Рисунок Олега КАРПОВИЧА
Виктор Плоскина, главный дирижер Национального академического Большого театра оперы и балета:
— Повести Пушкина. Действуют как успокоительное, дают силы и восстанавливают после напряженного рабочего дня...
Ольга Рыжикова, певица, телеведущая:
— Книга новелл Стефана Цвейга. Потрясающая простота и очень жизненные истории — в героях легко узнаются наши друзья, родственники, знакомые. По силе воздействия сравнимы с рассказами Чехова.
Александра Радкевич, корреспондент дирекции информационного вещания телеканала ОНТ:
— На английском языке читаю и перечитываю «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома К.Джерома. За что люблю? За «вечно молодые», как говорят, шутки и прекрасный английский! Кстати, книга переведена на множество языков, включая японский, иврит, африкаанс и даже «фонографию» Питмана. И мне было бы интересно послушать, например, как английский юмор адаптировали к японскому языку и менталитету.
Константин Яськов, председатель Ассоциации молодых композиторов Беларуси:
— Могу до бесконечности перечитывать философа Лао–Цзы. Можно сказать, что это отдых от повседневности — чтение позволяет взглянуть на вещи отстраненно и воспринимать происходящее более философски. Нервы успокаивает.
Илона Обровская, репортер, Минск:
— Довлатовский «Компромисс» — настольная книга, наверное, любого журналиста. Подборка нехитрых новелл настолько емко и точно отражает жизнь редакционного коллектива, что не теряет актуальности и четыре десятилетия спустя после появления на обложке ее рукописи редакторского росчерка: «В печать!»
Артем Сокольчик, предприниматель, Заславль:
— В буквальном смысле настольный у меня только телефонный справочник. Но самая любимая и чаще всего снимаемая с полки книга — «Три товарища» Ремарка: не просто блестящий путеводитель жизни донацистской Германии, но и щемяще–искренняя история настоящего товарищества и любви. Десятки раз перечитанная, каждый раз она воспринимается как–то по–новому, неизменно оставляя в душе некий симбиоз легкой грусти и светлого оптимизма.
Василий Счастный, пенсионер, Минск:
— Хороший вопрос. Можно сказать, философский. Судите сами: я отлично помню, что в детстве моей настольной книгой была «Пионеры–герои». Потом, в юности, не мог без томика стихов Александра Блока, а чуть позже — уже Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР постигал. Как женился, главной семейной книгой стала сберегательная книжка. А сейчас рука тянется к Библии...
Советская Белоруссия № 26 (24908). Четверг, 11 февраля 2016
