Унас самый главный враг театра — его зритель! Это в России постановки заворачивают с битьем посуды, увольнением и едва ли не всенародным обсуждением. В наших местечках все происходит много изящнее, ловчее, категоричнее, без шутовских колпаков, истеричных заявлений и показательных судов. Был спектакль, не спорим, но теперь его нет — исчез, амба! Всего делов–то...
Что я знала о молодежном театре в Минске? Замшелые постановки, затянувшийся ремонт, единственный светлый лучик труппы — Сергей Журавель — ушел к Пинигину в Купаловский. На фестивали «молодежка» не ездит, вольностей себе не позволяет, чадит потихоньку комедиями положений вроде «Тартюфа», да и шут с ней. На премьеру «Чайки» в новое здание молодежного шла, как на Голгофу: это ж как надо себя не любить, чтобы вечер своей весенней пятницы так бездарно профукать. С первых же секунд первого акта была посрамлена нещадно: спектакль совершенно феерический, классный, сверхскоростной, необычный. Сидящего по правую от меня руку театроведа щипала каждые 10 минут: «Это наши актеры? Белорусские? Или приглашенные?» «Таких вещей не знать, — укорял меня критик. — Наши. Посконные». А со сцены уже летели новые стрелы блестящих режиссерских находок, трюков, чтецких перевертышей. Я хохотала от души, и в антракте остудить припадок восторженных чувств вышла на крыльцо. Каково же было мое изумление: зрители — в основном молодые — позорно бежали из театра, на ходу застегивая пальто. Да еще приговаривая: «Большей бредятины не видел», «Чушь редкостная», «Как так можно? Чехов же наша святыня!» От растерянности я так и шлепнулась. Кто все эти люди и чем они смотрят? Где, скажите мне, молодежь набирается такой вывернутой наизнанку пошлости. Какую «Чайку» они ждали? Трехчасовую, с длинными паузами и сверчками? В декорациях XIX века? Не знаю. Второй акт мы с театральными тетушками почтенного возраста досматривали в полупустом зале, и мне было ужасно неловко перед артистами: несладко, наверное, выходить после антракта на сцену и смотреть в зал с «проплешинами».
— А мы уже привыкли, что с «Чайки» уходят! — успокаивали меня после спектакля актеры. — Зато те, кто остается, — это не случайные люди, они понимают, о чем речь, и наш эксперимент им действительно нравится.
Но понравится ли руководству театра спектакль, зритель с которого уходит? Об этом в том числе беспокоятся и сами артисты «молодежки». Долгие годы театр оставался вещью в себе, никаких особых творческих программ не исповедовал, а тут — алтын, приглашение «заморского» режиссера Искандера Сакаева, которого совсем недавно Евгений Миронов позвал к постановке в Театре Наций, а в нашем молодежном он поставил два спектакля — «Козий остров» и пресловутую «Чайку», совершенно покорив часть труппы:
— Теперь, не стесняясь, мы можем приглашать людей на спектакли, у нас появилась робкая надежда, что тоже можем сказать свое слово в искусстве.
О молодежном после «Чайки» действительно заговорили, заспорили. Критики наперебой отписались в своих изданиях самым высоким штилем со средней оценкой: «Браво». Я вам больше скажу: эту корявую, непонятную «Чайку» Анжелика Крашевская пригласила к участию в Международном фестивале «ТЕАРТ», где планку мастерства задают признанные гении Херманис и Коршуновас. Для забитой в предыдущие годы «молодежки» это безусловная победа и прорыв. И все–таки не забоится ли директор театра Виктор Старовойтов такого славного взлета «Чайки», когда над его непосредственной шеей руководителя висит план по заполнению зала и прочие «надо». Вообще, ведь непраздный вопрос: снимать ли с репертуара театра спектакль, который часть зрителей категорически не принимает, и прерывать ли отношения с режиссером, вдохнувшим новую жизнь в коллектив? Директор Виктор Андреевич мои опасения развеял:
— А зрителю в Минске в его большинстве, кроме комедий, пожалуй, ничего и не надо. По моей ли глупости, скорее всего по моей, наш театр за прошлый год выпустил 6 (!) драматических спектаклей. На них не похохочешь, не расслабишься. Но я глубоко убежден, что театр не должен быть цирком, здесь не только развлекают, но предлагают о чем–то задуматься. Не может быть показателем уровня постановки зритель, ушедший со спектакля. Считаю, что с новыми постановками, с той же «Чайкой» мы задали определенную планку для театра и опускаться до уровня наших спектаклей 10–летней давности было бы не совсем грамотно. Вам не о чем волноваться, в июне Искандер Сакаев будет ставить у нас очередную премьеру, и мы ее выпустим под занавес театрального сезона.
А знаете ли вы, господа, что в эту минуту в городе Минске идут сразу три «Чайки» в трех совершенно разных театрах — смотрите, выбирайте, сравнивайте. Худрук и режиссер Купаловского Николай Пинигин благодаря Чехову и его пьесе переживает очередной роман со зрителем:
— Мы сыграли нашу «Чайку» пока три раза, к счастью, смотрят. Заполняемость зала — 98 процентов. Я вам не готов ответить на вопрос, снимать ли с репертуара спектакль, коль его зритель недооценил. Но послушайте, если говорить о спектаклях, которые пользуются безусловной зрительской любовью и коммерчески успешных, — это про трусы в спальне. Все остальное спорно и сложно.
К двум драматическим во всех смыслах минским «Чайкам» театр кукол подновил свой вариант спектакля по Чехову «Чайка. Опыт прочтения». Режиссер Алексей Лелявский убежден, что только драматургия высокого качества позволяет режиссерам и актерам не терять свой творческий тонус:
— Пойти у зрителя на поводу означает превратить театр в обслуживающую контору. Театральной труппе с четко сформулированной творческой программой не стоит шарахаться, если однажды их опыт прочтения пьесы показался публике незнакомым. Когда коллектив считает, что в их репертуаре появилась важная работа, ее надо сохранять, даже вопреки, чтобы не потерять профессию. А зритель подтянется.
Прямая речь
Режиссер «Чайки» Искандер Сакаев:
— Думаю, проблема в обманутых ожиданиях. Зритель в Минске очень хороший, закаленный и в то же время честный. Та часть зрителей, которая уходит, делает это вдохновенно: не от лени, а по идеологическим, скажем так, соображениям. А та часть, что остается, стоя аплодирует и кричит: «Браво!» Так что все по Мейерхольду: «Зал делится 50Х50». «Чайка» в Молодежном — это честный спектакль, без подпорок в виде костюмов, фонограммы, стрекотания сверчков за кулисами и грандиозных декораций. Только актер, текст и игра. Оттого и возникает разочарование у тех, кто уходит в антракте, — они привыкли к такому смягчению адаптации, к молочному шоколаду. А здесь натуральный продукт, как бы шоколад горький — без примесей и отдушек.
viki@sb.by
Советская Белоруссия № 69 (24699). Суббота, 11 апреля 2015
