Его отрекомендовали мне «новым Муслимом Магомаевым». Послушать и посмотреть на такое диво я отправилась в филармонию, где у Игоря Задорожного на днях был сольный концерт. В зале — аншлаг, дамы всех возрастов запаслись биноклями и два отделения подряд не сводили обожающего взора со щуплого парня в смокинге, который мощным голосом исполнял хиты 70 — 80–х годов. Ретропесни «Карнавал», «Танец на барабане», «Листопад», «Человек из дома вышел», «Я шагаю по Москве» Задорожный пел весело, игриво и с таким азартом, словно хиты прошлых лет были вчера написаны и специально для Игоря. Почему молодой — тридцатилетний — артист пытается занять ретронишу и как выживают сегодня солисты и музыканты филармонии, Задорожный рассказал сразу после концерта.
— В прошлом году на Международном конкурсе старинного русского романса имени Изабеллы Юрьевой вы заняли второе место. А в проект «Новые голоса Беларуси» не попали, вас срезали еще на первом кастинге. Неужели планка телешоу оказалась для вас слишком высокой?
— По большому счету, каждое телешоу — это маскарад. И как я понял, исключительно для своих. Да, я не прошел кастинг. Возможно, комплекция у меня неподходящая, предположим, для телевизионной картинки лучше, когда у артиста рост высокий или фигура внушительная... Не знаю... Я не могу относиться серьезно к подобного рода проектам.
— Сегодняшний аншлаг наверняка вдохновляет вас на тур по Беларуси с этой же программой, с филармоническим ансамблем под управлением Иванова?
— Зарплаты у музыкантов настолько нищенские, что даже неудобно людей отвлекать от их работы, звать в дальнюю дорогу, и все ради того, чтобы они получили «палку».
— Что?
— Зарплата у музыканта за один концерт — 38 тысяч рублей, в своей среде мы называем ее «палкой»: концерт отработал — «палочку» получил. А семь «палок» заработал — месячную норму выполнил. Я недавно подсчитывал, даже если гастролировать в минимальном составе, скажем, с квартетом музыкантов, после уплаты аренды помещений, с учетом всех налогов мы не сможем заработать за концерт даже двести тысяч рублей на каждого.
— У музыкантов — 38 тысяч. А у солиста?
— А я им еще доплачу, чтобы они согласились мне аккомпанировать.
— Жестко. И как же вы выживаете?
— Провожу свадьбы, юбилеи, детские праздники, подрабатываю шоуменом, веселым клоуном, фокусником... Кстати, многие гости сегодняшнего концерта — мои вчерашние клиенты, которых я развлекал на семейном торжестве. Так что халтура позволяет мне нарабатывать и свою филармоническую аудиторию.
— Чудеса. Я слышала, что в оркестре Финберга солисты все–таки не бедствуют. Вы не пробовали поступить к нему на службу?
— Михаил Яковлевич в этом отношении принципиален: либо оформляешься солистом в оркестр на постоянную работу, либо никак... Но в филармонии я «повязался» с квартирным вопросом и не рискнул уйти к Финбергу.
— И как решается квартирный вопрос?
— Пока никак. Стоим на очереди.
— Игорь, а вам самому интересно исполнять хиты наших отцов? Кто только уже не пел эти «старые песни о главном»...
— По крайней мере, вживую их мало кто исполняет. Под «фанеру», понятно, много желающих, это сейчас чрезвычайно модно. Но с оркестром и без фонограммы — таких профессиональных артистов у нас пока недостаточно, по–моему.
— Вы сами пишете песни?
— Пишу, но на любительском уровне. Правда, в Брестском музыкальном колледже, где я учился, написал сюиту для оркестра из трех частей. Ее до сих пор исполняют учащиеся колледжа и консерватории в Минске.
— А есть звуки, которые вас раздражают?
— Как и всех людей, наверное: шорох пенопласта, скрежет стекла... Недавно, гуляя с ребенком, я услышал качели — они звучали в такой необычной ритмической конфигурации, что под их скрип я начал сочинять песню... Звуки меня в основном вдохновляют.
— У вас такая спокойная внешность, кажется, страсти бушуют у вас внутри. Это так?
— Нет. Я и внутри уравновешенный. Даже в детстве не мучил кошек, да и сараи сжигать не приходилось. И в милицию меня не забирали.
— Неужели даже соседи не жаловались на вас, когда вы громко играли на баяне, готовясь к экзаменам в музыкальной школе?
— Они стучали по батарее, но милицию ни разу не вызывали. Хотя могли: на их беду папа купил мне ударную установку, и каждое утро я громко и отчаянно барабанил.
— Какую музыку вы слушаете?
— В основном «Радио «Ретро». Оно помогает мне сориентироваться во вкусах публики. Насколько я понимаю, в своей массе люди не хотят сегодня «грузиться» сложной музыкой. Вот я и свел в своей сольной программе академическую часть до минимума... А в студенческие времена я увлекался джазом, мне «Яблочный чай» до сих пор нравится. Очень хочется с ребятами посотрудничать, сделать с ними совместную программу.
— А они об этом знают?
— Пока нет. Но вы меня вдохновили. Обещаю, в скором времени соберусь с духом и пойду к «Яблочному чаю» на поклон.
