Но жизнь оказалась сильнее. Как аисты после долгой зимы на чужбине возвращаются по весне в родные гнезда, так и многие люди потянулись в милый их сердцу уголок. Над крышами деревенских хат снова вьется дымок. Улицы райцентра запестрели разноцветными свежевыкрашенными фасадами. Району, как и другим пострадавшим от чернобыльской аварии территориям, государство оказывает немалую финансовую поддержку. И у Наровлянщины словно открылось второе дыхание. Предприимчивые местные жители вкладывают деньги в бизнес, сюда на работу ежегодно приезжают молодые специалисты. В прошлом году в районе зафиксирован естественный прирост населения. А значит, у этой земли есть будущее, которое сегодня создается интеллектом и руками талантливых, креативных и неравнодушных наровлянцев.
Забыть невозможно
Человек-легенда, ликвидатор, одним из первых оказавшийся в ту самую ночь на крыше взорвавшегося реактора, Иван Шаврей после аварии покидал Наровлю разве что на 8 месяцев, когда московские медики упорно боролись за его жизнь. Доза в 500 рентген, пятикратно превышавшая считавшуюся в те годы летальной, смерть товарищей, лучевая болезнь, сложнейшая операция по пересадке костного мозга… После всех испытаний, с лихвой хвативших бы и на десятерых, Иван Михайлович ни разу не согласился оставить свою малую родину. Ни когда ему предлагали переехать в Киев, ни когда уговаривали на трудоустройство в Гомеле, ни когда в Украине обосновались два родных брата — Леонид и Петр.
— После лечения хотел снова вернуться на службу в пожарной охране чернобыльской станции, но медики категорически запретили. Было предложение остаться в Киевской области, но я сказал: «Поеду в Наровлю!» В то время город стоял полупустой, местные уезжали, повсеместно нанимали временных работников, приезжавших из разных мест. Поехал в Гомель, написал рапорт о том, чтобы меня взяли в пожарную часть Наровли. Собралась спецкомиссия и вынесла вердикт: с такой дозой облучения не подхожу, тут зона, опасно. Предложили написать рапорт о том, чтобы меня комиссовали. Вместо этого я написал письмо Горбачеву.
Статус первого ликвидатора, орден Красной Звезды, который Ивану Михайловичу вручили в 1987-м в Киеве, похоже, сыграли свою роль. Москва дала добро. И в Наровле Иван Михайлович прослужил старшиной пожарной части до 2000-х, пока его не комиссовали по состоянию здоровья.
Теперь он, как и в дочернобыльские годы, живет в небольшом домике на берегу Припяти. Любит рыбалку, занимается домашним хозяйством. На подворье есть свиньи, куры, утки. После аварии у Ивана Михайловича родились еще сын и дочка. А ту апрельскую ночь он, кажется, и сейчас помнит до секунды.
— Забыть такое невозможно, — говорит он, возлагая цветы к гранитному обелиску, воздвигнутому в райцентре в знак памяти отселенных деревень. Родная деревня Ивана Михайловича Белая Сорока тоже в печальном списке из 36 населенных пунктов, исчезнувших после аварии с районной карты. — Мне до сих пор снится Чернобыль, куски графита, валяющиеся под ногами ребят, начальник караула нашей военизированной пожарной части № 2 Володя Правик. Наша последняя с ним встреча в московской клинике перед глазами, словно это было вчера. Когда мы зашли с ребятами в палату к начкару, у постели сидела его мать, рядом на тумбочке лежало большое яблоко. Володя обвел нас глазами, остановил взгляд на мне и, пошевелив распухшими губами, тихо произнес: «Михалыч, возьми съешь за меня это яблоко…» И да, я не стал смотреть снятый иностранцами сериал «Чернобыль». Начал было — не пошло, много неправды, в том числе как показаны действия пожарных. Не так там на самом деле было, не так…
Уже после выздоровления Иван Михайлович приезжал на атомную станцию — тянуло, говорит. Побывал возле своей пожарной части.
— Все там давно другое. Лес. Желтый песок. Мост, как на Чернобыль ехать. Многие здания захоронены. Все незнакомое, чужое. Время идет, стирая старое, привычное. Таков закон жизни. Моя Наровля, кстати, тоже изменилась. В лучшую сторону! Целые микрорайоны строятся, город хорошеет на глазах. Три школы работают. Значит, есть кого учить. А ведь три десятилетия назад это даже представить себе было сложно.
Пострадавший от чернобыльской катастрофы Наровлянский район вернулся к жизни благодаря поддержке государства и неравнодушию местных жителей.Мастер, ножницы, бумага
Сова с грустными глазами на холодном синем фоне. Парящие жаворонки. Яркий орнамент с необычными переплетениями. Сложно представить, что эти невесомые ажурные картины совсем недавно были обычным листом бумаги. А в утонченную красоту их превратила директор Наровлянского районного центра ремесел Юлия Каврус, для которой вытинанка стала не просто любимым хобби, а образом жизни.
Для директора Наровлянского районного центра ремесел Юлии Каврус вытинанка давно стала не просто хобби, а образом жизни. Одну из ее работ подарили Президенту во время его нынешней поездки в Наровлю.Сюжеты своих работ она черпает из мифологии, праздников, обрядов, архитектуры, природы.
— Идеи — вся наша Беларусь, — говорит Юлия и берет в руки ножницы и бумагу. Несколько сложений, уверенное движение ножницами — и нарядная дорожка готова. Чем-то похоже на изготовление бумажных снежинок, только гораздо сложнее: точность до миллиметра, ни одного лишнего движения. На большую по размеру работу может уйти неделя, с вытинанками типа открытки мастерица справляется меньше чем за час.
Своей наставницей она считает Викторию Червонцеву, у которой перенимала секреты мастерства во время учебы на декоративно-прикладном отделении музыкального училища в Молодечно, откуда Юлия родом. Наровля — родина мужа. Километрах в пятнадцати от города супруги купили деревенский дом на берегу Припяти. И открывающиеся со двора виды — неиссякаемый источник вдохновения.
Последние недели Юлия работала над большой вытинанкой с изображением усадьбы Горваттов в Наровле.
— Предварительно прочитала много литературы про ту эпоху, историю знатного рода. Прониклась атмосферой, и работа пошла сама собой. А вообще, очень люблю в своих вытинанках аистов, журавлей, жаворонков. Эти красивые птицы всегда ассоциируются с Беларусью.
Первый Юлин помощник — супруг. Он дизайнер мебели, и с художественным вкусом у него все в порядке. Поэтому к советам по композиции или цветовому оформлению Юлия всегда прислушивается. А еще Михаил помогает делать рамы для вытинанок. В качественной оправе они приобретают особый шарм.
— Поначалу творчество обходилось в копейки: я использовала недорогую бумагу и фольгу от шоколадок, — улыбается мастерица. — А сегодня так много красивой бумаги, мимо которой невозможно пройти, даже если использую из пачки в лучшем случае два цвета — зеленый и красный, как в белорусском орнаменте. И вытинанка становится уже недешевым удовольствием.
Времени для творчества у Юлии не то чтобы много. Вечера, выходные, обеденные перерывы. Она постоянно интересуется тем, как развивается национальная школа вытинанки, участвует в конкурсах, мастер-классах. Знает по меньшей мере 50 — 60 мастеров, чьи работы действительно высокого художественного уровня. Юлия — член Белорусского союза мастеров народного творчества. Говорит, что в перспективе хотела бы передать свой опыт молодым талантам:
— У каждого мастера свой почерк. Молодечненская школа вытинанки отличается от витебской, белорусская — от украинской и российской. Хочется сохранить все направления, чтобы наши дети и внуки видели эту красоту.
Гектары Игоря Крутова
В поле с утра до вечера и практически без выходных. С марта по ноябрь это обыденный рабочий график тракториста-машиниста сельскохозяйственного предприятия «Владимировский-Головчицы» Игоря Крутова. Практически вся жизнь на поле. Как пришел после окончания Житковичского ПТУ на работу в совхоз «Красный Бор» в 1986 году, так в сельском хозяйстве и остался.
— Нравится техника, люблю и пахать, и сеять, и убирать. А по-другому вряд ли больше 30 лет отдал бы этому делу, — признается Игорь Адамович. — Сейчас вот сею кукурузу на зерно, а осенью буду убирать. Весь процесс на глазах, и от качественной работы, соблюдения технологии во многом зависит, какой будет урожай. Все имеется: горючее, трактор практически новый, работаю на нем второй сезон. За одно лишь переживаю — влаги в почве маловато. Снега минувшей зимой на полях не было, поэтому зерно ложится в сухую почву. Да вы и сами видите: едва ветер подул — тут же столб пыли над полем, а чуть сильнее порывы — настоящая пыльная буря. Дождь очень нужен.
Посевную в хозяйстве рассчитывают завершить к 9 мая. Для механизаторов весна почти такое же хлебное время, как уборочная. Заработок зависит от количества гектаров. Больше посеял — больше получил. В Наровлянском районе Крутов с 2011 года. Переехал, так как здесь давали жилье, и для семьи, в которой подрастали двое детей, это было лучшим стимулом. То, что район чернобыльский, Игоря Адамовича не смутило. Зараженные радионуклидами земли сразу после аварии были выведены из сельхозоборота — более 20 тысяч гектаров. Аграрное производство ведется только там, где не превышены уровни загрязнения. В 1986 году на Наровлянщине было 16 хозяйств. Сегодня после реорганизации работают два крупных сельхозпредприятия, специализирующиеся на молочно-мясном скотоводстве и производстве зерновых, в том числе КСУП «Владимировский-Головчицы», где трудится Крутов. Здесь о механизаторе отзываются как о профессионале высокого класса.
— Ответственный работник, очень добросовестно относится к выполнению своих обязанностей, — не жалеет хороших слов главный агроном предприятия Александр Осипов. — За прошлый год на заготовке кормов он занял первое место по хозяйству — на счету Игоря Адамовича 14.590 тонн зеленой массы.
— Сегодня в сельском хозяйстве можно работать и зарабатывать, — говорит Крутов. — Вот и мой младший сын пошел в эту сферу. Заочно оканчивает БАТУ, работает в нашем хозяйстве техником-механиком. Конечно, хотелось бы, чтобы у него тоже все сложилось. Земля требует много внимания, но так приятно потом видеть результат!
Мамино счастье
Хоть в Наровле всего около 8 тысяч жителей, маму с коляской здесь встретишь на любой улице. А как иначе? По уровню рождаемости район занимает второе место в стране после Минского. Статус многодетных имеют 194 семьи. В прошлом году здесь появился на свет 161 ребенок. Зафиксирован естественный прирост населения — плюс 23 человека.
— Дети — самое большое счастье, — уверена мама шестерых Елена Евженко. — Не планировала, что у меня будет такая большая семья, хоть и люблю деток очень. Родилась Илона, через три года Максим. Они подросли, и я вышла на работу в центральную районную больницу. И тут мне все чаще на глаза стали попадаться будущие мамы. Неожиданно опять захотелось окунуться в приятные хлопоты с малышами. Муж меня поддержал. Родилась Карина, затем Никита. А 4,5 года назад семья наша увеличилась еще на 2 человека. На свет появились Рената и Артур. Вы бы знали, сколько положительных эмоций я от них получаю! Двойняшки, а настолько непохожие — каждый раз удивляемся с мужем.
В Наровлю Евженко из деревни переехали три года назад. С помощью государства построили две квартиры. Теперь на восьмерых приходится более 130 «квадратов». Трехкомнатные апартаменты уже обжили: на светлых обоях детской рукой выведены неуверенные фигурки и зигзаги. В расположенной рядом двушке еще предстоит сделать ремонт.
— Сами мы вряд ли решили бы жилищный вопрос, — радуется Елена. — Пока двойняшки маленькие и требуют много внимания, я работаю на полставки. Основной доход — зарплата мужа и пособия на детей. Сергей трудится лесником.
Любимое время у семьи — выходные, когда все вместе едут к бабушке в деревню. Там огород, хозяйство, большой двор с надувным бассейном — для детишек раздолье. Но и в Наровле им тоже нравится. Уютно, тихо, спокойно, в магазинах есть все, что нужно.
— Вроде и город, а шума, как в Минске или Гомеле, нет, воздух свежий, — перечисляет многодетная мама плюсы жизни в райцентре. — Когда переехали, здесь стоял всего один наш дом. А сейчас еще один достраивают. На детской площадке уже очередь на качели.
31 декабря прошлого года Елене вручили орден Матери. Призналась, что было очень приятно получить такую награду. Материнский труд непростой, не всегда заметный, но благодарный, говорит Елена:
— Случаются какие неприятности, а я посмотрю на своих ребятишек — и на душе светлеет. Радость, позитивные эмоции — все от них. Двое уже почти взрослые, в Гомеле учатся. Не было бы младшеньких — и дом опустел бы. Молодым всегда говорю: рожайте детишек, трех‑четырех поставить на ноги при нынешней поддержке государства по силам каждой семье.
Живые истории эпохи
Этих музеев пока нет в экскурсионных маршрутах, но гостям Наровли обязательно их показывают. Соха, которой возделывали когда-то землю местные крестьяне, деревянная колыбель с крестиком-оберегом, взрастившая не одного малыша, фото магазинов из 1960-х, пачка грузинского чая советских лет, обломки потерпевшего крушение над Наровлянским районом пассажирского самолета, записки жителей отселенной деревни. Эти и другие необычные экспонаты из нашего прошлого вот уже четверть века собирает местный краевед, учитель средней школы № 2 Василий Чайка.
Пять экспозиций, созданных на базе местных школ, — результат его кропотливой работы. Музей истории Наровлянщины, народных промыслов и ремесел, «Сельпо», «Почта», «Детство» — материалы, объединенные общей тематикой, воссоздают живую картину уходящей эпохи.
— Экспонаты надо собирать вовремя, чувствовать момент, когда еще можно успеть, — приоткрывает кухню собственных изысканий Василий Васильевич. — Встречи с земляками, поиски на старых чердаках, находки добровольных помощников — из всего этого и формируются тематические экспозиции. Краеведческих музеев у нас немало, но не каждый, согласитесь, впечатляет. Успешным будет проект, способный эмоционально воздействовать на человека, показать ему что-то новое и необычное.
Василий Васильевич, филолог по образованию, увлекся историей еще в детстве. К его маме любили приходить в гости деревенские старушки, чтобы обсудить последние новости, слухи, легенды.
— Там был такой информационный поток! — эмоционально вспоминает краевед. — Я сидел на печке, слушал, вникал, затем находил подтверждение в книгах. С того, наверное, все и пошло. Я и сейчас порой встречаю таких земляков, у которых можно получить ценнейшую информацию о местной жизни, об истории района, о его людях. Беседую, записываю на диктофон, потом переношу на бумагу. Все это выливается потом в ценнейший материал для музеев. Один дедушка мне как-то наговорил на 50 печатных страниц. Наровлянщина вообще уникальное место. Здесь, к примеру, находится одна из старейших кондитерских фабрик Беларуси — собственные сладости у наровлянцев были еще 165 лет назад, их производил местный помещик Горватт. А нынешний сладкий конвейер в Наровле — по выпуску зефира, мармелада и знакомых всем с детства конфет «Коровка» — отсчет ведет с 1913 года. В послевоенные годы это был самый интернациональный район. Здесь компактно проживали люди различных национальностей. Только представьте себе: 4 деревни этнических немцев, 2 — чехов, не менее 5 — поляков, деревня латышей, в приграничных деревнях половина украинцев. Сама Наровля — еврейское местечко. Из-за аварии на ЧАЭС многие уехали, населенных пунктов стало меньше вдвое.
Чернобыль — следующая тема, которой Василий Чайка хочет посвятить новый музей. Пока она занимает небольшой уголок в музее истории.
— Еще живы ликвидаторы, свидетели тех событий. Уже начинаю работать, собираю экспонаты — дозиметры, грамоты, сведения, воспоминания. Зашли как-то в дом в выселенной деревне и обнаружили записку: «Утром передала трохи одежды Левандовским в Наровлю. Лида. Я думаю, что нас уже не вернут сюда. В Белой Сороке говорили — 45 рентген. С 10 числа выселяют Дуброву». Это май 1986-го. Сейчас такой экспонат вызывает эмоциональный отклик, а со временем, уверен, приобретет еще большую историческую ценность.
khlystun@sb.by
