В поисках утраченного

Каждый из городов — больших и малых — прекрасен и интересен по–своему. Любые сравнения, которыми иногда стараешься повысить статус некоего вроде бы заштатного, глубоко провинциального поселения, ровным счетом ничего не стоят. Надо родиться там, прожить определенную толику жизни, чтобы быть уверенным в своей правоте, чтобы ничто не могло притушить огонь любви к деревянным заборам и пыльным проселкам, почерневшим стенам старых церквей и костелов. Или хотя бы как можно дольше всматриваться в казавшееся раньше чужим городское нутро.

Вот и на Мозырь, отражающийся на припятской глади, надо бы подольше глазеть во всю оптическую силу таинства, называемого зрением. Тогда, возможно, и приоткроется, станет понятной или хотя бы чуточку доступной его многовековая история.

Разбросанный по холмам и низинам город, известный в летописях с 1155 года, для знакомства требует крепких ног. Может быть, поэтому такие добрые и сильные мозыряне, что им всегда недосуг было вольготно обходиться со временем, а следовало пахать и трудиться от темна до темна. Хотя и природой им немало было начертано: хлебородная земля, богатая река, у которой прописались заливные луга, окрестные пущи... А еще жители города над Припятью всегда отличались «умельствами» и предприимчивостью. Потому, возможно, мозырская ярмарка известность свою имела не только в масштабах сегодняшней Беларуси, а и в ближних украинских просторах. Приезжали сюда на Спас — даже прусские и познанские купцы (представьте себе, за столько–то верст!). Скупали овечью шерсть, лен, пеньку, сало, кожи, рыбий жир, копченую рыбу... Кстати, заглянув сейчас в энциклопедию Сабанеева «Рыбы России», диву даешься, каким богатством одаривала Припять своих рыбаков. Даже белугу здесь ловили.

Известный путешественник и литератор Павел Шпилевский в труде своем «Мозырьщина» (опубликована эта книга в «Архиве исторических и практических сведений, относящихся к России», а затем и отдельным изданием — в 1859 году) по поводу торговой жилки мозырян заметил: «...особенно раскупают кожи и рыбий жир. Некоторые продают этого товару на большие суммы: мозырские кожи отличаются прочной выделкой, секрет которой местные промышленники скрывают от всех, говорят, они употребляют какой–то сок лесных растений...» Но к торговым и ремесленническим достижениям в мозырском крае пришли через битвы, сражения. «Мозырь, — пишет Киркор в «Живописной России», — многократно был разоряем Татарами и Русскими, особенно в 1227 и 1241 годах, когда Татары разграбили город и его окрестности; потом в 1447 г. Перекопские Татары разорили и разграбили город, а в 1521 г. сожгли его...» С тех времен, вероятно, и сюжет «Припеинады», творения поэта Неслуховского, — название, надо полагать, от реки Припять. Поэт рассказывает о том, как татарский вождь Сайкер бросил своих соплеменников, влюбился в красавицу–мозырянку и отважно сражался в рядах мозырского ополчения. Чем не «сын Тараса Бульбы»?!

Легендарный Сайкер еще не знал, какой многообразный и богатый на культуру город он отстаивает вместе с мозырянами. Еще не было у городских улиц названий Калиник (с приходом советской власти ее легко переименовали в улицу Калинина), Слуцкая (нынче — Ленинская), Киевская (теперь — Советская)... Но уже и по старым пешеходным артериям бродили самые близкие пращуры художников, артистов, писателей, которых подарил миру город над Припятью. Город дирижера Михаила Финберга и киноактрисы Светланы Суховей, художников Ирины Оркиной и Ильи Табенкина, теледокументалиста Тэофиля Коржановского и кларнетиста Исаака Рогинского... И каждый из них, отправившись со «всем своим» в большой мир, держал (а кто–то и поныне держит) в памяти милый родной городок. И кто знает, возможно, всем мозырянам — в Иркутске и Санкт–Петербурге, Москве и Хабаровске — приходят одни и те же ночные видения. Как и поэтессе, написавшей эти теплые воздушные строки:

«Мне снился Мозырь.

Словно я жила не в нем,

А в Дели, Лондоне, Париже...

И всех столиц казался ближе...»

Долгое время, переписываясь с мозырянином по рождению, автором биографий Карла Великого, Жанны д’Арк, Робеспьера, Марата в «молодогвардейской» серии «Жизнь замечательных людей» Анатолием Петровичем Левандовским, однажды получил от него и такой привет: «Покидая Мозырь, мы ехали ранним утром, в сумерки, по дороге, что вела вниз. Хотя и спешили на станцию в Калинковичи, дедушка придерживал лошадь, натягивая вожжи. А я спросонья глазел по сторонам, не понимая, что покидаю Мозырь навсегда. Ощущая себя белорусом и сейчас, жалею, что так больше ни разу и не вернулся в свое детство. Может быть, еще сбудется...»

Так и хочется сказать всем землякам, кто по далеким городам и весям странствует: «Приезжайте!!!» Мозырь — все тот же «магнит», с прежним теплом улиц и скверов, с таким же запахом речного песка, по которому город над Припятью навсегда запомнился еще одному своему ребенку — ныне петербургской актрисе Ирине Мазуркевич.