Наверное, многие помнят начало романа «Анна Каренина» Льва Толстого, ставшее афористичным: да, ту самую первую фразу, давшую импульс для развития дальнейшего повествования и философии произведения. Помните? «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по–своему». Прошло столетие, но мы повторяем эти слова до сих пор, причем так, будто родились они вместе с нами. А все потому, что есть на земле вещи незыблемые, не подвластные ни времени, ни политическим системам, ни тем более моде. Среди них — отношения между мужчиной и женщиной, любовь и семья. Можно сколь угодно петь аллилуйя нынешним новаторским подходам в «деле семьи и брака» и утверждать: мол, традиционная семья умерла и современному человеку ближе гражданский брак, гостевой, бездетный, однополый или вовсе одиночество, однако сермяжная правда тем и хороша, что она сермяжна. И без всяких там нынешних новомодных выкрутасов она остается при своем непоколебимом мнении: как заведено нашими предками от веку — так и есть правильно. Это значит: муж, жена, дети и дом, где тебя любят и всегда ждут. Еще эта самая что ни на есть простая и проверенная не одним поколением правда жизни смеет утверждать: и женщина, и мужчина, так и не нашедшие друг друга, рано или поздно делаются глубоко несчастными людьми. Даже те, кто успевает и сам поверить в то, что «а мы и не хотели».
Пары, запечатленные на представленных сегодня в нашей рубрике фотографиях, как мне кажется, нашли свое человеческое и семейное счастье. Это не значит, что жизнь выглядела, как сусальная праздничная открытка. Нет. Ведомы им были и переживания, и страдания, боль и потери. Но и — уверенность в окружающем непростом мире. А все потому, что они — вместе! Иначе, пожалуй, и не пришли бы в фотоателье делать такие замечательные портреты. Тогда ведь поход к фотографу становился целым событием, а фотографии — настоящими семейными реликвиями, бережно хранимыми и передаваемыми по наследству. Не то что нынешние выхолощенные понятия «сфоткаться» или «щелкнуться», практически девальвировавшие само благородное представление о фотоискусстве как о еще одном способе отражения души человека. Вот и вышло, что теперь у нас все больше в ходу либо испуганно–паспортный вариант 
фотографической штамповки, либо некое претенциозное «портфолио», отдающее вульгарным гламуром, либо «фотоспам», не дающий ничего ни уму, ни сердцу, напоминающий пустую шелуху от лузганных семечек. Разве такие изображения способны передать настоящие страсти, по накалу подобные тем, что обуревали Анну или нещадно мучили внешне бесстрастного Каренина? А на старых фотографиях–открытках страсти видны. Они просто читаются в глазах этих молодых женщин и их сдержанных мужчин, как будто строки толстовского романа. Остается только чуть–чуть пофантазировать и роли распределить: кто здесь Анна, кто Вронский, а кто Каренин...
Однако литература литературой, а за нашими достойными образами, несмотря на всю чинность ситуации, просматривается наполненная событиями жизнь. Возьмите пожилые пары — крестьянскую и городскую. Они такие разные! И чем–то неуловимо схожие. И у простоватого сельчанина, устало уронившего натруженные руки на колени, и у строгого городского старичка, тоже не баклуши в молодости бившего, возможно, военного в отставке, есть свое выразительное внутреннее содержание, и через столетие несущее позитивную энергетику. И наверняка они с уверенностью могли судить о том, что происходило вокруг в мире (недаром у крестьянина в избе стенка оклеена газетами — выходит, читал), и хорошо знали, почем фунт житейского лиха, хоть лихо у каждого, конечно, было свое. А как схожи их жены! Чем? Да выражением все понимающих глаз. А еще степенью постижения особой женской мудрости — в частности, это когда идущий рядом по жизни мужчина, независимо от его возраста, занятий и заслуг, для нее в чем–то всегда остается большим ребенком. 
Нетрудно, например, представить, как почтенная городская старушка с фотографии заботливо заворачивает теплый шарф на шее почтенного супруга, а неутомимая крестьянская труженица пеняет своему мужу за то, что тот снова тянется за цигаркой (а может, и не только), а потом кашляет и кашляет... Так–то и помереть недолго. А куда в хозяйстве без мужика? Горе одно. Короче, нужны они друг другу. И это правильно.
У молодых, конечно, другие мысли в голове. Все–таки интересно, кто среди них потенциальная Анна Каренина? А может, и нет здесь ее. Спутники у всех молодые, красивые. Зачем этим женщинам какой–то залетный Вронский? Хотя... Кто знает... Уж больно хороши дамы с фотографий — изысканные, утонченные, нежные, умные. Прекрасные! Тогда, если и дальше проводить литературные параллели, возможно, за одним из образов скрывается «дама с собачкой»? Скажем, та, что в солидном пальто и с солидным мужем? Или все же та, у которой супруг похож на почтенного доктора — того же Чехова? Сколько тайн, которых никто уже не узнает...
А вот молодая дама, рядом с которой одетый по-военному кавалер, лично мне напоминает героиню трилогии Толстого, уже Алексея, «Хождение по мукам» — Катю. Такая же изысканная и решительная. И мужчина ей под стать — из тех, кто свою судьбу предпочитает держать в собственных руках.
А как подходят друг другу юные меланхолики в светлых одеждах! Аж страшно за них. Во время свиданий он должен был читать ей романтические баллады, а она обязательно восхищалась его талантами. И письма... Они писали друг другу много писем — чуть грустных и очень нежных. Кстати, есть свидетельства того, что правильно, то есть результативно, писать любовные письма в Европе учили еще в XII веке. Некий священник Гвидо из города Сиены составил целое учебное пособие на пергаменте, куда включен и раздел романтических посланий. Автор рекомендует кавалерам начинать письмо с восхваления красоты дамы сердца, сравнивать ее с чем–то прекрасным, например драгоценным камнем. Рекомендуется также выражаться витиевато — чтобы ощущалась вся глубина испытываемых чувств. Например, так: «Всю глубину моей любви я не смогу выразить словами, как не может выразить этого мое тело, сгорающее от желания быть рядом с тобой». И ни в коем случае не забыть о красоте, «поразившей в самое сердце», а также отметить «всеми признанные достоинства». Кроме того, полезно вспомнить моменты счастливых свиданий и непременно заметить, что «душа сгорает от нетерпения в ожидании новых встреч».
Вот и мне хотелось бы закончить этот обзор финальными словами многих сказок: они жили долго и счастливо и умерли в один день. Но, боюсь, все было не так... Жизнь — не роман и уж тем более — не сказка. Что тогда, что теперь.
Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.
