Ветеран войны из Костюковичей Мария Чередниченко на всю жизнь запомнила концерт Лидии Руслановой и переправу через Днепр.
Мария Александровна не скрывает: мелодии военных лет звучат для нее по-особому. «Это, — говорит, — и молодость моя, и боль, и память». Некоторые из них фронтовой связист Чередниченко впервые услышала в исполнении самой Руслановой.
— Венгрия, осень 1944-го. Те редкие минуты тишины до или после боя, когда кажется, что время будто остановилось. Бойцы и офицеры нашей 22-й танковой бригады собрались на лесной поляне, которая была и сценой для артистки, и зрительным залом для нас. Когда Лидия Русланова пела «Катюшу», «Валенки», «Очаровательные глазки», будто ком в горле вставал. Каждый, как в той песне поется, думал «о своем» — о доме, о родных, — воспоминания волнуют пенсионерку даже спустя десятилетия. — А потом стали подпевать.
Без частушек, романсов, вальсов, призналась, на войне было бы трудно. «Гармошка или баян имелись в каждой части, их в штабной машине перевозили. Ну а талантов-музыкантов не занимать — и играли, и пели, и танцевали. Где? Да где получится. Летом чаще всего на лесной опушке. Зимой-осенью — в клубах или школах освобожденных деревень. Это давало силы жить дальше и хотя бы на время забывать о фронтовых ужасах».
Великая Отечественная 17-летнюю Машу застала в Харькове, где та училась в торговом техникуме. Девушка возвращалась с подругами после выпускного вечера старшекурсников, когда соседка, выглянув в окно, сообщила страшную весть. А уже через несколько дней вместе с другими подростками студентка ехала в товарном вагоне в сторону Чернигова — рыть окопы. Но лопаты в руки взять так и не пришлось: железную дорогу стали бомбить немцы, все спасались как могли. Чередниченко пешком добралась до родительского дома в деревне Хрипун, что под Харьковом. Оттуда отправилась дальше на восток.
— Танковую бригаду, куда я попала, несколько раз расформировывали, перебрасывали с места на место. В итоге реальное боевое крещение прошла на Курской дуге. Была связисткой: и письма солдатам на передовую доставляла, и телефонную связь обеспечивала, — прошлое захлестывает, и Мария Александровна останавливается, чтобы перевести дыхание.
Десять лет после Победы, призналась, вообще отказывалась говорить на тему войны. Разве можно подобрать слова, чтобы описать, как в октябре сорок третьего форсировали Днепр возле Киева? «Рвались снаряды, поднимая на реке огромные волны, вода местами была багровой от крови, но мы на самодельных плотах двигались дальше, к правому берегу. Сколько все это длилось, не знаю. Когда наконец ступили на землю, были счастливы, что живы, хотя вымокли до нитки. А вода-то ледяная! Постучали в двери какого-то дома. Хозяйка впустила, и мы смогли немного погреться — пока в «буржуйке» горели книги. Топливо в разрушенном Киеве найти было непросто».
А гибель подруги Нины Тарелкиной на всю жизнь осталась незаживающей раной в ее душе. Это случилось за шаг до Победы, в Чехословакии. Основные силы соединения ушли вперед, Нина осталась помочь раненым, в числе которых был и командир бригады. К вечеру к месту дислокации они не прибыли. Их принесли на следующий день. У медсестры, красавицы, умницы, которую все любили за отзывчивость, доброту, легкость, были выломаны пальцы рук, ее боевые награды немцы вырезали с гимнастерки вместе с частями тела… После войны Мария Александровна пыталась найти ее родных, но не получилось.
Хотя по военному уставу девушкам полагалось остригать свои косы, Чередниченко разрешили их оставить: уж слишком роскошными были волосы. Три долгих года рядовая прятала их под пилотку. В суровых боевых буднях подарком для девушек было и то, что вместо форменных брюк однажды выдали юбки. А еще, не скрывает ветеран, все ее подруги мечтали сменить кирзовые сапоги на туфли.
Девичьи мечты начали сбываться вскоре после Победы. Мария Александровна вышла замуж, получила диплом торгового техникума. Жила в Лиде, а в начале шестидесятых с семьей переехала в Костюковичи. Хотя жизнь не баловала, жаловаться, считает, не на что. «У меня два сына, шесть внуков, пять правнуков, — рассказывает ветеран. — Власти тоже не забывают, навещают представители соцзащиты, школьники. Приглашают на все праздники. И я всякий раз говорю: война — это самое жуткое, что есть на свете. Потому нужно ценить и беречь наш мир, чтобы не было страшно заглянуть в завтрашний день».
