Около трети населения в любой популяции слишком часто употребляет алкоголь, но к врачам предпочитает не обращаться. Таких людей называют тихими алкоголиками: они не имеют проблем с законом, не дебоширят дома или на работе, не мешают жить соседям, но при этом регулярно уходят в запой с вечера пятницы до утра понедельника. На фоне ежедневного стресса от пребывания рядом с «безобидным пьяницей» у его родственников развивается созависимость — они верят, что еще не пропащего человека можно вернуть на путь истинный, стараются постоянно контролировать поведение пьющего, посвящают свою жизнь его спасению и отдаются этой идее с нездоровым фанатизмом. В лучшем случае результат равен нулю. В худшем — созависимая родня вовлекается в образ жизни алкоголика. Есть ли выход из этого тупика?
— Папа тихо спивался. Вернется с работы — обязательно накатит пару бокалов пива, я принесу из школы десятку — он позволял себе по такому поводу и водочки выпить. Надо отдать ему должное: свою норму он тогда знал и через нее не переступал. Употреблял, что называется, для настроения. Оправданием ежедневному пристрастию к пиву у него была усталость на работе и небольшое количество напитка, которое, дескать, никому не повредит. Мне в то время исполнилось 13 лет и поначалу даже нравилось его состояние: он добреньким таким становился, ласковым, все, что ни попросишь, сделает. Но постепенно, год за годом, он терял себя во время этих тихих пьянок. Передо мной был уже совсем другой человек, я начинала его бояться. То слишком разговорчивый, причем несет всегда какую-то ахинею. То, наоборот, резкий, злой, всем недовольный. Мог начать цепляться по пустякам: «Ты посуду не помыла, совсем не ценишь отца, я на тебя жизнь положил, а ты такая неблагодарная…» И так мог бубнить часами, распаляясь все сильнее. К этому сложно привыкнуть. Помню, ему нужно было идти на родительское собрание, он «для храбрости» принял на грудь и весь такой благожелательный сделался, потом классная руководительница восторгалась: «Надюша, у тебя такой папа, ну настоящий джентльмен! И ручки дамам перецеловал, и каждой комплименты сделал…» Она не понимала, что он был пьян, а я знала это, и мне было стыдно.
Жить с тихим алкоголиком — весьма сомнительное удовольствие. Конечно, бывают ситуации гораздо хуже, отец хотя бы не бил меня, не крушил мебель в квартире. Но он всегда был подшофе. Мог не мыться три-четыре дня. Неопрятный, какой-то жалкий, тем не менее он вызывал у коллег и немногочисленных приятелей только сочувствие. Те все списывали на страшную потерю: мама умерла от онкологии, отец до последнего дня заботился о ней, буквально на руках носил. Ну а потом не выдержал одиночества, пристрастился к алкоголю…
Перешагнув 16-летний рубеж, я начала избегать отца. Старалась задерживаться в школе как можно дольше, только чтобы не идти домой. Не видеть уже «готового» родного человека, который к тому времени ушел с работы, потому что на нетрезвую голову было все сложнее выполнять свои профессиональные обязанности. Теперь он перебивался случайными заработками — то наймется ремонт кому-нибудь делать, то грузчиком в ближайший магазин устроится. Пиво оставалось в приоритете, но все чаще я замечала, что папа пьет дешевую водку или так называемые чернила — когда с деньгами было совсем туго. Мне неловко было ехать с ним в общественном транспорте, когда он, выпивший, дурно пахнущий, начинал что-то громко мне рассказывать и смеяться с собственных плоских шуток. Я стеснялась знакомить с ним своего парня. Мне совершенно не с кем было посоветоваться, спросить, что делать, как спасти отца от этой напасти. Его родители давно умерли, родители мамы жили в другом городе и, если честно, не сильно интересовались моими делами. Пробовала искать ответы в интернете, на форумах. Но там не понимали моей проблемы: а что не так? Нормальный тихий пьяница, таких полстраны. Женщины делились друг с другом наболевшим: кому-то нетрезвый муж челюсть выбил, причем не в первый раз, кого-то в пьяном угаре из дому выгнал на мороз без верхней одежды. Я со своими просьбами о помощи просто утонула в этом водовороте чужих страстей. С точки зрения жен, дочерей и матерей алкашей, у меня в жизни все было хорошо.
Пыталась разговаривать с папой. Давила на жалость, плакала, уткнувшись ему в плечо, уговаривала обратиться к наркологу. В ответ слышала: «Доченька, ну что ты утрируешь? Я же по капелюшечке только, никто и не замечает!»
Желание спасти отца превратилось в навязчивую идею. Я обращалась к врачам, в наркологические клиники. Везде обещали помочь. Но с условием, что отец добровольно придет на прием и по своей воле начнет лечиться. Однако именно в этом была загвоздка: он не понимал, что серьезно болен, не видел в этом проблемы, не хотел ничего менять. И это было страшно. Я подстроила свою жизнь под него. Пыталась контролировать траты, прятала деньги, выливала в унитаз его спиртные заначки, мониторила советы в интернете, пробовала применить их на практике. Бесполезно. Папа продолжал пить.
В вузе я проучилась всего два курса. Ушла, потому что денег в семье катастрофически не хватало, пришлось устраиваться на работу. Я старалась тратить на продукты всю зарплату, оставляла лишь небольшую сумму на какие-то свои девчачьи потребности. Иначе пришлось бы давать деньги отцу на выпивку. Он мог канючить целый день, жалобно, на одной ноте: «Доченька, ну дай денежку, я ведь, когда имел возможность, всегда тебе помогал, все у тебя тогда было, что ни попросишь…», «Ты совсем не уделяешь внимания своему папке, ну да, я же пью, я тебе неприятен…» И я протягивала ему купюры, потому что у меня не было сил смотреть на жалкого трясущегося старичка, которому едва исполнилось 45 лет. Но ставила условие: если пьешь — пей дома, под моим присмотром. Он покупал вожделенную бутылку, тихонько опустошал ее на кухне за просмотром какого-нибудь старого фильма и шел спать. Однако потом я решила пресекать все эти попытки. Говорила, что денег нет. Их и в самом деле не было: я забивала холодильник продуктами, а больше моей зарплаты ни на что, по сути, не хватало. Отец по-прежнему перебивался временными заработками, оплачивал коммунальные услуги, покупал дешевое вино, а иногда добывал спиртное в обмен на какие-нибудь вещи из нашей квартиры. Пару раз даже обворовывал своих собутыльников, хорошо, что до милиции дело не дошло — я искала любую возможность заплатить этим забулдыгам, только чтобы они не писали заявление, не бежали к участковому. Пробовала лечить отца народными средствами — капала в чай какую-то гадость. Рецепт вычитала в интернете. Но после этого папа только жаловался, что побаливает живот. И продолжал пить.
Безопасная доза спиртного — так себе аргумент в устах тихих алкоголиков. Врачи-наркологи уверяют: ежедневное употребление спиртосодержащих напитков даже в небольшом количестве все равно скажется на состоянии организма. И в первую очередь — на психике. Дальше присоединится обострение хронических заболеваний: первыми под удар попадают сердце и сосуды, ЖКТ и мочеполовая система.В какой-то момент я устала бояться, устала пытаться что-то изменить. У меня возникло состояние эмоционального отупения. Я перестала реагировать на пьяные слезливые истерики отца, на то, что он не следил за собой и мог, к примеру, на ночь поставить в комнату ведро, чтобы с похмелья не идти в туалет. Я мечтала об одном: просто все бросить и уехать. Я понятия не имела, что такое созависимое поведение, пока однажды в соцсетях не наткнулась на группу, где дети алкоголиков рассказывали о своем опыте борьбы с семейной напастью. Столько историй! Хорошо запомнились две из них.
Одна девушка, годами пытавшаяся спасти спивавшихся отца и мать, в результате поняла, что в первую очередь нужно думать о себе. Она порвала с родителями все связи и уехала в другой город. Напоследок оставила записку: «Дорогие мама и папа, если надумаете лечь в клинику и пройти курс реабилитации от зависимости, я всегда вам помогу и поддержу вас. Если нет — больше мы с вами общаться не будем». Спустя три месяца такая политика принесла плоды: образумилась мать. Позвонила, попросила у дочери помощи. Сейчас у них все хорошо, дочка забрала маму к себе, та не пьет уже три года. Отец, к сожалению, умер от цирроза печени в первую волну коронавируса.
Вторая история. Сын шесть раз определял свою маму в реабилитационный центр, но только седьмой оказался удачным: она бросила пить пять лет назад, сейчас ведет здоровый образ жизни, занимается пилатесом и скандинавской ходьбой, в 58 лет завела роман.
Я переписывалась с этими ребятами и понимала: шанс есть. Нужен какой-то толчок. Пошла на консультацию в группу, где занимались лечением созависимых, — посетить ее мне посоветовали на форуме. И начала прозревать: как же неправильно я себя часто вела! Живу, по сути, не своей жизнью. Пытаюсь помочь человеку, который не принимает моей помощи, она ему не нужна. Пока он сам не поймет, что надо что-то менять, я могу хоть из кожи вон вылезть, но ничего не добьюсь.
И я отстранилась от отца. Переехала жить к парню, с которым встречалась еще со школы, начала больше думать о себе, о своих жизненных целях и планах. Восстановилась в университете. Ни копейки не давала папе. Сознательно. Знала: пропьет. Каждый день звонила, узнавала, как его здоровье, но сразу предупредила: финансово мы с моим парнем Лешей поможем ему только в том случае, если он захочет покончить с алкогольной зависимостью. Папа продержался после моего ухода три месяца. На четвертый, после очень тяжелого похмелья, пришел к нам домой и сдался: «Буду лечиться!»
Надя прекрасно отдает себе отчет в том, что первый блин может оказаться комом и после прохождения курса реабилитации отец все равно сорвется. Но предпочитает оставаться оптимисткой: «У других получилось — значит, и у нас обязательно получится! Главное — начало положено. Четверо из десяти пациентов реабилитационных центров завязывают с зависимостями навсегда».
В ТЕМУ
Чтобы лечить созависимость, необходимо осознание факта наличия заболевания. Когда пациент признал, что он болен, начинается психологическая терапия, которая включает индивидуальные беседы, обучение тому, как препятствовать стрессовым ситуациям, а также занятия с психологом в составе группы таких же пациентов, общение с ними, обучение навыкам спокойного и гармоничного существования. В результате такого лечения созависимый должен увидеть свою жизнь со стороны. Только после этого он сможет понять, что надо делать и какую модель поведения выбрать для общения с близкими.
По словам психиатра-нарколога УЗ «Городской клинический психиатрический диспансер» Минска Ольги Майбороды, алкоголики склонны обвинять в своей пагубной привычке близких, они постоянно подчеркивают, что их не любят, не уделяют им внимания. Но именно на основе чувства вины чаще всего развивается созависимость при алкоголизме. Поэтому необходимо прекратить упрекать себя в такой ситуации. Если зависимый обещает, что он сам справится с проблемой, не стоит ему верить. Алкоголизм — серьезная болезнь, при которой требуется квалифицированная помощь нарколога. Не следует пытаться вылечить больного народными и другими методами самостоятельно. Для исключения огласки можно проводить анонимную терапию. Не стоит насильственными и запретительными мерами бороться с алкоголизмом близкого человека. Пьющий всегда найдет возможность выпить. Поэтому бессмысленно прятать деньги или выливать спиртное. Это только подведет зависимого к тому, что он начнет изощренно обманывать родных, утаивать часть зарплаты.
Часто созависимые настраивают больного родственника не таиться. И если уж пьет, то пусть выпивает дома. Ведь так он находится под контролем. Однако такое поведение создает лишь более комфортные условия для алкоголика. Нельзя оправдывать неблаговидные поступки пьяницы его неадекватным состоянием. Никогда нельзя прощать алкоголику жестокое поведение. Проблемы, возникающие в результате злоупотребления спиртным, он должен решать сам. А его близкие за время терапии должны стать самодостаточными личностями. Ведь именно уверенный в себе человек и нужен бывшему зависимому. Он просто не даст ему шанса вернуться к прежнему образу жизни.
lvk@sb.by
