Какое же это увлекательное, даже колдовское занятие — вглядываться в запечатленные на старинных фотографиях облики, лица людей, живших 100, 150 лет назад. Да, хороший живописный портрет — вещь почти волшебная. Но там изображение — не совсем то же самое, что живой оригинал: скорее, видение, интерпретация художника. А вот фотоснимок... Фотоснимок хранит хотя и безмолвный, но настоящий образ человека. Хотя почему же безмолвный? Нет–нет! В том–то и заключается особая притягательность старых фотографий, что они умеют говорить. И люди, глядящие на нас сквозь века и поначалу кажущиеся почти призраками, постепенно оживают. Надо только сказать себе: мы — это ведь и они тоже.
Посмотрите на борисовских мальчиков–гимназистов начала XX века. Умнички. Видно, смышленые ребята, любят читать... Ну и побегать, конечно, поиграть в казаков–разбойников не против... Потом такое будет называться «разносторонне развитая личность». Но это потом. А что наша троица? Не окажутся ли именно они, симпатичные юные личности с тонкими чертами лица, подразумевающими и такую же тонкую душу, принесенными в жертву грядущим переменам? Будут ли те неизбежные перемены для них «к лучшему»? Кстати, в 1911 — 1913 годах в Борисове действовали 7 учреждений образования, библиотека–читальня, 2 кинотеатра, 2 общественных клуба, 2 драматических кружка, созданных учениками и преподавателями городских училищ. Традиционно существенный вклад в культурно–просветительскую жизнь города вносили православные церкви, католический костел и еврейские синагоги. Интересно, если посчитать сегодня...
Наверное, замечательные ребята воспитывались и в этом почтенном типично городском минском семействе конца XIX века — отец, мать и трое детей. Старшая дочка — как будто сегодняшняя белорусская девчонка. Окажись среди нас — запросто вписалась бы в компанию нынешней молодежи, никто и не догадался бы, что ей более ста лет. На фотографии она приобняла за плечи отца — еще молодого, надежного человека. С таким и миловидная жена как за каменной стеной, и наследники приличными людьми вырастут. Вон как нежно держит он за ручку мальчишечку лет трех–четырех в нарядном беленьком воротничке... Хотя что касается девочки... Взгляд у нее очень уж решительный, похоже, в благородном порыве готова броситься на защиту угнетенных всей земли... Как бы не подалась в революционерки...
Полоцкая девчушка в беленькой матроске — само очарование, будущая красавица. Уже красавица! А то встречаются любители порассуждать: мол, Беларусь век или два назад — сплошь болота, колтуны и забитость. Смотрите и завидуйте!
А как вам гомельский щеголь? И на каком стуле сидит! Да за такой стульчик сегодня целый современный гарнитур дали б! И минская дама производит яркое впечатление: уверенная в себе, ухоженная. Такая никому не позволит собой помыкать! И зачем ее надо было освобождать от каких–то там «пут»? Она и сама разобралась бы с любым угнетателем.
И снова, кстати. В Минске модницам, да и модникам было где утолить свою страсть. В доме на месте нынешнего универсама «Центральный» размещалась корсетная мастерская П.Гарфинкель–Карон. Модели клиенткам предлагались из популярных парижских журналов, которые выписывала хозяйка. Неподалеку, там, где теперь 
популярный у новых поколений минчанок салон «Мечта», предлагали свои услуги специальная мастерская дамских нарядов Е.Малиновской и мастерская дамской верхней одежды Фишкиной. На Захарьевской, в районе современной площади Независимости, дамские платья шили в ателье Ф.Турецкой–Гоберман. А портниха Р.С.Слепян–Перельман стажировалась в самом Париже. Ее дом стоял на месте нынешней консерватории. Джентльменов обшивала мастерская Я.Залкинда (Центральный книжный магазин). В 1913 году здесь усердно трудились 8 портных. Они получали по 75 копеек за пошив пальто, по 50 — за костюм, по 20 — за брюки. Интересно, существовали ли тогда очереди на пошив?
Смотрим фотографии дальше. Солдаты! Нынешние тоже хороши, но... Солдаты и солдаты. А эти! Именно бравые! Солдатушки–ребятушки! Фуражка набекрень, глаз горит, ус (у кого есть) лихо закручен... Мне кажется, на гражданке они люди мастеровые — столяры, плотники, слесари... В Слониме снимались. В начале XX века. Идет ли уже война? Вид у служивых пока благополучный, довольный. Но не остались ли их косточки лежать на многочисленных погостах, разбросанных Первой мировой по белорусской земле? А может, все–таки под революционный шумок рванули они по домам — к женам, детям, к своим инструментам. Но и там, скорее всего, их уже ожидали разруха, голод, холод... Ничего не поделаешь — переделка мироздания. Когда человек — пыль, песчинка, ничто... А он ведь не пыль и не песчинка! И эти люди на фотографиях не «ничто». И зачем только надо было все ломать и крушить? Низы не хотели жить по–старому, а верхи не могли? А наши фотографические герои кто? «Низы»? «Верхи»? Они просто люди. «Не моглось» все–таки кому–то другому, не им. Эти и сами разобрались бы со своей судьбой. По уму разобрались бы.
Среди представленных сегодня снимков нет фотографий крестьян. Но и белорусские сельчане не были столь уж «темными», чтобы отказаться при случае и по поводу запечатлеться на долгую и добрую память. И мы обязательно опубликуем и такую подборку старых фотографических открыток. Потому что их герои тоже — модернизировались, модернизировались на протяжении нескольких поколений и превратились в нас сегодняшних. Вот такая нехитрая механика.
Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.
