Его работами восторгались Петр Машеров, Уго Чавес, Валентина Терешкова, Андрей Разин
Минчанин Юрий Адамович обладает редчайшей профессией — он златокузнец. В Беларуси этим ремеслом владеют всего 2—3 человека, но Юрий Иосифович — самый опытный из них: вот уже 44 года мастер применяет уникальную технику холодной чеканки, которую использовали златокузнецы Великого Княжества Литовского. Однако белорусский злотник выработал свой авторский стиль: соединил старинный способ чеканки с художественной резьбой по дереву. В Европе такой техникой больше не владеет никто. Корреспондент «Р» решила встретиться со златокузнецом и выведать у него секреты мастерства.
В мастерской, которую Юрий Адамович оборудовал дома, всегда шумно. Тысячи ударов молотком по металлу в день для домашних уже привычная музыка.
— Белорусская чеканка сегодня в фаворе, — констатирует мастер. — Мои произведения хранятся в 120 странах мира. Обычно работы для иностранцев стараюсь делать с национальным колоритом: добавляю сюжеты из истории и мифологии Беларуси. Помню, ковал для американской семьи диснеевских гномиков, так я их всех одел в костюмы, как у «Песняров», — жупаны, кожухи и лапти.
Юрий Иосифович достает с полки увесистый альбом с фотографиями сделанных им чеканок.
— Вот этот журавль хранится у Валентины Терешковой, вот этих зубров дарили Уго Чавесу, а эти рыбки висят у Андрея Разина, — рассказывает златокузнец, листая альбом. — Ну а эту работу я делал по заказу Бориса Березовского. Он попросил машину-трансформер: задняя часть старинная, а передняя превращается в «Жигули». Такого вот ангела-хранителя сделал для Никиты Михалкова.
Проходим в мастерскую. Здесь царит творческий беспорядок, а работающий станок намекает, что я отвлекла мастера от дела.
— Будем ковать аиста, — говорит Адамович и достает из ящика стола металлическую пластину. — Раньше злотники работали с драгоценными металлами, а сегодня есть много сплавов, которые могут их заменить.
Мастер переносит рисунок аиста с бумаги на металл и начинает пробивать контуры, стуча молотком по зубилу.
— В год получается около 200—250 произведений. Работаю 12—15 часов в сутки. Помню, на свои первые «жигули» заработал за пять месяцев, — вспоминает Юрий Иосифович. — Одна семья из Америки купила работ сразу на полмашины: из 36 чеканок взяли 35. Не забрали только самую большую, потому что ее в самолете сложно везти.
Злотник обработал детали кислотой и спаял их вместе. Будущий аист стал угольно-черным. Теперь мастер начинает полировать металл, высветляя нужные места. Так как у аиста кончики крыльев черные, их оставляет как есть.
— Первую работу сделал в 70-е годы. Помню, тогда в моде была армянская чеканка, и один знакомый решил научить меня азам ремесла. Я резал по дереву, рисовал и лепил с детства, поэтому дело пошло легко, работа спорилась, и уже через полгода я выполнил свой первый заказ. Как сейчас помню, украшал чеканкой дверь для музея Якуба Коласа. Я «расписал» ее белорусским орнаментом, — вспоминает Юрий Иосифович.
Края металла злотник загнул плоскогубцами книзу, сделав фигурку выпуклой. Получилась маленькая объемная скульптура. Обработал ее кислотой, отполировал — птица как живая!
— Лучше всего продаются зубры и аисты. Вообще, люблю природу и животных, нравится ковать мифических существ. Делал и коньячные бутылки из меди, и рыцарские доспехи, и офицерские погоны, — припоминает собеседник.
Он создает основу для фигурки аиста: резкими, порывистыми движениями фактурит деревянный брусок, который начинает источать хвойный аромат.
— Были времена, когда по заказу Машерова делал корпуса для часов. Такие хронометры дарили известным политикам, иностранным дипломатам. Знаю, что французский президент Жорж Помпиду имел часы моей работы, — продолжает рассказывать мой собеседник.
Рассматриваю полки мастерской, на которых живут десятки инструментов: зубила, молотки, плоскогубцы, ножницы…
— Еще один секрет моей работы кроется вот в этом молотке, — достает увесистый инструмент Юрий Иосифович. — Идею подглядел у космонавтов. Такой молоток не отскакивает даже в невесомости, потому что боек полый, а внутри свинцовая дробь. Свинец — металл инертный. При ударе он не пружинит, а как бы прилипает, да и звук от удара не такой громкий, и деревянные ручки резцов не разбивает. Этой киянке 40 лет, а она как новая.
Тем временем с тыльной стороны аиста мастер припаял гвоздик и прибил фигурку к дереву. Еще пара штрихов, несколько приготовленных заранее камышей, облаков, волн — и работа готова. Этот аист отправится на выставку в Галерею ремесел.
Напоследок замечаю на полке детскую поделку — маленькое деревце из проволоки, украшенное цветными камушками.
— Однажды на «Славянском базаре в Витебске» подарил свою работу девушке, страдающей атрофией мышц, и пожелал ей здоровья, — вспоминает Юрий Иосифович, глядя на поделку. — Через 5 лет снова был на фестивале, работал в «Городе мастеров». Ко мне подошла пожилая супружеская пара и напомнила тот случай: «После вашего подарка у нашей дочери начали двигаться ноги, она подросла и своими руками сделала для вас это деревце». Теперь каждый год везу на «Славянский базар» 2—3 работы, которые дарю больным людям. Вдруг они еще кому-то помогут.
Напоследок интересуюсь, сколько же стоят такие чеканки.
— Самую дорогую работу продал за 15 тысяч евро, — отвечает мастер. — Но это исключение, многие изделия отдавал за небольшие деньги. Приятно, когда работа уходит в мир. Люблю дарить, даришь-то всегда от души.
Едва мастер закрывает за мной дверь, как до меня доносятся звонкие удары молотка. Злотник снова вернулся в мастерскую и продолжает творить.
