Неутомимая Лариса Симакович, композитор и художественный руководитель фольклорного театра «Гоcьцiца», подвижник и большой фантазер, представила в Белгосфилармонии премьеру спектакля «Вандроўнiк», посвященного памяти ученого и этнографа Михаила Романюка, которому в этом году исполнилось бы 70 лет. Проект стоит понимать как глубоко авторское высказывание, а они порой бывают чрезвычайно странны и субъективны. Реальность в них преломляется под таким причудливым углом, что требуются немалая усидчивость и зрительская выучка, чтобы понять, что имел в виду растревоженный автор. Боевой ландшафт премьеры выглядел для филармонии не совсем традиционно. В левом углу разместился компактный Государственный камерный оркестр, временами всхлипывающий посреди происходящего печальными скрипками и виолончелями. На авансцене расположились задумчивые актеры. Странник, в котором угадывались черты ученого (чтобы зритель не перепутал его с кем другим, для верности его в дальнейшем снабжают фотоаппаратом), и довольно ветреная девица, видимо, из числа поклонниц ученого, очень долго со страстью первоклассницы листающая то ли альбом с фотографиями, то ли некий солидный научный труд. Чтобы зритель не думал, что девица листает Tatler и мечтает выйти замуж за олигарха, равнодушного к фольклору, ее метания с книгой, как и сидение в кресле ученого, сопровождаются громогласными цитатами из трудов Михаила Романюка, звучащими откуда–то сверху. Их попеременно читают два голоса — мужской и женский соответственно.
Поначалу кажется, что занавес заело. Он раскрывается почему–то на небольшую щель и замирает, как подросток, пойманный за поеданием шоколадных конфет, припрятанных к празднику. Потом еле–еле все–таки раскрывается. В глубине сцены начинают маячить носители культуры — жители некоей условной белорусской деревни, которые даже в повседневной жизни ходят в нарядных костюмах, друг с другом общаются исключительно посредством пословиц и поговорок. Кажется, с ходу они готовы показать какой–нибудь древний и загадочный обряд приезжему ученому, словно восторженному Шурику из «Кавказской пленницы». К счастью, герой спектакля не тосты собирал.
...До «Вандроўнiка» думал, что самое медлительное театральное зрелище, которое довелось видеть, — японский театр Буто. В частности спектакль «Камень» Ацуши Такеноучи. Там забавный мужичок–японец в трансе час спускался со сцены в зрительный зал, потом столько же возвращался назад, на сцену. Нынешняя премьера этот мой зрительский рекорд переплюнула. Все в ней медлительно. Белорусский танец Буто, не иначе. Чувствуешь, что идет какой–то серьезный разговор, но о чем он конкретно, не совсем понимаешь. Догадываешься, что можно было бы сказать короче. Предложить какую–то другую систему образов, не такую лапидарную. Без чтения умных мыслей вслух.
Странно, как только речь вообще заходит об обрядах, корнях и национальном наследии, наши деятели культуры надевают на лицо такую маску вселенской скорби, что хочется перекреститься. О предках они рассказывают с такой печалью, как будто те только и делали, что пребывали в тягостном и скорбном унынии. Начиная со странного занавеса и заканчивая исполнителями, все здесь как–то тоскливо. Даже присутствие в зале доктора Терещенко не веселило, а наводило на мысль, что находишься на каком–то сеансе групповой психотерапии. Я спокоен, я удивительно спокоен...
В целом «Вандроўнiк» — дело нужное, лучше какой–нибудь пошлятины, но все же пример того, как лютым провинциальным пафосом можно пересолить любую хорошую идею.
Добрый зритель в 9–м ряду.
Советская Белоруссия №16 (24399). Вторник, 28 января 2014 года.
