депортировали ли его за пределы Беларуси, как того требует закон, или по каким-то причинам забыли. Но через некоторое время Ле Донг Туан опять оказался в Синеокой.
Савельеву первой судимости хватило. Он наотрез отказался заниматься контрабандой людей, тем более что и машины у него теперь не было. Да и дочь родилась.
Тогда Ле, прогулявшись по автомобильным рынкам, нашел гражданина Рукавишникова, которого звали точь-в-точь так же, как и космонавта, – Николаем Николаевичем. Рукавишников, выслушав страстную речь не знающего русского вьетнамца, согласился ему помогать.
Почему-то мне вспоминается сцена из фильма «Место встречи изменить нельзя», когда Жеглов в кабинете администратора Большого театра раскалывает воровку Волокушину, приговаривая:
– Вы, конечно, плакали, говорили, что никогда в жизни этим не занимались. И тогда добрый молодец Петр Ручечник объяснял, что никто никогда этим не занимался, а при вашей красоте и его умении никакого крайнего случая быть не может.
Волокушина… пардон, Рукавишников согласился выполнять при Ле Донг Туане ту же функцию, что ранее исполнял Савельев. Благо микроавтобус у него тоже был.
Китаец с вьетнамцем братья навек?
Сначала Ле и Рукавишников работали честно по той же схеме, которая была опробована во время первой подпольной тропы: в Смоленске или в Орше встречали соотечественников Ле Донг Туана, везли их на границу с Европой и выпускали на вольные хлеба. Но постепенно бизнес разрастался. Среди мигрантов поползли слухи, что добрый дядюшка Ле гарантирует переход на сытый Запад за мизерную цену: всего-то по четыреста долларов с носа.
Как ему удавалось обеспечивать нарушение границы, следствие, по сути, не выяснило. По крайней мере, когда я читал распечатку телефонных переговоров Ле, сделанную в рамках оперативного сопровождения, которая имелась в материалах дела, вьетнамец ни разу не упомянул о том, что кто-то из уполномоченных чинов находится на его содержании.
Запишем в загадки.
Но, судя по всему, Ле однажды начал задумываться, что профессия контрабандиста его до добра не доведет и стал размышлять, как бы по-изящнее завершить карьеру. Правда, ничего нового и умного он не изобрел.
Ле пришел к выводу, что надо последним ударным усилием сорвать грандиозный куш и залечь на дно. Для этого в Москве он встретился с представителями китайской диаспоры и пообещал переправить в Польшу группу из тридцати человек. Правда, и цену зарядил изрядную: каждый из нелегалов должен был выплатить ему по две тысячи долларов.
О чем думали потомки Конфуция и Лао Цзы, неизвестно. Я лично считаю, что если у человека есть на карманные расходы две тысячи баксов, то говорить о том, что он беден и несчастен, по меньшей мере, неуместно.
Мало того, если Ле раньше собирал группу такой численности, чтобы все могли комфортно усесться на пассажирских местах микроавтобуса, то есть человек по двенадцать-четырнадцать, то китайцев он набрал тридцать душ.
В один прекрасный день 2004 года Ле Донг Туан поручил Рукавишникову выехать в Смоленск, где на вокзале требовалось забрать клиентов. Сам он остался в Орше и на одной из центральных улиц города снял на несколько суток частный дом, хозяйка которого отличалась редким положительным качеством: она надолго регулярно уходила к соседу, где предавалась любовно-возлиятельным утехам.
Заплачено было за трехдневную аренду дома тридцать долларов.
Рукавишников набил пассажиров в свой микроавтобус – что сельдей в бочку: они сидели, стояли, лежали, а двое из них даже скрючились в багажнике.
Доехав до Орши, Николай Николаевич высадил половину. Ле объяснил, что дальше ехать всей толпой опасно: не ровен час остановит милиция. Поэтому первую группу они с водителем повезут сейчас, а за остальными вернутся через трое суток. Нелегалы согласились – а что им было делать.
После этого Ле поручил Рукавишникову ехать на польскую границу, заявив, что доберется туда на поезде. Рукавишников и поехал, а Ле Донг Туан с чистой совестью и шестьюдесятью тысячами зеленых в кармане тихо развернулся в сторону России, чтобы из Москвы вылететь в Ханой.
Спутали его карты две мелочи. Во-первых, сразу же под Оршей, в Толочинском районе, Рукавишникова остановил пост ГАИ, которому показалось странным: куда это дружно едут граждане явно не славянской внешности? Допросив шофера и пассажиров, милиция рванула в Оршу.
Во-вторых, не вовремя вернувшаяся хозяйка дома с ужасом обнаружила, что в ее жилье вольготно расположилось полтора десятка очень интересных постояльцев. На счастье, толочинская милиция была тут как тут.
В общем, Ле взяли прямо на железнодорожной станции.
Не помню уже, по какой причине его дело рассматривалось не в Орше, а было передано в суд Минского района, да это и не важно. По второй ходке дали ему шесть лет и отправили в одну из колоний Брестской области.
Шесть лет уже прошли. Не ровен час Ле Донг Туан снова сумеет просочиться в Беларусь и заняться своим прибыльным делом. Не хотелось бы, тем более что весь мир признает: в Беларуси бороться с контрабандистами и торговцами людьми умеют.
Глеб ГОНЧАРОВ, юрист, «ЗН»
