Геннадий Олещук вернулся, чтобы побеждатьВремя относительно. Профессиональные спортсмены об этом знают не хуже, чем Альберт Эйнштейн. В 2000–м, готовясь к Олимпиаде, Геннадий Олещук наверняка просил время чуть–чуть подождать, чтобы еще раз проверить, отшлифовать и без того заученные до автоматизма движения. В 2006–м, накануне чемпионата Европы, он изо всех сил подгонял безжалостные стрелки, чтобы как можно быстрее доказать всему свету, что за 2,5 года, на которые из–за дисквалификации спортивный мир «забыл» фамилию Олещука, он ничуть не изменился. Возвращение удалось: 3 золотые медали и мировой рекорд, как говорится, шах и мат. «Цели шокировать соперников, провести «психологическую атаку» у меня не было, — улыбается Геннадий, щурясь от солнца, заглядывающего под зонтик летнего кафе. — Мое рвение объяснялось гораздо прозаичнее: только победив я мог рассчитывать на возвращение стипендии, снятой после дисквалификации . Окажись я вторым — и как минимум до чемпионата мира тренировался бы на «подсосе».
— Не находишь, что это довольно цинично: обычно победители начинают рассказывать о ценности завоеванных медалей и прочих высоких устремлениях...
— Не хочу кривить душой. Я ведь с самой Олимпиады начал «копить» медали: выиграл «мир» с рекордом — получил прибавку к олимпийской стипендии, потом Европа была... А тут р–раз — и дисквалификация! И в министерстве на меня смотрят так, будто в первый раз пришел контракт подписывать. Говорят: «Гена, раз ты все заново начинаешь, вот тебе ставка 150 тысяч. Как молодому спортсмену».
— К хорошему успел привыкнуть?
— Да что тут говорить: эти два года мне дались очень непросто. Было время, когда я, чтобы прокормить семью, занимался перепродажей автомобилей и даже пробовал что–то «выжать» из банковских акций. Тогда каждые 100 долларов на счету были.
— Выходит, если бы не деньги, во Владиславово особо и не упирался бы?
— Победа на чемпионате Европы не идет ни в какое сравнение даже с 4–м местом на Олимпиаде. Но к тому же у меня в случае поражения дисквалификация в финансовом плане растянулась бы фактически на все 3 года. А я и так «лишние» полгода «отдыхал»...
— Имеешь в виду прошлогодний чемпионат мира в Катаре, с которым ты «разминулся» буквально на несколько дней?
— Обидно было. Как бы все сложилось, пойди Международная федерация мне навстречу? Кто знает? Мы ведь и сейчас сильно рисковали: я в новую категорию заявился, там все соперники незнакомые, серьезные. Но в любом случае «рвал» бы зло. Я и сейчас выходил к штанге вроде бы спокойный, но в душе, поверьте, все клокотало!
— Семья–то как отнеслась к провалу в семейном бюджете?
— Отнеслась нормально, хотя тяжело пришлось всем. Как раз за полгода до дисквалификации у меня сын родился. Бессонные ночи, безденежье — полный набор «удовольствий». Но наши отношения эти испытания выдержали.
— Зато узнал, каково это — быть нянькой...
— Кстати, да! У спортсменов как обычно: приехал со сборов — ребенок уже ходить научился, второй раз приехал — он уже в садике, третий — школу заканчивает... А я и первые шаги увидел, и первые слова услышал!
— А в людях не разочаровался за это время?
— Интересный вопрос... На самом деле мне иногда просто смеяться хочется от всех этих наигранных закулисных отношений. Когда я «попался», ко мне едва ли не каждый встречный подходил и с «резиновой» улыбкой на лице говорил: «Гена, ты не отчаивайся! Держись!» А я ж прекрасно понимаю, что они вне себя от счастья... Противно. Сейчас, кстати, вокруг те же улыбки, но вместо прежних речей обычно звучит сухое: «Поздравляю...» Хотя есть и другая категория людей: они меня всегда поддерживали, верили. Кстати, если не напечатаешь то, что сейчас скажу, можешь больше не подходить! Я хочу поблагодарить, во–первых, БФСО «Динамо» — у них даже вопросов не возникло: «Гена, ты у нас при любом раскладе до пенсии работаешь!» Во–вторых, управление спорта и туризма Витебского и Бобруйского горисполкомов — они меня постоянно «делят» между собой. И конечно же, минский РЦОП, где я всегда мог рассчитывать на поддержку. С миру по нитке — вот так и вылез. Хотя сколько раз к тренерам Шершукову или Гончарову подходил: «Евгеньевич, может, зря это все? Василич, я ведь старый уже...»
— Сейчас допинг–контроль на всех международных турнирах многократно усилился. Напрашивается резонный вопрос: возможно ли повторение твоих злоключений?
— Это будет конец. Вторая дисквалификация — пожизненная. Но от нее никто не застрахован. Все знают, что каждый спортсмен принимает те или иные препараты. Разрешенные. Но у всех «общий стол», тренируемся вместе... Возможностей для «подставы» хоть отбавляй. И примеров хватает: кому–то неприятно, что ты вылез выше него, кому–то ты просто не нравишься...
— Профессиональный спорт — дело такое, порой здесь не до чистоты отношений...
— Конечно, я стал гораздо подозрительнее. Но не станешь же отдельно есть, отдельно гулять, отмечать праздники. У нас в Стайках выносят общую бадью супа и черпак к ней и каждый берет столько, сколько хочет. Или те же стаканы с компотом, которые на столах по полчаса стоят: кто–то раньше пришел на обед, кто–то позже. Моя дисквалификация — темная история. Мы готовились, как и прежде: та же медицина, те же методики. Поэтому наверняка не последнюю роль здесь сыграл человеческий фактор. Недоброжелатели есть у всех.
— Ладно, разбираться с допингом оставим соответствующим органам. Как ты считаешь: есть предел человеческих возможностей?
— До бесконечности, конечно, результаты расти не могут. По крайней мере, без «дополнительных мер». Сегодня в основном женщины рекорды устанавливают. Они, кстати, могут еще выше забраться — женский организм, он ведь, говорят, выносливее мужского. Да уже сейчас в категории до 63 килограммов девочки толкают на 4 килограмма меньше, чем Виталик Дербенев в категории 56! А что будет через 10 лет?! В общем, я женщин в тяжелой атлетике не признаю. Хотя есть и исключения вроде Ани Батюшко: она для нас, как сестра. А вообще, женщина не должна заниматься спортом!
— Любым?
— Любым. Гимнастика — красиво. Но я сам был гимнастом и знаю, какие это нагрузки! Конечно, у каждого своя дорога, но я считаю совершенно нормальным, если моя супруга занимается исключительно детьми, их учебой, домом и мной. У нее море дипломов: и мединститут, и московский экономический институт, и курсы массажа. Но я сразу сказал: «Наташа, это все лишь на самый крайний случай — если уж совсем прижмет».
— А если твоя дочка все же захочет заниматься спортом? В целях самовыражения?
— Есть люди, предрасположенные к спорту, а есть те, кому этот путь не подходит. Меня в свое время тренер «поймал» на улице и со словами: «Ты — олимпийский чемпион!» — затащил в зал. Несмотря на то, что у меня рост был метр с кепкой. Увидел что–то такое, чего в других не замечал. Сейчас и я могу на глаз определить, кому стоит браться за штангу, а кому нет. И вижу, что гимнастика моей дочери не подходит. Потому и забрал ее. И из тенниса, наверное, заберу: нормальных школ и тренеров в Бобруйске нет. Пусть лучше какую–нибудь «умную» и перспективную профессию получит.
— А в Минск перебраться не думал?
— Раньше я был рад тому, что живу в Бобруйске: тихий город, спокойно, все тебя знают. Но когда появилась семья... В Минске больше возможностей для детей, больше всего интересного, нового. Поэтому жду приглашения, ищу возможность.
— Чего ее искать: привезешь из Пекина «золото» – наверняка не обидят метражом...
— Да мне много и не надо — хочется просто детям жизнь хоть в какой–то мере обеспечить. Чтобы квартира была и все такое. А мы уже с женой не раз мечтали: вот купим на старости лет домик в деревне, сядем, печечку затопим — и ничего больше не надо.
— Но это, наверное, еще нескоро будет? Не затем же возвращался, чтобы рассуждать о том, что, мол, молодым везде у нас дорога?
— Нет, конечно, но сейчас, кстати, сборная сильно омолодилась. Помню, когда я впервые попал в национальную команду, на Европу готовились 40–летний Тараненко и 35–летний Курлович. А сейчас в сборной средний возраст 20 лет — работать и работать!
— Неужели считаешь, что нынешняя команда перспективнее той, советской?
— У нее большое будущее. Впрочем, сейчас даже отношения внутри команды другие. 16 — 18–летние ребята запросто могут ко мне подойти, расспросить, временами даже одернуть... Демократия полнейшая!
— А раньше что, «дедовщина» была?
— Не то чтобы «дедовщина», но я хорошо помню, как мы с Виталиком Дербеневым нарезали круги по стадиону, а «аксакалы» в это время только выползали на тренировку и курили в сторонке: «Вы молодые — вы и отдувайтесь». Авторитет Тараненко, Курловича и Шария, которые выступали на чемпионатах мира и Европы, был незыблем. А сейчас выиграть может каждый, вот увидите!
