Георгий Гриц
— Георгий Васильевич, как бы вы сегодня охарактеризовали отношения Беларуси и России?
— Наши страны переживают непростые времена: они оказались под воздействием глобальной пандемии COVID‑19, активного противостояния со стороны Запада. Представляется логичным решение двух президентов выработать адекватные меры противодействия данным угрозам, переформатировав отношения наших государств. Времени для раскачки не осталось.
— Не случайно тема белорусско‑российских отношений была одной из важнейших на Всебелорусском народном собрании?
— Наши народы неоднократно подтверждали приверженность традиционно тесному многоуровневому сотрудничеству, стремление к его углублению. Но при одном условии: должны быть политически и юридически гарантированы суверенитет и равноправие в принятии решений в соответствии с национальными конституциями. Только такой формат послужит мерой доверия между элитами Союзного государства, сократит возможности третьих стран играть на российско‑белорусских разногласиях. От уровня государственных (суверенных) и международных (наднациональных) полномочий, делегированных исполнительным органам Союзного государства, и будут зависеть его стабильность и эффективность. А начать можно, например, с установления понятной процедуры введения мер господдержки национальных товаропроизводителей, которые для другой стороны порой выступают как ограничительные. В среднесрочной перспективе предстоит ввести единый порядок хозяйствования на всей территории Союзного государства.
По-прежнему остается актуальным вопрос о правах собственности на созданное имущество— Не помешает ли этому так называемый национальный эгоизм, о котором немало говорится в комментариях?
— Необходимо понять и принять простую истину — лоббистом союзной интеграции сможет стать только промышленный капитал, потому как торговому и финансовому неинтересно вкладываться в долгосрочное развитие. Именно поэтому, чтобы перейти на качественно новый уровень интеграции и объединить профильных российских и белорусских производителей в интересах глубокой промышленной кооперации, необходимы субъекты, подобные европейскому концерну Airbus. Однако за четверть века существования Союзного государства не создано ни одной союзной корпорации, нет и реального механизма отраслевой координации, позволяющего избежать взаимной конкуренции и пустой траты ресурсов. Инвестиционный проект по производству технического углерода, реализованный в Могилевской области российской компанией «Омск Карбон Групп», только оттеняет наличие такой проблемы. На экспорт предполагается отправлять две трети продукции, остальное пойдет на ОАО «Белшина» в счет импортозамещения. В выгоде остаются обе стороны. Но такие факты единичны.
— Не потому ли, что в числе нерешенных до конца задач — формирование единой промышленной политики?
— В классическом понимании промышленная политика включает в себя совокупность мер, предпринимаемых государством для влияния на деятельность хозяйствующих субъектов. Следовательно, предложение о закрытии или отказ от реализации инвестиционных проектов на территории России или Беларуси, дублирующих существующие производства, является частью более широкой трактовки этого понятия. Так, увлечение промсборкой иностранных автомобилей привело, по сути, к исчезновению в России отрасли по производству автокомпонентов. Прекращение поставок всего нескольких импортных комплектующих может парализовать российский автопром. А ведь одно рабочее место в этой отрасли создает до 12 в смежных сферах. Это около 5 млн рабочих мест только в России. Осознав угрозу, в российском правительстве обсуждают принятие федеральной программы импортозамещения автокомпонентов. По предварительным подсчетам, она оценивается в 240 млрд российских рублей на пять лет. А почему бы не придать ей статус союзного проекта? В Беларуси есть соответствующая научно‑конструкторская база, действуют десятки предприятий по производству автокомплектующих. Финансовые вложения можно сократить минимум вдвое, не говоря о сроках.
— Кстати, в 2020 году завершилась союзная научно‑техническая программа «Автоэлектроника»...
— Финансирование федеральной программы значительно выше, чем союзной. Как известно, на программы Союзного государства расходуется более трех четвертей союзного бюджета. Эти средства могут использоваться только на научно‑технические исследования. А речь идет о крупносерийном производстве. При этом зачастую созданные за бюджетные средства опытные образцы и технологии не находят применения. Актуальным остается вопрос о правах собственности на созданное имущество.
— И каков ваш вывод?
— Нужны глубокая отраслевая и межотраслевая координация производства, создание цепочек инновационных предприятий, готовых выйти на союзный и международный рынки с высококонкурентной продукцией.
bibikov@sb.by
