Если в водах реки раскинуты сети, это еще не значит, что здесь орудуют злостные браконьеры
Ловля рыбы с помощью сетей в Беларуси запрещена и карается очень строго. Но из этого правила есть исключение, если речь идет о промысловом лове на арендованных водоемах и водотоках. Удается ли профессиональным рыбакам выловить “золотую рыбку” и куда отправляются бивни мамонтов, поднятые со дна реки, узнавал корреспондент “НГ”, став на одни сутки промысловиком.
Отыскать подводный “ларчик”
Чтобы в полной мере проникнуться всеми сторонами рыбацкой жизни, я отправился на Припять, где Республиканское унитарное предприятие водных путей “Нижне-Припятское” уже на протяжении двадцати лет очищает фарватер реки от мусора, устанавливает знаки, делает разметку, а попутно занимается и промысловым ловом рыбы. “Водные дорожники”, как они сами себя называют, арендуют участок реки в Мозырском районе протяженностью почти сто километров.
По словам начальника отдела судового хозяйства и ответственного за ведение рыболовного хозяйства организации Виктора Козыря, Припять словно живой организм: капризная и постоянно изменчивая.
— Бывает, река расщедрится и одарит нас рыбой сполна, а иной раз спрячет свои богатства так, что мы неделями не можем их отыскать, — признается Виктор, пока мы идем вдоль берега Припяти к базе организации. Здесь стоят теплоходы, баржи, катера и прочие суда, на которых работники предприятия выполняют свои основные обязанности.
Мы подходим к большой моторной лодке “Казанке”. Рядом два человека разбирают сети, готовятся к очередному дню промыслового лова, а точнее, к ночи. Так уж сложилось, что артель работает в темное время суток, чтобы не мешать рыболовам-любителям. Интересуюсь, какие снасти используются для ловли рыбы. Главное и наиболее эффективное орудие современного рыбака-промысловика — обычный невод, такой же, как и у знаменитого старика из пушкинской сказки. Время от времени применяются также ставные сети. А предстоящей ночью мы будем пользоваться сетями плавными.
Ловись, неизвестная рыба!
Быстро сгущаются сумерки, ночь “дает отмашку”, можно начинать. Тщательно собранная сеть длиной около 150 метров уложена на носу “Казанки”. Мотор заведен, мы отчаливаем и уходим в кромешную темноту. На середине Припяти мотор заглушен, один из рыболовов бросает в воду привязанный к концу сети большой поплавок с закрепленным на нем фонариком. Он постепенно спускается по течению.
Наступает мой черед потрудиться. Сегодня я отвечаю за оптимальное натяжение снасти. Иными словами, просто держу веревку, привязанную к концу сети, и то подтягиваю ее, то ослабляю, пока снасть сносится течением. В ближайшие полчаса будет затишье, за это время мы успеем спуститься вниз на два километра, “фильтруя” реку.
В “сетях” законодательства
Тем временем мы готовы вытаскивать сеть. Есть ли улов, сказать сложно. По словам моих компаньонов, промысел похож на нечто среднее между... шахматами и лотереей. С одной стороны, нужно точно знать, на каком участке забрасывать снасть. С другой — рыба постоянно передвигается. Вот и вытаскивают рыболовы свою снасть как лотерейный билетик, проверяют, потрачено время впустую или все же есть выигрыш.
— Отзывается снасть? — спрашивает Виктор, кивая на конец шнура в моих руках.
Имеется в виду, чувствую ли я подергивание сети, свидетельствующее о наличии в ней рыбы. На мой неискушенный взгляд, снасть “молчит”. Что ж, проверим!
Рыбак стоит на носу лодки и выбирает сеть метр за метром. Пусто, пусто, затем в лодку падает солидный, килограмма на четыре, жерех, за ним — целая гроздь лещей-лопат. Последней в “Казанке” бьется щука. Ей сегодня крупно повезло: сезонный запрет на лов этого вида рыбы распространяется на всех рыболовов, в том числе на промысловиков, а значит, хищницу придется выпустить в реку.
Вообще, правила ведения рыболовного хозяйства и рыболовства накладывают на промысловую организацию очень много обязательств. В частности, арендатор рыболовных угодий обязан проводить их зарыбление. “Нижне-Припятское” каждый год выпускает в реку тонны малька сома, щуки, судака. Также арендатору предписывается наводить порядок на вверенной ему территории. “Водные дорожники” постоянно чистят Припять от всевозможного мусора, устраняя с помощью плавучих подъемных кранов даже упавшие в воду и затонувшие вековые дубы. Охрана арендованного участка реки от браконьерства — тоже обязанность арендатора.
Речные бонусы
Рыба из сети выпутана, поплавок с фонариком вновь удаляется от лодки, утаскивая за собой снасть. Следующие два километра преодолеваем за полчаса, а нашим уловом станут несколько лещей, десяток крупных окуней и... спиннинг! Я удивлен, а вот мои временные коллеги отнеслись к находке спокойно.
Не так давно в Припяти “поймали” колесо с диском от трактора. Как оно туда попало, неизвестно. Год назад рыбаки едва не надорвались, выволакивая попавший в невод камень весом чуть меньше тонны. Однажды в улове оказалась затопленная лодка. Снасти всех мастей, бутылки, ботинки — дело обычное. Но есть гораздо более интересные находки.
— Мы вылавливали даже бивни мамонтов, — говорит Виктор Козырь. — Однажды извлекли часть скелета неизвестной рыбы огромных размеров. Думаем, это гигантский осетр из тех, что некогда обитали в Припяти. Такие находки передаем в местные музеи. Большая же часть артефактов так и остается невыявленной — нет времени на доскональное изучение горы выловленной тины и ила, особенно ночью.
Романтика “с перцем”
Каждой промысловой организации Минсельхозпрод определяет квоты по вылову рыбы. Например, “Нижне-Припятское” должно за этот год добыть ее 24,8 тонны. Если задание не выполнит, ему грозит наказание вплоть до расторжения договора на промысел.
— А куда мы с реки уйдем, если больше двадцати лет на ней рыбу ловим? — задается риторическим вопросом Виктор.
Это только со стороны профессия рыбака кажется романтичной и захватывающей. На самом деле она состоит из лишений и непосильного труда. Для каждого из моих компаньонов рыбная ловля — дополнительный заработок. Промысел вахтовый: ночь на воде, ночь дома. Рыбаки уверяют, что за сезон у них выходят из строя по три-четыре куртки: попросту истлевают вечно мокрые рукава. Бывает, не фартит. Порой местные жители, перепутав промысловиков с браконьерами (хотя сети рыбаков зарегистрированы и по всем правилам отмечены красными буйками), устраивают скандалы.
Неожиданно быстро наступает утро. Очень сыро, одежда мокрая, ноги одеревенели, спина ноет. Трудно нам дались эти пятнадцать километров и восемь “прикидов” снасти. В ящике на дне лодки лежит рыба. Позже, перед сдачей в местные магазины и на перерабатывающие предприятия, она будет взвешена, а пока Виктор прикидывает на глазок — 70—80 килограммов. Много ли это? Иногда за неделю артели доставалось 20—30 килограммов рыбы, а бывало, одна ночь приносила полтонны.
— В прошлом году как-то всю ночь проплавали впустую, а уже под утро сделали “прикид” такой, что сеть едва вытащили. Из-за обилия рыбы лодка черпала воду через борта, пока мы к берегу гребли, — вспоминает Виктор.
Запрет един для всех
Мы поднимаемся вверх по течению и прибываем на базу. Виктор сортирует рыбу по видам, записывает результаты в специальную ведомость — тоневой журнал. С начала года “Нижне-Припятское” выловило около четырех тонн рыбы. Теперь же начинается вынужденный простой вплоть до конца мая: на два месяца вводится ежегодное ограничение на лов рыбы в связи с нерестом. Эти месяцы артель потратит на подготовку к дальнейшему промыслу.
Я же смело могу сказать: сказки и художественные фильмы сильно романтизируют рыбацкую долю. Поговорка “Без труда не вытащишь и рыбку из пруда” здесь работает на все сто процентов.
Здесь водятся десятки видов рыбы, и в улове может оказаться любая. Говорят, не проходит и месяца, чтобы в сеть не попал царь реки — сом. Рыба весом 40—50 килограммов для рыбаков дело обычное. А рекордсменом несколько лет назад стал стокилограммовый “монстр”, которого выкупил один из мозырских ресторанов. Настоящий ажиотаж в свое время вызвала выловленная и тут же отпущенная обратно в воду почти метровая стерлядь. Этих редких осетровых рыб лишь несколько лет назад в рамках программы по зарыблению запустили в реку, поэтому они весьма скромных размеров.
Откуда в Припяти взялась вполне взрослая особь, остается только гадать.
