Во второй половине XIX века в Могилевской губернии жило почти 850 тысяч крестьян. Современники говорят о них как о людях вялых, недостаточно энергичных и совсем не предприимчивых. Но вместе с тем отличающихся терпеливостью, выносливостью и добрым мягким нравом.
В те времена крестьянский двор обычно устраивался в виде четырехугольника. Одну сторону его занимала изба с клетью, еще две — надворные постройки. И замыкал все забор. Обычно дом строился из сосновых бревен и покрывался соломой. Начиная с 1881 года стало входить в обычай обливать соломенные крыши еще и раствором глины — дабы уберечься от возможного пожара. Для того чтобы построить жилище, требовалось отдать за лес от 12 до 25 рублей. Да еще от 20 до 25 целковых стоила работа. Таким образом, жилище обходилось хозяевам в сумму от 32 до 50 рублей. При этом изба, как правило, получалась неказистой: никаких украшений снаружи, два небольших окна и дверь сбоку. Причем, как правило, и «проекты» домов, и их внутреннее убранство были примерно одинаковыми. Из традиционных сеней одна дверь вела в чулан, другая — в жилое помещение. В котором — в правом углу на 1 аршин от потолка — висела икона, обязательно завешенная белым, с расшитыми концами, рушником. Вдоль правой из двух стен шли лавки. Еще у одной размещались дощатые нары для постели: гороховой соломы, застланной грубой простыней, да двух подушек в изголовье.
Разумеется, главным занятием крестьян было земледелие. На Могилевщине землю вспахивали мелкой сохой, которую тащила за собой маленькая лошадка. Обычно крестьяне при обработке поднимали не больше 2 — 3 вершков земли. Пахать глубже боялись, чтобы не повредить достаточно тонкий плодородный слой.
Хотя крестьяне в массе своей занимались хлебопашеством да зарабатывали себе на пропитание в имениях крупных землевладельцев, были среди них и те, кто отдавал себя различным промыслам, одним из которых был извоз. Возчиков в свое время было достаточно большое количество в Гомельском уезде. Обусловливалось это тем, что в самом Гомеле да местечке Ветка традиционно проводились ярмарки. Надо было подсобить хозяевам отвезти товар на торги, а покупателям — отвезти приобретенное к дому. Но в 1874 году была проведена Ландварово–Роменская железная дорога, поставившая крест на извозчичьем промысле, — самое главное движение обозов по шоссе между Гомелем и Киевом практически прекратилось. Зато примерно в то же время появление «железки» стимулировало развитие частного извоза в Оршанском уезде. К станциям и от них грузы развозились на подводах.
По деревням ходили и люди, занимающиеся изготовлением различных изделий из шерсти, — в народе их называли шаповалами. Обычно их приглашали хозяева, чтобы из материала «заказчика» сделать сукно для свиток и шапок. За аршин сделанного сукна они получали от 3 до 6 копеек, за шапку — 3 — 4 копейки.
Обычно белье и нижнее платье крестьяне шили для себя сами. Но вот пошив верхней одежды требовал уже определенного мастерства. И здесь на помощь сельчанам приходили портные, в определенные дни появлявшиеся в селении. И переходящие из дома в дом к тем, кому понадобилось обновить гардероб. За шитье новой шубы портные брали от 40 до 70 копеек. Во время работы питались исключительно за хозяйский счет. А выполнив заказ, в обязательном порядке угощались водкой, — чтобы обновка не порвалась.
Крестьяне, живущие в селах, расположенных на берегах рек, занимались сплавом леса. Плата за сплав была значительно больше, чем можно было получить у землевладельца на полевых работах. Да и для отдельных личностей жизнь на вольных заработках казалась значительно заманчивее, чем обработка земли. Но этот промысел зачастую весьма вредно отражался на сплавщиках. Только чрезвычайно воздержные и дисциплинированные приносили домой деньги. Многие же за время путешествий приучались к разгулу, карточной игре. И возвращались домой без всяких средств к существованию.
Впрочем, тогдашних крестьян в подавляющем большинстве можно скорее назвать врагами всякого дальнего передвижения и перемены мест. Нередко в деревнях можно было встретить стариков, которые за всю свою жизнь не были далее 30 — 40 верст от своего дома. Не знали и не видели ни одного города или местечка, кроме своего ближайшего, где продавали дрова и покупали соль.
Особо хотелось бы рассказать о человеческих качествах крестьян, по свидетельству современников, характерных для большинства сельского населения. В первую очередь это мягкость характера, отзывчивость. Просит проезжий показать дорогу, так крестьянин не только ласково ответит, но еще и проводит за версту и более, не рассчитывая при этом на какое–то вознаграждение. Заносчивые или резкие слова не вызывали у крестьянина столь же резких ответов. Напротив, мягкостью и уступчивостью он часто обезоруживал высокомерие потенциального врага.
Но как бы ни был на кого–то обижен крестьянин, камня за пазухой не держал. Как правило, обиду быстро забывал. Ну а если с обидчиком случалась беда, то первый являлся к нему, чтобы помочь чем сможет.
Крестьяне были крайне терпеливы. В особенности это проявлялось весной, при недостатке хлеба и корма для скота, да еще в неурожайные годы. «Дал Бог неурожай — надо терпеть», — обычно говорили сельчане в этих случаях. И все... Разбои и грабежи, характерные для других местностей (особенно в тяжелые времена), в Могилевской губернии были вообще неизвестны.
Читатель может подумать, будто чересчур уж благостным выглядит крестьянин, живший в Могилевской губернии. Увы, были ему свойственны и пороки, главный из которых — пьянство. Водка составляла неотъемлемую часть жизни. Причем пили и с радости, и с горя: обязательно до сильного опьянения. Считалось, что чем больше горячительного на столе, тем лучше угощение. По воскресеньям и праздничным дням крестьяне собирались в корчмах, где могли провести по нескольку суток кряду. А порой и неделю. Пьяные родители и детям подносили рюмку, таким образом с малолетства приучая их к пьянству. Да еще пропивалось имущество. Хозяин втихаря от семьи тащил в корчму последние остатки зернового хлеба или муки, хозяйка — лен да холст.
И все–таки самое главное в крестьянах (эта черта как бы по наследству перешла и нынешним сельчанам) — трудолюбие. Благодаря ему во времена неурожая 1875 — 1876 годов Могилевской губернии удалось обойтись без внешних займов — с бедой справились собственными силами...
Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.
