Часы — не только символ города, его брэнд. Они признак живого и четко отлаженного городского организма, нуждающегося в общественном отсчете времени. Когда–то башенные часы олицетворяли собой центр города. И были героями сказок. Ведь если бы не часы, Золушка никогда бы не потеряла туфельку. И красивая сказка не получилась бы...В старобелорусском языке часы именовались словом немецкого происхождения «зекгаръ». Часовых же дел мастеров звали зекгармистрами. В Москве часы появились в 1404 году при великом князе Василии, сыне Дмитрия Донского. Первые же на Руси часы, понятное дело, были установлены в Московском Кремле.
— Уже с XV века ряд событий на белорусских землях, отмеченных в летописях и хрониках, зафиксирован с точностью до часа, — рассказывает исследователь минского времени и его хранителей историк Андрей Киштымов. — Например, смерть короля Польского и великого князя литовского Казимира Ягайловича в Гродно в 1492 году, князя Юрия Слуцкого в 1542 году. А в Статуте Великого княжества Литовского 1588 года время было прописано уже официально: срок для начала розыска преступника был установлен не позднее чем «двадъцать чотыре годины зекгаровые» после совершения преступления. Подразумевалось, что часы уже широко использовались в обществе.
Сколько в современном Минске городских хронометров — известно лишь приблизительно. Будучи объектами общественными, они все же имеют четкую хозяйственную принадлежность. И обслуживают их разные организации, на балансе у которых они находятся. Десятки часов напоминают жителям большого города о скоротечности времени.
— Сколько в городе часов — точно не скажу, — говорит мастер Евгений Садлинский, подготавливая к переводу часы на городской Ратуше. — Могу только сказать, каких часов в городе нет: таких, которые стоят. За этим городские власти следят строго.
История городских часов — история самого города. Острожский летописец пишет: 11 сентября 1619 года — сильная буря, «барзо великая, иже все дерево в садах поломила и вежу замковую в Бресте з годинником у воду вкинула».
Часы — первый механизм, появившийся в жизни предков. И отношение к нему было крайне уважительным, почти мистическим. Равно как и к тем, кто владел алхимией его создания.
— Часовщики всегда были ремесленной элитой, — убежден исследователь Анатолий Титов. — Минские часовщики объединялись в единый ремесленный цех с золотых дел мастерами, кузнецами, котлярами, медниками, слесарями, мечниками и ножовщиками. По печати 1770 года известен герб этого цеха. На нем — часы, перекрещенные сабля и пистолет, а внизу — конская подкова и ключ. Сундучок с главными сокровищами мастеров — цеховыми привилеями — хранился по году у старейшего мастера каждого из ремесел, входивших в состав цеха.
В справочнике часовых мастеров ХV — XIX веков, составленном российским историком Ченакалом, есть и часовые мастера из Беларуси. Один из Минска, один из Могилева и пятеро из Витебска.
— На первой губернской выставке в Минске, которая проходила в июне 1837 года, минский часовщик Хаим Раковский экспонировал «часы собственной отделки», — рассказывает Андрей Киштымов. — Кстати, напольные часы его работы сохранились до сих пор — они стоят в Кафедральном соборе Вильнюса.
В прежние века башенные часы устанавливались в монастырях и храмах. Они, как правило, и были главными городскими часами. Известно, что уже в 1541 году подобные были в Гродно, 1551–м — в Бресте. Лишь в XVIII веке светские заведения позволили себе обзавестись собственными городскими хронометрами.
Многие десятилетия прошлого века главными часами в Белоруссии были Кремлевские куранты. Именно под их звон передавались сигналы точного времени, начинался и заканчивался день на радио, сменялись годы. Потом, когда белорусское время разошлось с московским, достаточно долго мы не могли определиться с часами. С тем, какие из них станут нашими курантами. История не помогла: около 200 лет главными городскими часами Минска были часы на коллегиуме иезуитов (костел коллегиума нынче — Архикафедральный Мариинский костел). Увы, они не сохранились, так же, как и часовая башня. Какое–то время в самую торжественную ночь года нам показывали часы на здании Минского метрополитена. Потом — старинные трофейные часы на привокзальной площади, а в последние годы новый год начинается со звона часов на городской Ратуше.
— Конечно, часы эти современные, все на электронике, — говорит хранитель–часовщик Евгений Садлинский. — Зато они с боем. Других таких нет в нашем городе. И пусть бьет не колокол, как раньше, все равно это очень гармонирует с обликом новой старой Ратуши.
Самые старые и заслуженные городские часы — на углу улицы Комсомольской и проспекта Независимости. Когда–то их привезли из Кенигсберга. Любой часовщик начинает рассказ о городских часах именно с них. Правда, точный возраст ни один мастер сказать не может — от 100 до 200 лет. Многие годы их хранителем был Петр Кравченко. И хотя заводить их положено через три дня — на четвертый, мастер пропадал на часовой башенке целыми днями. Несколько лет назад часовщик умер. И часы нынче серьезно болеют. Старый механизм уже не подлечивается мелкими ремонтами. Городские власти всерьез размышляют над тем, как спасти этот хронометр.
Сегодня столичные хронометры ремонтируют и хранят разные организации. Чаще всего те, на чьем балансе они находятся. А вот прежде все городские часы обслуживали одни руки. 37 лет, с 1870 по 1907 год, заводили и ремонтировали часы минские мещане, отец и сын Лесники.
— Городская дума за смазку и завод часов ежегодно выплачивала им 50 рублей. По тем временам это были неплохие деньги, — рассказывает Андрей Киштымов. — Например, пуд картофеля стоил в то время 20 копеек. Хотя и труд официальных городских часовщиков легким не назовешь: ежедневно необходимо было преодолеть 96 ступенек часовой башни, завести часы и вновь поднять 12–пудовые гири часового механизма.
Самым знаменитым минским часовщиком конца XIX — начала ХХ века стал Абрам Лейзеровский. В 1885 году он был удостоен похвального листа Петербургской ремесленной выставки.
— Он прославился часами со сложными механизмами, — продолжает Киштымов. — Газета «Минский листок» с восторгом писала о небывалой конструкции, устроенной в виде крепости, на башне которой установлены часы. Вокруг них ходил часовой, внизу бегал поезд, его встречали солдаты, звонили в колокол и поднимали флаг. Такой вот хронометр–игрушка. Мастер работал над ними более двух лет. Он мечтал построить в Минске павильон, в котором мог бы представить свои уникальные произведения. Но городские власти ходатайство мастера отклонили. А жаль, возможно, город мог бы им гордиться. Ведь часы Лейзеровского на московских ювелирных выставках производили настоящий фурор.
— Прежде приметных часов в городе больше было, — сетует старейший минский часовщик (он чинит городское «время» вот уже более 45 лет) Геннадий Мартиросьян. — Еще лет 20 назад и свидания так назначали: «Встретимся под часами». Эти места горожане до сих пор помнят. У троллейбусного депо на Козлова, у Дома печати, на вокзале. Может, и нет нынче такой нужды в общественном хронометре — ведь у каждого в кармане мобильник, отсчитывающий время. А только я все равно считаю, что часов в городе должно быть много. Это и его неповторимость, его прелесть. От этого на душе, по–моему, теплее становится.
Открытки из коллекции Владимира ЛИХОДЕДОВА.
