В малиновке родился в Озаричах "крестился"...

У жителя Бобруйска Ивана Федоровича Голуба две памятные даты в марте – день рождения и день «крещения», после которого еле остался жив… Конечно, последнее относится ко времени войны. Иван только отметил свой четырнадцатый день рождения, когда в его родную деревню Малиновку, что на Бобруйщине, нагрянули фашисты. Хватали людей – и в машины. Куда — никто не знал. Да и спрашивать не приходилось, а то ведь схлопотать пулю от гитлеровских вояк ничего не стоило. Иван с четырьмя братишками и сестренками держался матери, родного дяди, которого тоже забрали. На станции из машин их перегрузили в товарняк. Затем гнали пешком по раскисшей дороге. Того, кто не мог двигаться, тут же пристреливали, трупы сбрасывали в кювет. Почти двое суток были в дороге. И вот неподалеку от Озаричей – лагерь для гражданских лиц: колючая проволока, вышки. Территория вокруг была заминирована, около единственных ворот, через которые пропускали людей, горел костер. Каждого проверяли, и все, что немцы считали ненужным, — вещи, а тем более документы, — летело в огонь. Зубы из металла тут же вырывали щипцами, а кольца озверелые фашисты могли сорвать вместе с пальцем. На территории лагеря перед Голубами предстала ужасная картина: часть узников отрешенно сидела на болотистых кочках, а многие уже спали беспробудным сном. Прибывшие размещались кто где. Хорошо, что Иванов дядя умудрился пронести небольшой топорик, с помощью которого кое-как нарубили ветвей и подстелили под себя. Пробовали развести огонь – тут же над головой автоматная очередь. Пили болотную воду, за все время нахождения в лагере дважды привозили немецкий хлеб-«кирпич»: кто ухватил, тот выжил. Начались болезни, пошел сыпной тиф. Немцы специально им заражали людей, чтобы вызвать эпидемию. Иванова сестричка заболела, сам он держался из последних сил. Казалось, еще день, два – и все будет кончено. Но 18 марта немцы спешно оставили лагерь. Появились наши разведчики из 37-й гвардейской стрелковой дивизии. Навстречу им из лагерных ворот выползали обессиленные, пораженные тифом узники. Было освобождено 33 тысячи человек, среди них – 25960 детей в возрасте до 13 лет. Узников осматривали, рассортировывали: кто-то оказался в военном госпитале, некоторых разместили в специальных местах для карантина, многих направили в тыл для восстановления. Семья Голуб, в том числе и Иван, попала в одну из деревень Костюковичского района. Все до одного переболели тифом, еле выкарабкались, хотя младшую сестру так и не удалось спасти. Это было еще одним ударом после всего пережитого. А тут еще не вернулся с фронта отец. Вот так Иван Голуб и остался без мужской поддержки. «Но, слава Богу, — думал, — остался жив!» По возвращении на родину с усердием взялся за учебу. Среднюю школу закончил с медалью. Потом было ленинградское высшее военно-морское училище, которое также окончил с отличием. Служил на Дальнем Востоке, участвовал в испытаниях межконтинентальных ракет, более двух десятков раз пересекал экватор. Всякое случалось за годы службы, но капитан третьего ранга Голуб всегда был верен присяге, воинскому долгу! После демобилизации вернулся с семьей на родину, в Бобруйск. Некоторое время трудился в городском узле связи, а затем перешел на работу в качестве военрука в медицинское училище. Два десятка лет на одном и том же месте. Ивана Федоровича в учебном заведении хорошо знают и глубоко уважают. Ведь он, кроме всего прочего, — член белорусского союза офицеров, председатель Бобруйского отделения военных моряков, проводит вечера-встречи, конкурсы, диспуты, просто делится житейской мудростью. Ему каждый рад! Ну а в марте у него – 75-летие и озаричское «крещение», которое не забудет до конца своих дней…