Минуло 44 года после Карибского, или, как его называют на Западе, Кубинского, ракетного кризиса, сердцевиной которого явилась стратегическая операция советских Вооруженных сил под кодовым названием «Анадырь». Составной частью этой операции стала беспрецедентная по своим масштабам переброска советских войск и боевой техники на судах гражданского морского флота через Атлантику. В ходе ее на Остров свободы был скрытно доставлен наш воинский контингент численностью свыше 43 тыс. солдат и офицеров, включавший в себя части и соединения всех видов Вооруженных сил и родов войск, в том числе дивизию с ракетами среднего радиуса действия с ядерными боезарядами. О том, как это было и что чувствовали рядовые участники этой одиссеи, и пойдет настоящий рассказ, в основу которого положены сохранившиеся у автора дневниковые записи той поры.
Воинская часть, в которой я служил, перед отправкой на Кубу дислоцировалась на одном из запасных аэродромов в окрестностях Сморгони. Основным ее назначением, а это был отдельный радиосветотехнический дивизион, являлось радиолокационное и радиотехническое обеспечение боевых действий истребительной авиации.
В конце августа нам было объявлено, что дивизион планируется к отправке в район учений, и разрешили сообщить родным и близким, что, возможно, от нас длительное время не будет писем. О местонахождении «района учений» не сказали.
В начале сентября дивизион со всей техникой и личным составом погрузился в воинские эшелоны и 5 сентября прибыл в г.Балтийск Калининградской области. Скоро стало ясно, что «район учений», куда нам предстояло отправиться, находится где-то за морем. Кем-то был пущен слух о том, что часть готовится к отправке в Индонезию.
Режим погрузки был весьма жестким. Работали круглосуточно в две смены по 12 часов. Техника и спецмашины загружались в трюмы, автомобили, тракторы, грейдеры и т.д. – на верхнюю палубу, чем создавалась видимость перевозки сельскохозяйственных и дорожных машин. Для личного состава дивизиона в верхнем трюме сооружались многоярусные нары. Все погрузочные работы велись с соблюдением режима строгой секретности. Личный состав доставлялся на площадку погрузки в крытых машинах. Район порта охранялся спецподразделением. Всякая связь с внешним миром пресекалась.
Нам было приказано сдать все личные документы – солдатские книжки, удостоверения личности, партийные и комсомольские билеты. На вещевом складе каждый получил два комплекта одежды – гражданский и военный, так называемый южный, который предполагалось носить после особого распоряжения.
9 сентября 1962 года мы погрузились на корабль. Теперь мы знаем, что таких судов, как наш «Аткарск», одновременно шедших к кубинским берегам, было около сотни. Рассредоточенные по шести портам, от Севастополя и Феодосии до Североморска, они должны были доставить на Кубу личный состав группы, боевую технику и оборудование.
О том, как проходило наше 16-дневное плавание и что мы при этом чувствовали, свидетельствуют сохранившиеся у меня дневниковые записи того времени:
«10.IX.62. Вот и скрылись, растаяв в темени сентябрьской ночи, последние береговые огоньки. На душе немного грустно и тревожно.
12.IX.62. Продолжаем идти Балтикой. Погода довольно смирная, но все же здорово качает. Половина ребят мучается морской болезнью. Для меня пока все сходит хорошо.
Подходим к проливам. Справа виден шведский берег, слева – датский. Наверх днем почти не выходим. Готовы ко всякой
неожиданности. Наверху дежурят специальные группы.
13.IX.62. Прошли проливы. Отчетливо сумел разглядеть Копенгаген. Множество шпилей, блестящих на солнце. У берега много больших кораблей и масса рыбачьих шхун, шаланд, баркасов.
Нами, кажется, начинают интересоваться. Раза два то спереди, то сзади по курсу нашего «Аткарска» всплывает подводная лодка.
Огибаем Ютландский полуостров. Качка заметно усиливается. Большинство наших валяются пластом на нарах, с трудом переваривая «высококалорийное морское питание» и фильмы, которые крутят штуки по три в день. Люк поднимается только на ночь.
17.IX.62. Прошли Ла-Манш и вышли в Атлантику. Выход в океан совершился как-то неожиданно. Против ожидания, водная стихия немного угомонилась, и мы вздохнули спокойнее. Люк открыт теперь круглые сутки, и мы проводим на палубе целые дни. Загораем и смотрим на океан. Встречных судов почти нет. Мы идем несколько в стороне от морских коммуникаций, связывающих Европу с Америкой. Заметно потеплело.
19.IX.62. Уже почти неделю идем Атлантикой. Аккуратно переводим стрелки наших часов назад, все более и более удаляясь от московского времени. Заметно припекает.
20.IX.62. Большая часть пути уже позади. Приближаемся к району Багамских островов. Это уже зона патрулирования кораблей и самолетов ВМФ США. Радио приносит все более и более неутешительные новости. Положение в Карибском бассейне все ухудшается. Военные корабли и самолеты США все тесней блокируют Кубу. Систематические обходы и облеты судов, следующих на остров, случаи обстрела последних. Мы отлично понимаем, что это значит. У нас теперь есть лишь два пути: дойти или… Под вечер прилетела первая «ласточка» в виде реактивного самолета с опознавательными знаками ВМФ США.
21.IX.62. Усилены посты наблюдения, день и ночь вертится рефлектор локатора. Прорепетировали действия на случай тревоги.
Это последний день открытого люка. С завтрашнего дня выход наверх в дневное время будет запрещен, и мы запасаемся свежим воздухом. Здесь, наверху, жарко невмоготу, а внизу и вовсе пекло.
Все так занялись своими делами, что прошляпили самолет. Когда сигнальщик подал сигнал тревоги, он уже пикировал прямо на нас. Крылатая черная тень прочертила корабль от носа до кормы и круто взмыла вверх. Затем еще раз и еще, едва не задевая кронбалки судовых кранов. Отчетливо видно напряженное лицо пилота, рука которого в этот момент, быть может, лежит на рукоятке бомбосбрасывателя или гашетке пулемета.
22.IX.62. Люк закрыт. В твиндеке страшная жара. Валяемся в одних трусах по нарам. Градом льется пот. Неимоверно хочется пить. Сверху палубу обливают из брандспойтов, но это видимого облегчения не приносит.
Чтобы хоть чем-то отвлечься, крутим старые фильмы. С этими фильмами настоящий анекдот. Утром, хотя понятие о времени суток здесь сейчас относительное, едва раскроешь глаза, а уже слышится то из одного угла, то из другого: «Фильму! Давай фильму!» И смех и слезы. И сидят смотрят по третьему разу все картины, имеющиеся на корабле.
Сверху хотят приподнять чуть-чуть люк, чтобы хоть на полчаса дать возможность нам увидеть голубое небо и солнечный свет. Но в ответ на это, словно обвал, несется задорное: «Фильму! Филь-му! Закрывай! Давай фильму!» Дело в том, что экран привязан к одной из скоб люка и, поднимая люк, надо убрать экран. От такого стоицизма у человека, привыкшего жить в нормальных условиях, глаза бы на лоб полезли, а нам – смех. Все понимают, что так надо, и никто не ноет, не скулит.
23.IX.62. Когда внизу шел фильм, раздался сигнал тревоги. Фильм прекратили. Вниз сообщено, что навстречу нашему кораблю перекрестным курсом следует военное судно. Стою в укрытии и наблюдаю. Эсминец под флагом Соединенных Штатов. Поравнявшись, следует параллельным курсом. Орудия и пулеметы его расчехлены и смотрят в нашу сторону, расчеты готовы в любую минуту открыть огонь. Медленно тянется время. Минута, три, пять… Что можно сделать с несчастным карабином против орудий, пулеметов и торпедных аппаратов. Но отступать мы не можем. Если «американец» прикажет нам остановиться, мы не остановимся. Что тогда? Печально, но это тоже ясно каждому. Выполним свой грустный долг.
Эсминец развернулся и зашел с другого борта. Но фортуна, кажется, еще не собирается показывать нам свой хвост: «американец» ложится на другой курс.
25.IX.62. Итак, наши морские похождения, кажется, позади. Мы в территориальных водах Кубинской Республики и следуем в порт назначения. Это Ла-Исабела. Никому ранее не известное кубинское название стало вдруг каждому близким и милым. Ребята шутят, что теперь если и придется богу душу отдать, то, по крайней мере, можно будет сделать это по-человечески, на твердой земле. Но настроение у всех уже такое, что умирать в ближайшие полстолетия никто не намерен.
Нас бурно приветствуют наши товарищи, прибывшие сюда немного раньше, несколько вооруженных кубинцев, которые охраняют склады, расположенные у самого пирса, портовые рабочие и мальчишки. Кричат что-то, размахивают руками и оружием, улыбаются.
26.IX.62. Хотя мы уже имеем некоторый опыт работы портовых и трюмных рабочих, но от этого не легче. Дома, когда грузились, ветер пронизывал до костей, но нам было не привыкать, мы работали без отдыха по 12 часов подряд. Здесь же — жара, духота. Попробуй поработай без привычки в таких условиях 12 часов. Снова вира – майна, день – ночь, ночь – день.
29.IX.62. Большинство трюмов уже разгружены. Пустырь за складскими сооружениями забит нашими машинами. Начинает формироваться первая колонна. Предстоит 500-километровый бросок в глубь страны. Конечная точка — в районе Камагуэя. Вернулась наша разведка на джипе. Она добралась до этого Камагуэя и теперь должна вести передовой отряд. Ребята рассказывают «веселые» вещи об обстрелянных русских автоколоннах, о нападении на отдельные машины. Это будоражит нервы, но никого не пугает. Под ногами твердая земля, и вышибить теперь ее из-под нас будет не так-то легко.
30.IX.62. В ожидании отправки бродим по центральной улице вдоль вытянувшейся колонны. Какое счастье, что успели искупаться! Солнце донимает немилосердно. Принарядившиеся во все новое ребята выглядят туристами. Не терпится поскорее выехать. Местные жители, устроившись в тени, с любопытством наблюдают за нами. Все попытки завязать с ними какую-нибудь осмысленную беседу ни к чему не приводят: слишком беден еще наш испанский минимум. Лучше других нас понимают местные мальчишки. Вот один из них гонит к нам прутиком какое-то существо. Господи, да это же скорпион! Между тем малыш, обращаясь к обступившим его парням, пытается что-то объяснить им, то и дело очерчивая прутиком вокруг скорпиона круг и повторяя слова: «gasoline» и «foforo». Наконец кто-то сообразил, чего хочет от нас этот сорванец. Принесли немного бензина и полили им песок вокруг скорпиона, а затем подожгли. Скорпион, оказавшись в огненном кольце, заметался, пытаясь найти выход. Не найдя такового, покончил жизнь самоубийством, ужалив себя своим хвостом в голову.
Поступила команда разобрать оружие и приготовиться к отъезду. По улице забегали наши ребята со свертками продолговатой формы, в которых без труда угадывались очертания карабинов или автоматов. Впереди стоящая машина взревела мотором и тронулась. Поехали».
Перечитывая дневник, вновь возвращаясь в памяти к тем дням, не перестаю удивляться неиссякаемому оптимизму и безграничной стойкости своих товарищей. Конечно, все мы в ту пору были отчаянно молоды, но, кроме того, мы были так воспитаны.
Наш дивизион — единственная воинская часть из КБВО, которая добралась до Острова свободы без потерь. В опубликованных позднее справках-докладах министру обороны о передислокации группы, а также в воспоминаниях ее участников сообщалось о болезнях и смерти военнослужащих. Последних хоронили по морскому обычаю – зашивали в брезент и опускали в море. Впоследствии мы узнали, что американцы провели эксперимент: подразделение морской пехоты погрузили в трюм транспортного корабля и «покатали» в океане. Больше трех суток держать их в таком состоянии не разрешила медицина – люди оказались крайне измотанными. После этого американцы сделали вывод о невозможности скрытой доставки больших масс людей на Кубу. Наши люди опровергли этот вывод. Несмотря на все трудности, основные силы группы сумели скрыто достичь кубинских берегов и занять боевые позиции, сорвав тем самым план американского вторжения на территорию Кубы.
